Трубы, кровли, полустанки.
Белая и чёрная
Заскрипела, замелькала
степь патриархальная.
Декабрь уже не первый раз преподносит мне хорошие сюрпризы и вытаскивает из болота сомнений и пустот времени. Моему эго трудно принять это как закономерность, как цепочку последовательных шагов, которая обязательно выведет упрямца из лабиринта. На порог нового волнения и пульсации счастья, где путешествие в неизведанное — тот самый вчерашний серый день. Это всё звучит очень громко, но что делать, в счастье вообще мало верят. А я снова, как когда-то в детстве, с радостью ожидаю наступающий год. Уже 47 моей жизни. |
Да, на финишной прямой 2012 года у меня открылись сразу две выставки в столице. И сегодня, под занавес 2014, мне есть что рассказать вам о московской командировке.
Говоря о последовательности шагов, мне хотелось бы напомнить о трёх направлениях деятельности, которыми я занимаюсь последние пять лет. Пять лет выпуска Кавказской литературно-художественной газеты «Горцы», три года организации Дагестанской книжной ярмарки «Тарки-Тау» и два года обустройства Кавказского дома переводов. Пишу об этом совершенно спокойно, поскольку дела эти лишены безмятежности и лавровых венков. Но принципиально важное и поворотное случилось в этом октябре, в те дни, когда наша команда была поглощена работой 3-й книжной ярмарки.
На письмо, присланное Фондом Достоевского мне на электронную почту, я взглянул мельком и даже подумал, что, скорее всего, обычная рассылка, но на всякий случай поблагодарил.
Однако тезисы свои отослал в срок, и они были одобрены, а через короткое время было прислано официальное приглашение на участие в Конгрессе. Правда, кураторы извинялись, что в связи с кризисом оплатить расходы на поездку и проживание они не могут.
После книжной ярмарки наступила полоса тусклого существования, которая съедала любую радость, и только движение могло спасти меня от саморазрушения. И вот недавно случилась поездка в «другую Грузию», а теперь Москва. Отказаться от такого предложения просто невозможно.
* * *
Сейчас в поезде «Москва-Махачкала», пишу и пытаюсь сдержать эмоции. Страшное дело эта лень! Вот не прочитал бы письмо, не накалякал свой доклад, не решился участвовать — не открылась бы дверка.
Поезда в отсутствии самолётов
Подумаешь, проблема, всё моё детство прошло в переездах. Самолёты слишком быстро переносят человека в другие широты, тогда как поезда дают возможность почувствовать вкус дороги и её протяжённость. Махачкалинский фирменный, конечно, недотягивает до экспресса, и это очень было заметно, когда на других путях встречались поезда черноморского направления. Ожидая отправления с Казанского вокзала, я смотрел из своего купе на соседний двухэтажный экспресс «Москва-Адлер» – сказка, а не поезд. Но зато у нас титан работает на углях и вместе со стаканом в подстаканнике продают пакетики чая из Кении и сахар. Фирменный стиль – выключатели и розетки работают только для избранных. Мой сосед Александр приобрёл фирменные белые тапочки с эмблемой РЖД за 150 р. Нас всех распирала гордость.
Но наш поезд мчался по степным просторам, которые видятся мне неизменными на протяжении многих лет. Вот так же, как когда-то, Волга скрыта льдами с извилистыми дорожками воды. Чёрные точки сумасшедших рыбаков и даль в снежной дымке. Саратов с деревянными покосившимися избами и разбросанными лодками на берегах. Вдали многоэтажки… Из окна поезда картина зимней неподвижности, и только ритмичная мелодия стонущих рельс и стук колёс. Мы разрезаем Поволжье и несёмся дальше в ночь к Тамбову, где тётки из Рассказова продают фирменные рукоделия. И уговорила одна — купил носки со снегирями и перчатки с медведями. Товарка так и сказала: «Как только Путин сказал о медведе, так наши девки стали его вязать вовсю!» И мёд в Тамбове я покупал — липовый, и вот за окном стоят продавцы с баллонами, как в былые годы.
Первый пункт столичной программы — посещение редакции общественно-политической газеты «Ноев Ковчег», знакомство с главным редактором и сотрудниками. Офис редакции расположен в здании банка на Суворовской площади, и чтобы оказаться внутри, мне пришлось пройти досмотр.
Газету «Ноев Ковчег» я читаю на протяжении последних двух лет, и мой визит не простое любопытство. Мне удалось договориться с Григорием Юрьевичем Анисоняном о сотрудничестве не только по газете, но и участии в нашей книжной ярмарке. Главный редактор познакомил меня с некоторыми авторами, которые могли бы стать участниками проекта «Кавказский экспресс». Я увёз из редакции полный пакет предложений и книг, которые в новогодние дни постараюсь прочитать.
В этот же день, 18 декабря, в Московском доме национальностей открывался арт-проект «Дагестанская этнографическая экспедиция». Материалы, собранные в экспедициях Евгением Михайловичем Шиллингом, охватывали весь Кавказ. Но огромную работу он проделал по этнографическому изучению многочисленных народов Дагестана, их быта, жилищ, одежды, обрядов, обычаев, народных промыслов. Дом национальностей провёл это мероприятие совместно с Дагестанским филиалом Российского фонда культуры при поддержке Института этнологии и антропологии РАН, представившего архивные материалы экспедиции Е. М. Шиллинга.
Сегодня приходится удивляться, что в такое тяжёлое для страны время группа учёных выезжает в горный Дагестан и фиксирует быт и культуру горцев. Кто мог подумать, что результаты этих экспедиций, а впоследствии ученика Шиллинга – Геннадия Яковлевича Мовчана, станут основными материалами, по которым мы реконструируем наше недавнее прошлое.
В экспозицию этой выставки вошли рисунки и акварели юных художниц, участников экспедиции Таисии Скородумовой и Екатерины Шиллинг (Григорьевой).
Фонд культуры привез графические работы художника по костюмам Фатимы Гаджибековой, а также мастерицы Аминат Османовой, сделанные по мотивам старинных кайтагских вышивок. Были представлены куклы в национальных костюмах, изготовленные Зухрой Гаруновой и Сакинат Исмаиловой.
Презентацию открыла заместитель начальника отдела культурно-просветительской работы и межрегионального культурного сотрудничества Т. А. Мазилова. Затем выступили: доктор исторических наук, профессор, научный редактор книги «Дагестанские этнографические экспедиции Е. М. Шиллинга» Л. Б. Заседателева; кандидат исторических наук, автор вступительной статьи и составитель монографии «Дагестанские экспедиции Е. М. Шиллинга (1944 — 1946) З. М. Увайсова; писатель Н. Серкина; директор Дагестанского филиала Российского фонда культуры, заслуженный работник культуры РФ, РД Л. К. Гаврилова; кандидат искусствоведения, научный сотрудник Дагестанского государственного объединенного исторического и архитектурного музея Р. М. Гаджиханова; внучка Е. М. Шиллинга Е. Григорьева.
Потеряться в трёх «соснах»
К шести я должен был успеть на открытие V Международного конгресса «Русская словесность в мировом культурном контексте», который проходит традиционно в подмосковном пансионате «Сосны». Вот и отправился я искать эти сосны, заскочив в маршрутное такси №150 у станции метро «Молодёжная». Устроители добросовестно написали, что время в пути 35 минут. Но к указателю с названием этого пансионата машина подъехала только через полтора часа.
Надо пояснить, что эта дорога на Николину гору проходит рядом с Рублёвским шоссе. Часть пути с обеих сторон дороги возвышались заборы из металлопрофиля, элитные особняки, никакой железной дороги, огромные угодья. И названия из советского прошлого — Горки-2, Горки-10. Москва-река во льду пролетает под мостом, делает изгиб и скрывается где-то справа за холмом. Мы, преодолевая все пробки, петляем по сосновому лесу, останавливаемся. Тишина, небольшой снежок и указатель направо, в глубь леса.
Темень, седьмой час. С шага пришлось перейти на бег, неудобно опаздывать. Пока зарегистрируюсь, распакуюсь и всякое другое, предсказуемое!
Охранник у въезда сказал, что до необходимого корпуса метров пятьсот, и указал направление. Да, чувствую, день только начинается. Через час последняя маршрутка обратно, и завтра опять с утра такая же круговерть.
Открытие будет…
Всякое другое случилось, но не со мной. Как потом я осознал, господам писателям, собравшимся на Конгресс, спешить было непозволительно, у них размеренная жизнь, без суеты.
Единственный, кто на фоне всех участников поразил меня кипучей энергией, — журналист «Московского комсомольца» Александр Минкин. Он предложил ожидающим открытия в актовом зале писателям и критикам почитать стихи и первый подал пример. За ним выступило несколько участников.
На пороге зала я осмотрелся. Мест свободных хватало, но мне нужно было сесть где-то с краю или в последнем ряду, чтобы при необходимости незаметно выйти. И вот я вижу в метре от себя знакомую бородку и улыбку прозаика Александра Снегирёва, того самого, что был на нашей ярмарке. Он привстал и протянул руку. В этот момент я понял, откуда ноги растут у моего приглашения. Я улыбнулся, но не подал виду. Как будто для меня участие в подобных форумах — обычное дело.
Разговор с Александром я совмещал с изучением программы Конгресса, которую получил за несколько минут до этого. Программа, надо сказать, меня очень удивила. Оказывается, на меня возложено несколько ролей: докладчика в нескольких секциях и соведущего на круглом столе «Россия – Запад – Восток в диалоге культур». Вот это сюрприз…
Но, повернувшись к Снегирёву, невозмутимо спросил о секции, которую он должен вести совместно с писателем Евгением Поповым — «Художественный опыт советской цивилизации». Кроме этого, Александр сообщил мне, что в ближайшие дни в журнале «Октябрь» выйдет его небольшой роман.
До открытия я не досидел, но выхватил из зала для себя множество знакомых лиц, с которыми мне хотелось бы познакомиться. Но терпение, и завтра будет день… и будет пища для ума.
Никакой маршрутки и в помине не было. Снег в спину, шагаю вниз по направлению к Москве, и примерно через километр меня подхватило случайное такси. Сам остановился, понимая, что, кроме него, меня никто не довезёт. Садясь в машину, я осторожно сказал, что много дать не могу. Таксист показался мне кавказцем, хотя национального акцента я не почувствовал. За 300 р. он довёз меня до той самой «Молодёжной», и через час я был дома у брата.
Что делать? И кто виноват?
День второй начался пленарным заседанием, которое открыл нынешний президент Фонда Достоевского, писатель, литературовед и телеведущий Игорь Волгин.
Каждый из последующих докладчиков задавал интересный тон для аудитории. А вступить в полемику хотелось многим. Но прения по регламенту наступят позже.
Выступление Валерия Тишкова «О русской и российской идентичности» вызвали недовольство украинского участника, который не мог сдержаться и выпалил «Неправда!» Речь шла об изменениях в украинской конституции и о статусе русского языка в этой стране. Но товарищ из другой части зала для равновесия прокричал «Это правда!» Градус в зале заметно поднялся. Тезис Валерия Александровича о том, что национальная идентичность человека сохраняется даже с утратой своего языка, мне кажется очень верным. Это, конечно, печально, но объективная реальность, в которой живет множество людей.
Известный литературный критик Михаил Кронгауз перевел нас в виртуальный мир — «Автор и текст в блогосфере и социальных сетях». Что сегодня можно считать авторским текстом? Михаил Анисимович сразу пояснил, что рассматривает именно поворотное время в понимании авторского текста с появлением публикаций в Интернете.
Многие известные и неизвестные писатели стали выкладывать свои произведения в блогах. Как следствие, после публикаций появляется тема «Коммент.», которая стала расширяться и включать и последующую реакцию самого автора. Уже в бумажном варианте кто-то из авторов стал включать коммент. в издание. Вопрос теперь следующий — что считать истинным, авторским текстом: тот, первоначальный, вариант или нынешний? Ведь получая реплики от читателей и включая их в повествование, писатель уже не может претендовать на авторство. Потом в прениях заместитель главного редактора журнала «Знамя» Наталья Иванова заметила, что ни в коем случае нельзя называть авторским текстом подобные эксперименты. Если автор сомневается и соглашается с читателем, идёт на уступки, значит, ему просто не надо было браться за перо.
Конечно, можно вспомнить и Достоевского, который после чтения своих произведений в литературных гостиных обращался к письмам слушателей и вступал в полемику.
Часто письма читателей подталкивают автора к написанию следующих сюжетов. Так, Артур Конан Дойл, уже похоронив Шерлока Холмса, по требованию читателей пишет продолжение. И после смерти самого писателя множество авторов продолжали эксплуатировать образ великолепного сыщика.
Литературного критика Владимира Новикова я очень часто слушаю с экрана, и вот теперь его интересный доклад «Поэтика и биография писателя». Владимир Иванович объяснял свой подход к описанию личности и как разные авторы могут подойти к этому. В большей степени он говорил об известной серии «Жизнь замечательных людей», в которой есть и ряд его книг. Критик говорил о том, что многие работы действительно можно считать заказными, сделанными по плану редакции.
Позже та же Иванова заметила: очень обидно, что довольно часто биографические исследования людей, посвящающих свою жизнь знаменательной личности, не доходят до публикации. А вот здесь есть план, приходит автор, который именно в момент написания знакомится с биографией личности, и его публикуют.
Владимир Иванович выделял именно удачные работы в ряду биографических книг и пояснил, что лично ему всегда интересен сам человек, внутренний мир, а уже потом плоды его труда. Большинство вопросов было к интересному докладу Владимира Кантора. Два философских вопроса русской литературы, поставленные Чернышевским и Достоевским – «Что делать?» и «Кто виноват?». Они и в последующие дни задавались на секциях.
Виноваты все мы, каждый из нас в отдельности. Даже когда от тебя мало что зависит в твоей стране. Истинно ли выражение, что «народ достоин своего правителя»?
Жаркое выступление в прениях Александра Минкина вывело последний доклад в лидеры этого дня.
«Угрюмая мысль зародилась в моём мозгу и прошла по всему телу каким-то скверным ощущением, похожим на то, когда входишь в подполье, сырое и затхлое…»*
Дворец для учёных
После заседания я набрался наглости и представился глубоко почитаемому мной учёному, барду Александру Моисеевичу Городницкому. Мы поговорили о Каспии, изучением которого он как геолог некоторое время занимался. Думаю, ведущий клуба авторской песни «Порт-Петровская гавань» Муса Гаджиев обрадуется новости, что Городецкий не против прилететь к нам осенью на книжную ярмарку.
Несмотря на занятость, руководитель Фонда Игорь Волгин уделил мне некоторое время. Коротко я рассказал ему о наших проектах, передал Фонду некоторые выпуски газеты «Горцы», буклеты книжной ярмарки и несколько альбомов литературно-художественного проекта «К». Игорь Леонидович поблагодарил за приглашение в Дагестан, на книжную ярмарку, и пообещал обсудить этот вопрос с членами Фонда.
Вечером показывали фильмы Александра Городницкого, которые мне, к сожалению, не удалось посмотреть.
Ближе к вечеру я вернулся в Москву, чтобы встретиться с интереснейшим человеком, Елизаветой Дейкиной. Читателям «Горцев» она известна как поэтесса Елизавета Дейк. Мы направились в Дом учёных недалеко от Гоголевского бульвара, куда Елизавета давно собиралась меня привести. Дом учёных, особняк пушкинских времён, достаточно торжественен снаружи и кричащий, золотой и с зеркалами внутри. Мы направились в буфет, и, пока я охранял столик и стулья от прибывающих посетителей, Елизавета что-то заказывала у буфетчицы. Посетители — люди в летах, и было видно, что завсегдатаи этого заведения.
За беседой я с любопытством поглядывал на соседей. Как здорово, что у учёных есть такой Дом. Но как печально чувствовать себя одиноким в большом городе. Думаю, многие из этих улыбающихся лиц не такие уж счастливые люди. Эти торжественные залы, в которых звучит музыка, работает изостудия, и многое другое лишь подчёркивают мысль. Вот так человек стремится в науку, создаёт нечто важное, а государство ему за заслуги — небольшую пенсию, 15 метров с балконом в хрущёвке и возможность дешево поесть в этих палатах.
Эти тягостные мысли развеялись вечерним воздухом и моросящим дождём. Впереди блистал куполами Храм Христа Спасителя, который только подчёркивал всю эту суетность людей. Золото, золото… все беды от него. Только слышались слова Елизаветы «Я поведу вас в свой Дом». Да, всё это мишура, главное, что внутри человека!
Мой маленький триумф
«Не объясняя мне ничего, — как будто я, как какое-нибудь высшее существо, должен был знать всё без объяснений, — она протянула мне бумажку…»**
Ночь прошла кое-как, и утром с тяжёлой головой я ожидал маршрутку. С собой были газеты и распечатанный доклад. В дороге познакомился с участницей Конгресса из Тулы Аллой Полосиной, которая только сегодня едет в «Сосны». Многое в этой жизни приходится принимать как естественный ход вещей. Моё выступление пришлось как раз после её доклада «Ж.-Ж. Руссо и Лев Толстой о прессе и книгопечатанье».
Было так символично, что Алла Николаевна привела высказывания Толстого о вреде газет и типографий, об искажении первоначального слова, а после ведущий секции, писатель и журналист Александр Кабаков предоставил для доклада слово мне. А он у меня большей частью посвящён как раз издательской деятельности!
Наша секция называлась «Русский язык и литература в средствах массовой информации и Интернете». Мой доклад «Дело одиночек. Опыт продвижения кавказской литературно-художественной газеты и организация книжной ярмарки» был последним. И я был на грани, поскольку Кабаков всё поглядывал на часы и мне казалось, что на мне весь регламент закончится. Почти в два раза перекрыла отпущенное время китайская участница, которая включила презентационный ролик и иногда, улыбаясь, кивала. Ведущий был бессилен перед таким приёмом.
В какой-то момент к нам присоединился писатель Валерий Попов и поделился опытом создания книги «Арбайт. Широкое полотно», позиционируемой как «первый в русской литературе Интернет-роман».
Да, все уже жаждали прений и свалить на обед. Но им пришлось меня выслушать до конца. По регламенту предоставлялось двенадцать минут, и, чтобы не рассиживаться, я решил говорить стоя.
Мой рассказ об этапах создания газеты, книжной ярмарки, Кавказского дома переводов, об интеллигенции и одиночках, двигающих культурные процессы в Дагестане, о книжных фондах библиотек и, конечно, об учителях и наших талантливых детях.
Хорошо, что наглядного материала было предостаточно, и газеты разлетелись по рукам. На моё приглашение участвовать в любом из проектов первым отреагировал тот самый Минкин: «Готов хоть сейчас лететь в Махачкалу!»
Мой доклад собравшиеся встретили стоя, с аплодисментами, и это надо ощущать сердцем. Обычный пульс космонавта во мне участился, и я подумал тогда, что можно, дорогой, ставить жирную точку, пока ничего не расстроилось!
Благородные олени и те, кто вершит судьбы писателей
«…ему показалось даже в её глазах что-то вроде насмешки, как будто она обо всём догадалась…»***
Доклад докладом, а обед никто не отменял. Участники разбрелись по пансионату. Работы других секций тоже завершились. Что важно на таких дачах, так это найти благотворные течения, которые приведут тебя к цели. Изучая список потенциальных гостей для «Тарки-Тау 2015», предоставленный мне Александром Снегирёвым, стал искать способ встретиться с ними за обедом.
Александр в окружении молодых дам сидел в просторной кафешке с видом на сосновый лес и был явно центром внимания. Моя беседа с Полосиной шла за соседним столиком. Говорили о стереотипах и возможности приезда в Дагестан, о публикации её доклада в «Горцах». Она согласилась, но попросила время, чтобы добавить комментарии.
Потом Снегирёв подозвал меня и представил одной из дам:
— Ирина Николаевна, позвольте представить — Марат Гаджиев, организатор дагестанской книжной ярмарки.
Ирина Барметова, главный редактор журнала «Октябрь», пригласила меня побеседовать. Она предложила представить ей мою концепцию, а после участвовать в своём проекте «Аксенов-феста», который традиционно проходит в Казани. По завершении мероприятия возможно будет представить её проект в Махачкале, на «Тарки-Тау 2015».
Надо чувствовать воздух «Сосен», чтобы осознать цену подобного предложения. Понятно, что редактор толстого литературного журнала может смотреть свысока на незнакомого провинциального парня. Но мы говорили на равных, иногда в её взгляде мелькало нечто проверяющее на вшивость.
Рассказывая о гостях нашей ярмарки, упомянул о Минске, Бишкеке и Ереване, а она мне:
— А почему с Украины не зовёте? Вот у меня проекты с успехом проходят в Одессе и Батумском университете.
Я выдержал взгляд. И для меня политические события не повод ставить ограничительные рамки и выставлять приоритеты для тех или иных. Настоящая литература не имеет границ, и это показывает время.
Пока Ирина Николаевна рассказывала о Казани, Снегирёв с подругой вышли покурить. Оказывается, стеклянный фасад имел выход во двор. Они пришли возбуждённые от того, что намылили оленям морды. Я по наивности принял всё за чистую монету.
— Там живые олени?
— Вы не первый, кто попадается на эту шутку. Пара скульптур оленей, вывезенных после войны с дачи Геббельса.
Вот тут меня заноза зацепила. Да, день не будет полным, если не увижу этих парнокопытных. Распрощавшись с весёлой компанией, я незаметно прошмыгнул через эти двери во двор. Как много я потерял, что не заходил сюда раньше. В метрах десяти от здания начинался спуск. Оказывается, мы на крутом берегу Москвы-реки. И вот из-за сосен открылся величественный горизонт, без всяких труб и многоэтажек. Бело-серая река делала наш форпост неприступным. Уже приглядевшись, можно различить серпантином спускающуюся к воде дорожку, а олени…
Эти благородные животные задумчиво глядели вдаль, в сторону зимних вод. Кто виноват? Не знаю… Как всё повернулось бы тогда, если бы наши деды не отстояли Москву? И вот эти красавцы с берегов Шпрее, как напоминание о великой трагедии, возлежат совершенно буднично, безмолвно.
Поезд мой — через сутки. И в Москве меня ждало ещё несколько событий, но не станем спешить. Ещё будет время вспомнить о них.
Там, у Николиной горы,
Среди соснового предела
Олени подняли рога
И призывают рок величья.
Марат Гаджиев, фото автора
Из книги Е. Я. Басина «Странный Достоевский»:
* «Записки из подполья»
** там же
*** «Преступление и наказание»