В холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре,
чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе,
Младенец родился в пещере, чтоб мир спасти;
мело, как только в пустыне может зимой мести.
Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы — Бальтазар, Каспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребенка издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
(И. Бродский «Рождественская звезда», 24 декабря 1987)
«Дары» я посмотрел, а правильно сказать – принял, за полчаса до открытия выставки. Так получилось в тот день, что попасть в Театр поэзии к 17.00 мне было почти нереально, на это время была запланирована встреча. Но как часто в жизни происходит, его величество случай меняет самые жёсткие планы.
Это был замечательный день – 14 февраля, и редкий случай посмотреть картины в тишине, а не в шуме вернисажа. Я пришёл до открытия увидеть «Дары» Натальи Савельевой, а не блеск культурного общества. Сосредоточить своё внимание на работах в битком набитом зале — задача почти нереальная, и это тем более обидно, когда они интереснее для тебя, чем остальной мир…
Утренний мир. Уж миновал час рассветный, солнце стремительно поднялось, и тени короче и короче. Мир чистый; мир, в котором сны и сказки становятся такими же осязаемыми, как земля под ногами; мир, в котором нет дуновения печали; мир, наполненный библейскими «дарами». И ни разу, глядя на картины Наташи, не возникло мысли о жизненных невзгодах, о дороге испытаний, по которой шёл Художник.
Намеренно увожу читателя в живописное пространство выставки и отключаю от самого факта её открытия.
У входа меня встретили улыбчивые лица хозяек театра и парочка студенток, что сам по себе факт прелестный. «Дары» сегодня — центр притяжения, и я в самом его эпицентре. Ничего, что директор Дома поэзии Елена Гарунова смотрит на часы и волнуется – нервозность через каких-то полчаса уступит место радости и красноречию.
Но эти полчаса дарованы мне, первому зрителю. И первое, на что падает взгляд вошедшего зрителя, – те самые «Дары» с афиши. Знакомые и любимые Савельевские тыквы-мыквы собраны на полотне сполна и ждут часа X. Знакомые, да не совсем… Это не осенний натюрморт вам, а нечто совершенно другое. Ведь каждому плоду отведен срок жизни, и потом – «люблю я пышное природы увяданье…» Время остановилось, и я забыл о хлебе насущном…
Но откуда взялась белая, не по-дагестански чистая овечка на заднем плане? Отбилась от стада? На горизонтали стола тыква на тыкве – громадные и маленькие. Ниже всё шатко. Сквозь перекрестье опор наспех сколоченного стола силуэт стадного животного читается наброском. Словно он появился у художника в последний момент… Чувствую, в этом агнце не всё так просто, в лоб. Это совсем не «Пасторальная идиллия» Луи-Леопольда Робера, маленькие точки глаз овцы смотрят на нас в ожидании. Каков её Путь? Что последует за дарами?
В день открытия выставки мне действительно совершенно не думалось о всяких там испытаниях, о тернистой дороге, о Голгофе. Эта тяжесть навалилась в момент письма. Смотрю на репродукции картин, выставленных Наташей в сетевом альбоме «Дары», и вновь трынькаю к той, первой, с находящимся пока в тени агнцом божьим.
«Младенец родился в пещере,
чтоб мир спасти…»
Её сюжеты можно было отнести ко времени раннего средневековья, если бы не открытые краски полотен. Обилие колонн зала, ещё недавно служившего совсем другим целям, разрывают пространство экспозиции на множество площадок. С этих самых уголков, точек зрения, можно заметить массу любопытного. И эта фрагментарность, кстати, позволяет проверить взаимосвязь одной картины с другой.
Вот я обхожу колонну и вижу другой дар. Вспомнил сразу свою графическую работу «Пора одуванчиков», у Наташи это названо «Весеннее». И согласитесь, как не назвать даром целое поле одуванчиков, уходящее в горизонт, в зигзаги белых облаков. Белый, чистый цвет, который так осторожно используют художники, оправдан на сто процентов.
Именно «Весеннее» принесло мне мысли о сне, о далёком детстве, когда чудеса можно было увидеть воочию и потрогать руками, даже если остальной мир провожал их равнодушным взглядом. В картинах Натальи Савельевой «сон разума» рождает прекрасные образы. Сон чабана и собаки, туман над полями, золотистые штрихи уходящих вдаль полей, коровки, коровки…
Но кульминация, или лучше – торжество сна, предстаёт в двух полуобнаженных женских фигурах жаркого дня и вечернего сумрака триптиха «Эдем». Они по праву несут сослагательный дух всей выставки. Выхваченные из сна Евы держат в руках материально осязаемые плоды, сорванные в библейском саду… Но подождите, придёт срок, и они представят нам СВОИ нарождающиеся плоды, а скорее «дары». Они дышат замыслом, и осознание материнства делает их образы метафизичными, а обнажённость представляется целомудренной.
Да, Наташины «Дары» – это почти библейская история. Это ПОЧТИ связано с человеческой натурой, с желанием пофантазировать. Вот мы можем поверить в Спасителя на том основании, что он мог ходить по воде или перерождаться. Верующие люди вкладывают в это духовный смысл и считают фактом богоизбранности.
А почему бы нам не поверить Савельевой? У неё гигантские облака-скалы легко, как будто пёрышки, парят в голубом небе. Я вам не эпизод из фильма «Аватар» рисую. Придите в Театр поэзии и взгляните на картину «Страж», на которой безмятежность сна живёт рядом с чудом. Чабан спит на жухлой траве накрытый тулупом – его грубое лицо озарено счастьем. За спиной пёс, почти сливающийся с травой, и нас останавливает его недремлющее око. И неважно, кто кого стережёт – есть обыкновенное чудо, обыкновенные люди и звери, обыкновенные Савельевские «Дары», которые я, по воле случая, получил за полчаса до открытия выставки. Всех даров не счесть, но запомнил наверняка: «Морозная свежесть граната», «Пикник», «По ту сторону», «Обочина», «Плод», «Палитра», «Оттенки», «Наяда», «Веранда», «Айва», триптих «Покой»
и очень аппетитное приношение в женском образе «Сон».
Теперь-то, спустя неделю после открытия, я ощущаю радость от того, что не читал и не слышал другого какого-либо мнения о выставке «Дары», пока не изложил на бумагу собственные мысли. Из этого не следует, что это единственный способ научиться оценивать настоящее искусство. Иногда полезно прислушаться к знающему человеку.
P.S. Подождите, не уходите от темы! Мне кажется важным, и я обязательно спрошу это у самой Наташи, но её «Дары» относят зрителя к «Дарам волхвов», которые принесли благую весть о рождении Иисуса.
«Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (Евангелие от Матфея).
Неосознанно или намеренно художница прошла их дорогой и рассказала нам, в общем-то совершенно современную дагестанскую историю, в которой зритель попадёт в «Ногай», «Караман» и почувствует «Ветер Каспия».
Марат| г. Махачкала