Призыв дагестанского полицейского стал лозунгом, брендом, символом, девизом – как хотите, но Магомед Нурбагандов прославил не только себя, но прежде всего Дагестан. Время от времени тускнеющий имидж республики вновь заблистал. Теперь не стыдно сказать, что я из Дагестана, Страны гор, поэтов, ремесленников и храбрых полицейских, стоящих на страже безопасности России.
Можно поверить в случайность и подумать о том, почему запись короткого диалога перед расстрелом Нурбагандова не была удалена или смонтирована бандитами–джихадистами, а сохранилась там в исходном варианте до того момента, пока бойцы спецназа не накрыли шайку во время спецоперации в сентябре. Может возникнуть вопрос: почему телефон не был уничтожен или утерян во время бегства бандитов или не сменен на другой – ведь террористы часто меняют симки и мобильники?!
И телефон, и запись на нем сохранились ровно для того, чтобы мир, Россия и Дагестан увидели и оценили подвиг простого дагестанского полицейского, а в его лице — всех тех, кто противостоит терроризму вот уже больше полутора десятков лет. Нурбагандов как бы подвел черту между эпохами. До – война и еще робкие сомнения, что мы можем противостоять злу. После – полное окрыление и воодушевление в рядах сотрудников МВД по РД, о котором говорил мне полковник Микаил Макашарипов, начальник Управления по охране общественного порядка республиканского Министерства внутренних дел.
Есть большая надежда, что всё, происходящее после клича Нурбагандова «Работайте, братья!», уже будет неминуемым и скорым концом всей этой истории с использованием ислама в политических целях.
Нурбагандов – простой дагестанский парень — показал, каким должен быть не только дагестанский полицейский (а дагестанский полицейский — это особый сплав полицейских вообще), но и то, каким должен быть дагестанец, кавказец. Именно тот человек, которому выпало судьбой прожить жизнь на Северном Кавказе, в Дагестане, терзаемом террористическим подпольем.
За этот период Дагестан потерял более 1000 милиционеров. 18 дагестанских правоохранителей стали Героями России. Подавляющее большинство – посмертно. Это цена, которую заплатил Дагестан. Десятки заказных убийств совершены руками боевиков-террористов. Разрушенные в ходе спецопераций домовладения, коммерческие и государственные объекты и строения. А Дагестан глазами среднестатистического россиянина представляет собой пылающий регион, где идет самая настоящая война, а люди передвигаются мелкими перебежками от дома к дому. Такой Сталинград. Если взглянуть назад и проанализировать новейшую историю Дагестана с 1999 года, то, действительно, получается мрачная картина.
В худшие времена ползучей «террористической войны» республика в год теряла в среднем более 100 милиционеров, которым приходилось передвигаться по городу на своих «уазиках», зашторенных бронежилетами. В некоторые промежутки периода 1999 — 2009 годов почти ежедневно гремели взрывы с ведрами, забитой аммиачной селитрой. Полицейские жили в условиях повышенной опасности, постоянных угроз жизни и дичайшего стресса.
При этом и зарплата стражей порядка в те годы была невысокая. Ходили они по городу «в гражданке», так как форма для экстремиста была опознавательным знаком «кафира», объекта для совершения акта террора. Несколько полицейских в Махачкале именно по причине того, что были при форме, стали жертвами террористов. С криками «Аллах Акбар» бандиты кидали в них гранаты, перерезали горло, выпускали в них обойму. Немало погибло сотрудников автоинспекции и патрульной службы, которым по долгу службы приходилось надевать форму.
Сейчас республика только начинает осознавать, для чего погибали эти люди в форме. Дагестан отпускает от толстокожего равнодушия, когда эту террористическую войну, это латентное и открытое в форме терроризма противостояние представляли как разборки милиции и ваххабитов. Кончилось это время. Общество поняло, или начинает понимать, что никакие это не «местечковые разборки», а самое настоящее противостояние с адептами экстремистской идеологии, проводящих свою политику на основе террористической практики, угроз, рэкета, насилия и заказных убийств. И им нет разницы, кто перед ними — престарелый пенсионер, учительница, юноша или дети. Слепая ненависть ко всем, кто по ту сторону выстроенных в их головах баррикад.
Долгое время в Дагестане противодействием терроризму не занимались комплексно, всё сводилось к скучным протокольным заседаниям и конференциям. Не было понимания того, с какого края начать противодействовать терроризму; не было осознания угроз для безопасности и желания взглянуть правде в глаза. Ведь терроризм наладил за эти годы в республике серьезную сеть пособников, сочувствующих, адвокатов и правозащитников, сетевую информационную пропаганду, работу в соцсетях.
Кроме того, одной из главных причин «долговечности» идеологии и практики терроризма является то, что крупные чиновники опекали террористов, использовали их для решения своих криминальных задач, проведения вендетт, заказных убийств. В обмен боевикам НВФ давался некоторый «зеленый коридор» в рамках власти и возможностей чиновника, при котором те могли безопасно и безнаказанно проживать, проводить свои операции. Наиболее одиозным и успешным предоставлялись укрытия и жилища.
К примеру, Ибрагим Гаджидадаев, возглавлявший дагестанскую группировку боевиков, имевший статус амира Дагестана, перед тем как был уничтожен весной 2013 года, проживал в особняке под Махачкалой в окружении крупных чиновников и депутатов.
Политикам и в целом власти не удалось вовремя наладить быструю и эффективную контрпропаганду террористической и экстремистской деятельности, развенчать идеологию и практику джихадизма и ваххабизма. Это потом общество поняло, что мы имеем дело с сектантами-хариджитами, которые убивали праведных халифов – ближайших соратников пророка Мухаммада. Мы потеряли много времени и, к сожалению, много людей, которые еще могли принести пользу своей республике.
Совместно с Экспертным советом при АТК по РД в октябре 2016 г. мы провели телевизионную программу на РГВК «Дагестан» под названием «Работаем, брат!», на которой попытались понять, что же способно сузить базу пособников и террористов и как правильно воспринять призыв дагестанского полицейского. Были приглашены эксперты, представители МВД, общественности, студенчество.
Камиль Ланда, ответственный секретарь Экспертного совета при АТК по РД, сказал, что проблему так называемого исламского терроризма нужно искать в самом исламе. То есть молодым ребятам, которые подсаживаются на идеологический «наркотик», необходимо разъяснять правильный канонический ислам. Дело в том, что в самом шариате разработана правовая, с точки зрения ислама, база к проживанию мусульманином в светском обществе. У нее даже есть название — Фикхуль-Акалия. Без этого понимания молодой этнический мусульманин, недовольный своей жизнью, либо в поисках приключений на волне максимализма становится легкой добычей вербовщиков. И каждый раз будет попадать в западню пропаганды экстремистов.
Причем ныне мы переживаем такое время, когда перевоплощение человека происходит в четырех стенах, при условии, что у парня (или девушки) под рукой имеется мобильное устройство и выход в Интернет. Уже не нужно даже ходить в ваххабитские мечети или посещать собрания радикалов; слушать живые проповеди, носить бороду и каким-либо образом себя выделять в толпе. Глобализация и развитие информационного общества, телекоммуникационных технологий предоставляют прекрасные, практически тепличные условия для сторонника экстремистских идей. Он получает весь пакет последовательного, пошагового превращения из обычного, вменяемого человека, сына своих родителей в экстремиста, готового покинуть отчий дом, чтобы примкнуть к НВФ, ИГИЛ(Террористическая организация, запрещенная в России) либо стать террористом-одиночкой. Это история о том, как быстро превратить простого горца в зомби. Подобные примеры уже имеются в распоряжении силовиков.
Учитывая трансформацию технологий радикализации молодого человека, необходимо усилить работу программистов в правоохранительной системе. Нам нужны свои Эдварды Сноудены, которые будут блокировать и взламывать сайты террористов и экстремистов. А «наружка» – это, конечно, хорошо, но наши сотрудники спецслужб пока еще не научились дистанционно подключаться к сознанию потенциального экстремиста, чтобы отследить ход его мышления, намерения, а значит, и дальнейшие действия.
Именно сейчас наступает то время, когда вследствие геройского поступка, почти сакрального призыва Магомеда Нурбагандова авторитет полиции повышается, а бездействие и уклонение от работы будет считаться трусостью и саботажем. Кроме того, призыв Нурбагандова – это призыв ко всему обществу, которое, наконец, просыпается от равнодушия и начинает работать, прежде всего для того, чтобы не допустить расширения базы экстремизма. Ну и верховная власть (Кремль, Белый дом, Госдума, Народное Собрание, Правительство РД, Глава РД) обязана работать, засучив рукава. Потому что патриотизм — хорошо, но эксплуатировать эти чувства бесконечно невозможно. Необходимо проводить последовательную и эффективную социально-экономическую политику.
Ханжан Курбанов | г. Махачкала