Каждый гражданин нашей страны с детских лет привыкает к мысли, что живет он в строго ранжированном мире. Вокруг нас царит дух тотальной соподчиненности, и иерархический тип мышления прививается нам незаметным образом уже в пору чтения детских сказок: из них мы узнаем, что Илья Муромец – самый «крутой» среди былинных богатырей… и не замечаем, как исподволь оказываемся в плену специфического миропонимания, которое вырабатывает в нас синдром ранжирования всего и вся, в первую очередь – значимости окружающих нас людей. Со временем, взрослея, мы совершенно не представляем иного подхода к восприятию окружающего мира – всюду выискиваем (интуитивно, неосознанно) самое выдающееся, самое значимое, самое… одним словом, все «самое-самое». При этом никому не приходит в голову, какой тяжкий морально-психологический груз мы добровольно взваливаем на собственную душу, как здорово усложняем себе жизнь: ведь это просто ужасно – жить с постоянным ощущением, что у тебя, увы, не «самый-самый» автомобиль, что окончил ты не самый престижный университет, живешь не в самой престижной части не самого замечательного города и т. п.
Я начал с того, что подобное миропонимание специфично для нас, что оно в столь явном виде с детства вырабатывается именно в нашей стране. Мне могут жестко возразить, что страна здесь ни при чем, поскольку во всем мире существа, именуемые «гомо сапиенс», смотрят на вещи примерно таким же образом, что существует пресловутая «Книга Гиннесса», что дух состязательности присущ всем народам. Что ж, попробую убедить читателей в том, что не так все просто и однозначно, что страна наша очень даже «при том», что очень многие наши ментальные проблемы связаны с уникальным историческим прошлым России, которую… «аршином общим не измерить».
Начнем рассуждения с вещей весьма прозаических и достаточно очевидных. Всем россиянам, например, хорошо известно, что существует жесткая градация качества и уровня медицинской помощи, которую в состоянии оказать больному человеку, скажем, в российской деревне, в районном центре, в областной больнице и, наконец, в столице нашей страны. Между тем, в развитых европейских странах, в Соединенных Штатах Америки, Канаде, Австралии подобной дифференциации нет. В любом шведском или австрийском городке в местной больнице пациенту могут сделать серьезную операцию с использованием новейших медицинских технологий, оборудования, обеспечат ему надлежащий комфорт и уход. Больной просто не заметит разницы между известными мировыми клиниками и рядовой больницей провинциального европейского городка.
То же самое можно сказать об организации образования – в развитых странах мира нет столь четко обозначенной иерархии образовательных учреждений, которая есть у нас: один вуз – главный, несколько – так называемых престижных, а остальные (если следовать принятой у нас логике суждений) – обычные (посредственные). Если быть откровенными до конца, мы и в этом вопросе пытаемся навязать всем свое иерархическое мышление, считая по каким-то соображениям лучшим учебным заведением в США Гарвардский университет, а во Франции – Сорбонну. Сами же американцы или французы воспринимают ситуацию несколько иначе, и никто из тех, кто не удосужился получить дипломы этих, по-своему замечательных, учебных заведений, вовсе не комплексует и не считает собственное образование ущербным.
Весьма любопытная в этом плане метаморфоза произошла, как мы знаем, в России: круто изменилась официальная оценка роли Санкт-Петербургского (Ленинградского) университета, чьими питомцами являются многие нынешние государственные деятели. При советской власти он был одним из нескольких самых престижных учебных заведений страны, однако в общественном сознании, в полном соответствии с нашим иерархическим мышлением, над ними всеми (подобно царю над боярами) в гордом одиночестве возвышался главный университет СССР – МГУ. Поскольку многие высшие чиновники, определяющие сегодня глобальную политику государства, увы, не являются выпускниками бывшего «главного» вуза страны, правительство России уравняло в наше время два учебных заведения и официально признало особый статус Московского и Санкт-Петербургского университетов, принципиально отличный от статусов прочих вузов. А чтобы дополнительно подчеркнуть совершенную «избранность» указанных учебных заведений в системе высшего образования России, было принято также решение создать несколько так называемых «федеральных университетов», которые официально признаются элитными и, следовательно, имеют повышенное спецфинансирование.
В таком случае, естественно, МГУ и СПбУ оказываются в положении «суперэлитных» учебных заведений, и наши руководители могут более не комплексовать по поводу «недостатуса» своей альма-матер. Впрочем, даже после этого остался повод для комплексов: город Санкт-Петербург, откуда большинство из них родом, — всего лишь губернский центр, а не столица… Чтобы несколько смягчить душевный дискомфорт, создаваемый указанным обстоятельством, средствам массовой информации «подсказали», что Санкт-Петербург желательно впредь именовать «северной столицей»… А заодно перевели туда Конституционный суд.
В иерархическом сознании россиян крепко сидит также некий стереотип, согласно которому, степень «крутизны» человека определяется прежде всего тем, насколько близко к центру города располагается его жилье.
В Европе и Америке все с точностью до наоборот: считается престижным жить в собственном доме за городом, поскольку там меньше шума, выхлопных газов и прочих «прелестей» современного мегаполиса. У нас же цены на жилье по мере приближения к Кремлю растут в геометрической прогрессии, хотя дымное лето 2010 года, вроде бы, показало москвичам, что в определенных ситуациях куда как лучше иметь скромный дом далеко за городом, чем элитную квартиру в центре столицы.
Возвращаясь еще раз к теме образования, можно заметить, что наиболее ярко иерархический тип нашего мироощущения проявляется именно в организации школьного обучения детей. Уровень базовой подготовки школьников заметно снижается «от Москвы до самых до окраин», поэтому юные граждане, получившие, к примеру, аттестаты в школах горных районов Дагестана, по определению не могут соревноваться с выпускниками столичных элитных школ, поступая в высшие учебные заведения. Мы к такому положению вещей относимся как к нормальному, вполне естественному, само собой разумеющемуся феномену. Между тем, это грубое нарушение конституционного права каждого человека на получение достойного образования за счет государства.
Иерархическая модель мироустройства крепко сидит в наших головах, и мы искренне удивляемся, узнав, что в соседней Финляндии уровень подготовки школьников Хельсинки практически не отличается от подготовки выпускников небольшой деревенской школы на крайнем севере этой страны. В Финляндии, как и во всей Европе, господствует сетевая парадигма существования, нет ярко выраженного различия в качестве жизни людей в столице, крупных городах или сельской местности. Любой гражданин получает качественное образование и квалифицированную медицинскую помощь, да и уровень доходов не отличается столь разительно, как у нас: не секрет, что средний москвич имеет, по данным статистики, доход на порядок выше, чем, скажем, средний житель вологодской деревни. Вполне понятно, почему в этих условиях молодые люди (впрочем, не только молодые) так рвутся в гигантский московский муравейник, выслушивая от тех, кто успел обустроиться раньше, презрительно-возмущенное «понаехали тут»…
Теперь уместно поразмышлять о том, почему современному цивилизованному человеку с европейскими взглядами «умом Россию не понять, аршином общим не измерить»… С точки зрения западных людей, цивилизованное общество должно обеспечивать каждому гражданину равные возможности для реализации своего потенциала, независимо от места проживания.
В Европе и Америке жизнь разворачивается «по горизонтали», в России же в головах людей испокон веков сидит пресловутая «вертикаль», которая формирует с детства одновекторное мировоззрение. Россияне, в массе своей, имеют ту же концентрическую планировку мозгов, как и исторически сложившаяся городская ткань старой Москвы с ее четко обозначенным центром – Красной площадью. По внутреннему убеждению подавляющего большинства наших сограждан, самые успешные (и, видимо, самые умные) россияне живут в пределах Бульварного кольца столицы, люди попроще обитают между Садовым кольцом и Бульварным, а всякий там «офисный планктон» — в пределах МКАД…
Если продолжить эту цепь рассуждений, то рядовые махачкалинцы, оказавшиеся волей судьбы не в Москве и даже не в Подмосковье, должны чувствовать себя почти абсолютными ничтожествами, утешаясь лишь тем, что в горах Дагестана сотни тысяч людей проживают еще дальше от Красной площади, чем жители нашего Редукторного поселка.
Моноцентризм, доведенный в российской политической жизни до абсолюта, доминирует и во всех прочих сферах нашего бытия. Всюду и во всем мы сталкиваемся с идеологией «самого-самого», которая давит нас, заставляя неосознанно комплексовать, болезненно ощущать собственную «несамосамость». Такое психологическое состояние целого народа уже привело страну к весьма печальным результатам, а дальше вообще может обернуться для нас геополитической катастрофой. Как известно, львиная доля полезных ископаемых и, в целом, природных ресурсов России сосредоточена в азиатской части — за Уральским хребтом, но население этой гигантской «кладовой» страны систематически сокращается: все рвутся в Центральную Россию, главным образом – в Москву и Подмосковье. Политика государства, сосредоточившего большую часть всех финансовых, интеллектуальных, культурных ресурсов страны в пределах трех московских транспортных колец, создала ситуацию демографического кризиса на Крайнем Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке. В ближайшие десятилетия нам грозит катастрофическая, нарастающая депопуляция всего востока страны, а свято место, как известно, пусто не бывает…
Можно назвать еще целый ряд серьезнейших проблем страны и показать, что они являются производными от нашей главной ментальной проблемы – абсолютной приверженности идеологии «самого-самого». И если мы хотим, чтобы нас правильно понимали и «аршином общим» измеряли, надо всем миром переходить на сетевую парадигму существования, отказавшись от «вертикального» мышления, от тотального ранжирования всего и вся. Только в этом случае великая в буквальном смысле страна станет великой и в переносном, а россияне будут чувствовать себя полноправными и полноценными гражданами на всей территории своей родины.
М. Г. Магомедов