От постоянного упражнения разума расходуется самая тонкая и чистая часть крови и рождается меланхолический дух.
Альбрехт Дюрер
Лёгкий туман над тёмной водой, холодный одинокий берег, отяжелелые стрелы портальных кранов, скрип бортов прикованных к причалу буксиров. Некто почувствует в этом радость и гармонию. Гомон чаек – единственное, что разрушает иллюзию оторванности от безбрежного морского простора, кипящей жизни волн, трагедий и событий времени.
Провинциальный уклад только со стороны тишь да гладь, внутри него бурлит своеобразная жизнь, крошатся самые крепкие камни. Но глобально «погода» здесь меняется двумя ветрами. Народ наш назвал их «Иван» да «Магомед».
Ушедший 2016 год дал много поводов говорить, что в 17 стоит ожидать сильные ветры перемен, и, что совершенно настораживает, они уже ворвались в махачкалинскую бухту. Кажется, даже снег и дождь падают с января нервно и беспорядочно.
На фоне повального увлечения политикой, где, кроме Трампа, муссируется ещё парочка других величин, в России стали нарастать события, которые до прошлого года будоражили столичную жизнь, а ныне ворвались и в нашу провинцию. В спокойной воде Каспия, меланхолично созерцая которые, мне видится пока размытый символ революции. Признаюсь, я – впечатлительная натура, но до прошлого года меня не оставляла надежда, что Дагестан минует волна кризиса. Газеты и книги будут финансировать, выпускать, продавать, подписывать. А значит, всё пока как в известной бардовской песне:
Из Порт-Петровской гавани
Всегда по четвергам
Суда уходят в плаванье
К далеким берегам.
Идут они в Бразилию,
Бразилию, Бразилию.
И я хочу в Бразилию,
К далеким берегам…
Да, я заменил в песне порт отправления, но к мечте Остапа Ибрагимовича не приблизился. Не видеть мне Рио, не ходить в белом костюме среди стройных мулаток. Такой вот меланхолизм в душе.
И видится мне, что раскол, произошедший в далёком от нас «Русском ПЕН-центре», отразится на всей литературной жизни России.
Мне пришлось погрузиться в эти события, поскольку в них вовлечены известные личности, формирующие современную литературу. И раскол произошёл не на писательской тропе, а в той части, как личность уживается с системой, государством, идеологией. Скандал разгорелся после того, как из организации был исключён журналист Сергей Пархоменко. В январе прошлого года Людмила Улицкая в своём открытом письме написала следующее:
«Я отдаю себе отчет в том, что возникший в ПЕНе раскол совершенно закономерен и вполне отражает раскол во всем обществе. Во всех слоях общества есть люди, безоговорочно поддерживающие действия правительства, одобряющие «генеральную линию партии», и люди, которые этого не делают, не одобряют, не поддерживают. Называть первых «патриотами», а вторых «нацпредателями» и «пятой колонной» – это старая советская традиция, всегда используемая властью по отношению к любой критической оппозиции, что справа, что слева… ».
Но мне важно было узнать позицию уважаемого мной человека, поэта и автора бардовских песен Александра Городницкого, который на днях отказался от должности вице-президента и члена исполкома «Русского ПЕН-центра» – в связи с расколом в этой организации. Свой уход из руководства он комментирует следующим образом: «…Я всегда воспринимал свою деятельность в «Русском ПЕН- центре» прежде всего как возможность использовать свое имя для помощи нашим преследуемым коллегам. В благородном деле правозащиты важен каждый голос писателя, независимо от того, какую гражданскую позицию он занимает. Поэтому я регулярно подписывал письма и обращения не только от «Русского ПЕН-центра», но и от других организаций, в частности от Конгресса интеллигенции, в защиту людей, подвергавшихся преследованию властей. На посту вице-президента «Русского ПЕН-центра» я считал необходимым сохранить единство хотя бы в этом вопросе и не допустить раскола организации, который мог бы привести к полному прекращению ее существования.
Однако мои обязанности вице-президента означают также ответственность за всё, что выходит в свет от имени «ПЕН-центра», независимо от того, был ли я знаком досконально с этими текстами или нет. Вот почему полностью принимаю на себя эту ответственность – в том числе и за те документы, стилистика которых расходится с моими представлениями. Я сожалею, что борьба за единство «Русского ПЕН-центра» не увенчалась успехом: в реальности возобладала только политическая линия, что, по моему мнению, противоречит целям и задачам этой правозащитной и внепартийной организации. Она привела к жесткому противостоянию с оскорбительными обвинениями и разборками с обеих сторон. Не желая участвовать в этой конфронтации, где по обе стороны немало писателей, мною уважаемых и близких мне по духу, я вынужден заявить о невозможности далее исполнять обязанности вице-президента «Русского ПЕН–центра» и члена его исполкома. Надеюсь продолжить свое участие в правозащитной деятельности этой организации в качестве её рядового члена».
Почему я уделил внимание этой, согласно их хартии, «правозащитной» организации. Вроде бы прошлый год подарил массу интересного в издательской и литературной жизни. Политика разделила всё общество, а вместе с ним деятелей культуры, писателей, журналистов. Вот и замаячил на горизонте образ нового «писательского парохода», уплывающего в эмиграцию.
Кроме того, если говорить о книгоиздании, литературных журналах и газетах, то для многих очевидно, что там наверху не очень обеспокоены падением тиражей книг и газет. Соцсети стали местом формирования новой литературной жизни, и за них ухватились, как за панацею.
За примерами далеко ходить не надо, в этом году финансирование Дагестанского государственного книжного издательства уменьшилось почти в десять раз. Грубо говоря, они выпустят за год всего десять книг на дагестанских языках – это ни в какие ворота. Понятно, дело не в количестве, но и в нём тоже.
Приведу слова главного редактора журнала «Новый мир», поэта Андрея Василевского, который в декабре прошлого года написал:
«Все знают, что толстые литературные журналы «умирают»; они уже давно «умирают», долго — с начала 90-х. Непросто осознать, что на рубеже 2016 — 2017 годов журналы и правда финансово загибаются (но не исчерпав своих культурных функций). Одни привычно сочувствуют, другие привычно злорадствуют, но, похоже, никто не верит, что это всерьез. Что-нибудь да случится, опять вывернутся. А вдруг уже нет? Ругать толстые журналы легко, но это пока они существуют; а когда они рухнут, взвоют даже те, кто сегодня злорадствует».
Его фраза о близком конце литжурналов, написанная в «Фейсбуке», послужила темой очередной программы Александра Архангельского «Тем временем». В ней приняли участие: Александр Казинцев, заместитель главного редактора журнала «Наш современник»; Яков Гордин, главный редактор журнала «Звезда»; Сергей Чупринин, главный редактор журнала «Знамя»; Александр Снегирев, писатель, заместитель главного редактора журнала «Дружба народов»; Борис Куприянов, основатель Интернет-ресурса «Горький», Александр Гаврилов, директор Института книги.
Так вот радужных перспектив ни у кого нет. «По итогам подписки на 2017 год, толстые литературные журналы потеряли часть подписчиков; учитывая, что и без того их тиражи с миллионов экземпляров упали до нескольких тысяч, со всей остротой встал вопрос: переживут ли толстые журналы этот год? Почему так получилось? Время вышло? Нужно было действовать иначе? Чья-то злая воля? С чем останется литература, если не будет толстых журналов?»
Вопрос, как видите, не праздный. Яков Гордин, например, говорил на встрече не об увеличении финансирования журналов, а выделении денег библиотекам России на подписку. Сведения по библиотекам в нашей стране разнятся от 100 до 150 тысяч, и можно без труда подсчитать возможности, которые открылись для периодических изданий, если бы это стало государственной стратегией.
Эта меланхолия или короткая хандра — не моя рефлексия по утраченному, а вполне осознанное ощущение надвигающегося бунта, революции. Она совершится не на баррикадах, а в светящихся экранах гаджетов. Но нельзя не признать справедливыми слова рейхсканцлера Германии Отто фон Бисмарка: «Революцию замышляют романтики, осуществляют фанатики, а плодами её пользуются мерзавцы».
Поэтому я и вспомнил таинственную гравюру «Меланхолия-I», вырезанную на меди в 1514 году, другого гениального немца Альбрехта Дюрера.
Эта гравюра есть образ душевного состояния. Жуковский об этом написал так: «Что такое меланхолия? Грустное чувство, объемлющее душу при виде изменяемости… благ житейских, чувство и предчувствие утраты неотвратимой и неизбежной».
И посему, дорогой читатель, пребываю я в бухте нечаянной радости. Авось да и пронесёт нас всех. Пусть в «МД» всё будет хорошо в 2017-м.
В коллаже использована репродукция
А. Дюрера «Меланхолия»
Справка
«Русский ПЕН-центр» — отделение международного «ПЕН-клуба». Эта организация появилась в Лондоне в 1921 году, объединив профессиональных писателей. Согласно уставу, члены клуба занимаются наблюдением за обеспечением права на свободу слова, защитой прав писателей, журналистов и деятелей культуры, а также творческим обменом с зарубежными коллегами. «Русский ПЕН-центр», вошедший в «ПЕН-клуб», был образован в 1989 году.
Марат Гаджиев | г. Махачкала