Чтобы завоевать народ, достаточно поломать его систему образования. В эпоху холодных войн заморские стратеги и геополитики это усвоили на «пятерку». Подсечь ее, эту систему, вырубить и растоптать. Примерно это происходит с российской системой образования.
Почему «образование»?
Раньше, когда образования как системы не было, эту функцию формирования человека выполняли передаваемые из поколения в поколение духовно-нравственные постулаты, идеи и обычаи, которые составляли культурный код народа. Его лицо. Сейчас, когда нет старейшин и родов, когда мы вышли из родоплеменного строя, перешагнули феодальный и ворвались сначала в социалистическую эпоху, а потом вновь ударились башкой в капиталистический бедлам – с образованием получился кавардак. Народный учитель ушел в небытие, и на смену ему пришел тьютор – человек, который сопровождает получение знаний. Некий оператор знаний, диспетчер, нажимающий на разноцветные кнопки.
С 90-х годов прошлого века мы пустились во все тяжкие, как обезьяны подражая всему европейскому. В том числе и в системе образования. Пришла болонская система. «А вот там, во Франции, Англии, Германии… вот так!» Примерять платье без разбора физических данных человека – затея и смешная, и, вместе с тем, грустная.
Да черт подери, успокойтесь уже все. Советский опыт показал, что в стране была самая мощная система образования, гармонично совмещающая педагогику и знание. Потому что нам не нужны роботы, напичканные информацией, а Родине необходимы патриоты; обществу — вдумчивые граждане; семье – прилежные и послушные дети, юноши, парни и девушки, готовые завтра вступить во взрослую жизнь.
Советскую школу, которая доказала свою жизнеспособность и эффективность, заменили на школу, которая предлагала варианты вместо знаний с абсолютной сдачей молодежи на милость кого угодно, только не русской (татарской, кавказской) культуре. Все 90-е годы прошлого столетия нашу молодежь учила и поучала культура сплошного бескультурья. Культ чистогана и капиталистических ценностей. Это когда убейся, расшибись, но заработай. Бизнес-тренеры Запада придумали даже такую бизнес-стратегию — «яйца в тисках», когда нужно разбиться в лепешку, но заработать и получить статус. Статусность. Это получить место в какой-то, придуманной клубом небожителей, ячейке красивой жизни. Неважно, что ты в ячейке с кастрированным мышлением. Главное — ты там. На остальное — наплевать.
Проблема российского образования очевидна. В принципе, не нужно быть большим специалистом в образовании, ее реформах и «потрохах», чтобы это понять и принять. Достаточно посмотреть вокруг – впору воскликнуть: « О, чудны дела твои, система образования!» Здесь я приведу свою любимую народную поговорку: «Не нужно искать след – если видишь кабана!» Достаточно посмотреть на дела образования: неважно, учителя плохие, зарплаты или материально-техническая база. Плохо с системой в целом. Образование в общеобразовательных школах, в футбольных детско-юношеских школах, станциях юных техников и юных натуралистов.
Можно подумать, что мы слишком многого требуем от системы образования. Но еще в 30-х гг. ХХ века советское правительство (да, то самое кровавое, тоталитарное и тираническое) потребовало (и, как ни странно, народ отозвался) от общества высоких результатов. И образование, и наука через двадцать лет совершили невозможное. Да так, что 34-й американский президент Дуайт Эйзенхауэр после войны уже бил тревогу, что Советский Союз обогнал США по числу ученых и значимых открытий. И говорил – внимание – «об угрожающей тенденции!».
Советский человек полетел в Космос, запустил спутник, активно осваивал недра и наращивал промышленные мускулы. Вместе с военными, безусловно. Как же без них. Добро должно быть с кулаками. Началась новая космическая эра. Некоторые особенности политической системы, конечно, тормозили развитие, но, тем не менее, СССР при минимальных ресурсах, пережив две мировые войны, совершил рывок в НТР и экономике.
Поэтому не нужно завоевывать народ. Сбивать его истребители или нарушать границы. Достаточно подсечь культуру и образование. А быдло само придет к тебе с поднятыми руками. И посему пора понять тем, кто еще не понял: образование — сугубо политическое дело. Потому что призвано формировать патриотов, изобретателей, инженеров, в том числе инженеров человеческих душ.
История между правдой и патриотизмом
Основной предмет, вокруг которого разгорелись нешуточные споры и который претерпел множество редакций, – это история. И неудивительно. Ведь вокруг версий исторических событий и происходят баталии представителей разных школ, идеологий и политических интересов. История оказалась самой политизированной. Причем не тогда, в советскую эру, а сейчас, в капиталистическое времечко. Потому что тогда платила партия. А сейчас платят партии, группировки, клубы. Да еще приплачивают зарубежные государства, которые рады бы записать пару наших городов себе в учебники истории. Известно, к примеру, что Азербайджан (уж молчу про Украину, европейские страны, США) тратит огромные средства на создание особой исторической науки и формирование нового человека. При этом попутно бьет по интересам российским.
Несколько лет назад В. Путин приказал унифицировать и привести учебники в более или менее единообразную форму без резких вывихов и крайностей в оценках. Сталинский период был рассмотрен более трезво и мягче, чем это было в учебниках более ранних периодов, когда советское общество в эйфории пошло крушить свое социалистическое прошлое. И вместе с водой, как это бывает, выплеснуло и дитя.
История некогда была системообразующей наукой; исторический факультет ДГУ, на который я поступал в 1991-м – в год развала СССР, – имел конкурс «4 человека на место». Исторический факультет был кузницей партийных и административных кадров для государства, которое уверенно шло своим путем, без постоянных оглядок на Запад. Мы в этом смысле подобны той жене библейского Лота, которая, в конце концов, превратилась в соляной столп, вместо того, чтобы идти за своим мужем и пастырем. Мы уже давно окаменели в состоянии «оглядок». И пока не рухнули окончательно к ногам западных партнеров, пора одуматься и вернуться к себе.
Так вот, исторический факультет, история учили, что Дербенту 5000 лет; что мы, невзирая на то, что была рука Большого русского брата, все же не были чурками. Что Дагестан являлся прекрасным краем ученых, ремесленников и поэтов, страной с тысячелетней историей. Мы не мелочились на двух тысячах. Никому и в голову не приходило скашивать возрасты городов и аулов. Мы — самые мудрые и древние. И при этом никаких комплексов неполноценности.
Капиталисты нам внушили: хотите древнюю историю – платите. Но мы-то знали, что Кавказ – колыбель человечества, его истории и культуры. И это не сказки эзотериков. У нас была своя история – пласты которой только начали изучать (и состарились так) наши маститые ученые.
Вы что-нибудь слышали о Дагестанском Ренессансе, о галерее дагестанских ученых, о школах дагестанской мысли? Об этом всегда с энтузиазмом нам рассказывал на своих лекциях блестящий российский востоковед Амри Шихсаидов. Можно было сожалеть лишь об одном: что всё это преподавалось только в вузе, а не во всех дагестанских школах. В средней школе мальчишки и девчонки занимались по тоненькой убогой серенькой книжке, на обложке которой было написано «История Дагестана». Вот и весь патриотизм.
О патриотизме бедном…
Уже пора бы понять, что патриотизм дагестанца многоступенчатый, многослойный. Здесь он начинается с патриотизма этнического, далее продолжается общереспубликанским и лишь затем логично завершается общероссийским. И важно в системе образования Дагестана предусмотреть эти особенности. А не впаривать нам «болонскую чIанду» без оглядки на специфику России, Дагестана, моего народа и даже аула.
Человек без корней – мертвое и бездушное, роботизированное существо. В дагестанском варианте он — еще и хам, который не знает, как себя вести – в чужом городе, в чуждой культурной и ментальной среде. Этот дагестанский «гоминид» с атавизмом набеговых традиций – опасное явление. И мы это испытали все на собственной шкуре. Поэтому нисколько не должны удивляться, когда нас не любят, боятся, сторонятся. Когда при словах «дагестанец» и «Дагестан» на том конце провода мы слышим короткие гудки – это симптом пролонгированных и закрепленных в подсознании фобий. И с этим надо что-то делать. В этом смысле у дагестанской подсистемы образования свои особые задачи.
(Продолжение следует).
Ханжан Курбанов | г. Махачкала