(Продолжение. Начало в прошлом номере.)
C этого эпизода можно перескочить на биографию его старшего сына, дяди Гаджи. Именно тогда, в Новолаке, он осознал, что детство как-то сразу и закончилось. На нём была забота о сестре, брате и старенькой бабушке. Отца они не видели неделями, а мать утром уходила на Хасавюртовский базар и возвращалась к вечеру. И вот Гаджи готовил еду на всех, кормил и читал младшим книги. На какое-то время это заглушало голод.
Он и школу закончил раньше положенного. Тяга к точным наукам и любовь к авиации проявилась ещё в младших классах. Он занимался авиапланеризмом и готовился стать лётчиком, но судьба распорядилась по-другому — он закончил Московский энергетический институт. К авиации он всё же прикоснулся, когда вместе с группой учёных разрабатывал двигатель для беспосадочных самолётов на ядерном топливе. Всё двигалось успешно, но Никита Сергеевич не питал любви к авиации, и программу не довели до конца. Но эти реакторы пригодились позже для нефтяных разработок в Казахстане.
Его отправили на работу в «Арзамас-16», группу, ведущую разработку водородной бомбы, в которой, как известно, находился Андрей Сахаров. О бомбе «Малыше» уже было доложено наверх. Хрущёв именно о ней думал, когда выступал со своей знаменитой короткой речью в ООН. «Кузькина мать» не знала, что «Малыш» на испытаниях может выбросить коленце. Произошёл несанкционированный взрыв, и всё КБ разогнали по разным регионам Советского Союза, от греха подальше.
Не стоит напоминать, что мир стоял на грани войны. «Карибский кризис» заставил затаить дыхание. И судьба моего отца, служившего в то время в Феодосии, была вовлечена в эту смертельную орбиту.
Подходил конец службы, и Алил записался добровольцем на десантный корабль, идущий в Средиземное море, вроде как на учения. Родители ничего не знали, всё было сделано быстро и тихо. Им выдали новую форму и обещали хорошее денежное довольствие. Месяц они болтались на рейде в нейтральных водах. Напротив, ощетинившись пушками и ракетами, стояли американские эсминцы. Всё накалено до предела. Они сидели в нижних каютах, из которых было запрещено высовываться на поверхность. Жара стояла неимоверная. Но всё, вы знаете, разрешилось мирно.
В 1956 году академик Игорь Васильевич Курчатов в Мелекесских лесах заложил строительство Атомной станции «БОР-60», которая вошла в комплекс Научно-исследовательского института атомных реакторов им. В. И. Ленина. Атомная станция была предназначена для экспериментальной проверки и обоснования основных технических и технологических решений, определяющих параметры перспективных АЭС большой мощности с реакторами на быстрых нейтронах. У истоков этого научной школы и стоял Гаджи Исмаилович Гаджиев. Он прошёл путь от ведущего специалиста до замдиректора института по безопасности.
В его научном багаже разработка и запуск целой серии реакторов: СМ-2; РБТ-6; МИР; ВК-50; установка АРБУС. За каждой из этих аббревиатур стоят годы работы и открытия лучших физиков Советского Союза.
Хадж* Гаджи
Романтика закрытых зон.
Больших деньжат сплошная мистика.
СМ. Авария. Разгон.
Комиссия. Приказ министра.
Лишенье премии. Пистон.
Рыбалка. Графики. Работы.
СМ. ВК. Критстенд, АРБУС…
Картошка. Главк. Завком. Отчёты.
Хмелевский. Дисциплина. СУЗ.
Спектральный индекс. Стенд. Загрузка.
Анализатор. Плюремат.
Неравномерность. Перегрузка.
Физпуск. Совет. БОР-60.
Париж. Партком. АСНИ. Директор.
Капуста. Озерки. Нейтрон.
РБ. Пороговый детектор.
Наири. Point и вновь разгон.
МАЗ. НТС. Плутоний. ПЭЛы.
Препринты. Втык. Статья. Расчёт.
Бюро. Критмасса. Вибротвэлы.
План. Драгметаллы. Спирт. Отчёт.
Шевченко. МАГАТЭ. Доклады.
Электросталь. Договора.
Спецчасть. Дирекция. Награды.
Бюджет. НИОКР. Выговора.
Конец квартала. Сигарета.
Конструктор. Флюенс. Корпус. БОР.
Насосы. Всплытие пакета.
Компания. Атомнадзор.
Регламент. Вена. Совещанье.
Корректировка. План. Банкет.
Культура. Соцсоревнованье.
СППЭ. Термопакет.
Вновь сигарета. Безопасность.
Девятка. Оболочка. Сталь.
Ко всякой мелочи причастность.
Как быстро тает календарь!
С. А. Марки
н
*Хадж – (арабск.) – путешествие к святым местам, в нашем понимании – к БОРу.
Среднее машиностроение, как его официально называли, было развалено в 90-е годы, а уникальные специалисты разъехались по всему миру. Только вот дядя…
А дядя, как мне представлялось в детстве, был закрытым и консервативным. Мебель в квартире на улице Ленина города Димитровграда не меняла своего местоположения, она застыла как на картине. Он курит без остановки, и мне трудно реконструировать его портрет без сигаретного дыма. Вот как это выглядит: он рассказывает о повисших, как будто в воздухе, и соединённых руках Родена, а у самого кисти взлетают вверх, и выше всего сигаретный огонёк.
Юноша Гаджи
Кавказ. Лавины. Сакли. Горы.
Луна огромная в ночи.
Столетних старцев разговоры.
Чеканка. Лакцы. Кубачи.
Ледник. Поток. Кунак. Пещера.
Отары. Книги. Пастухи.
В Аллаха истинная вера.
Кинжал. Гамзатова стихи.
Я понял, что он не принимал беззаботного детства и поэтому ждал собеседника. Не в детстве, а лет пятнадцать назад у нас были короткие августовские диалоги, которые связали нас духовно. Секретность его работы сказалась на характере, и, чтобы войти в разговор, я закидывал самую надёжную наживку – непосредственность. Ему довелось общаться с величайшими умами современности, и каждая встреча — готовый приключенческий рассказ. Жаль, что он не пишет. Он продолжает жить в нашем любимом Димитровграде и последние два года никуда не выезжает из-за болезней.
В местах, которые Алексей Толстой вспоминал из-за непролазных грязей, а писатель Александр Неверов, автор известной в 30-х годах повести «Ташкент – город хлебный», мальчишкой работал на побегушках в купеческом доме, бросил швартовый и мой отец. Он закончил Ульяновский политех и был принят на работу в НИИАР, в лабораторию Ф-1.
Как быстро он определился с женитьбой, спросить уже не у кого. Мама работала после окончания Грозненского пединститута в средней школе, и, выйдя замуж, ей пришлось поехать за отцом в соцгород. Этот термин использовался в отношении наукоградов, где претворялась в жизнь идея интернационального мира. В целом она давала замечательные плоды, но была некоторая граница, нестыковка, которая возникала при общении с местным населением, на ментальном уровне. Типичные представители Среднего Поволжья – мордва, татары, чуваши и русские. Собственно, как я помню, у многих в паспортах в графе «национальность» было записано – русский.
Когда распался СССР и дядя Гаджи боролся за сохранение института, его уникальных лабораторий – соцгород стал разваливаться на глазах. Помоложе и попроворнее подались за длинным рублём-долларом. Пожалуй, нет такого ядерного государства, в котором сегодня не работал бы специалист из НИИАРа. Добавляла жару истерия с Чернобылем. В город зачастили гринписовцы и, как по всей стране, толкали общественное сознание к закрытию АЭС. Гаджи Исмаиловичу, состоящему много лет в инспекционной комиссии МАГАТЭ, приходилось держать удар и терпеливо давать ответ на каждое подобное заявление. Только ленивый не писал в то время об опасности атомных электростанций.
Для доказательства безопасности реактора учёный танцевал на его корпусе, а в городе было установлено табло с радиационным фоном, намного ниже, чем в областном центре Ульяновске.
И вот в конце восьмидесятых в интернациональном городе стали возникать конфликты с татарами, с грузинскими торговцами. Интеллигенция была морально задавлена. Из института пытались сделать медицинский российско-американский экспериментальный центр, а с помощью одной из установок лечить онкологические болезни. Американцам понадобились технологии, и они получили допуск к некоторым из них. Это было равносильно предательству. Дядя Гаджи оставил свой пост и ушёл в свою родную лабораторию.
Вот она — настоящая «Кузькина мать»!
Но ничего, пробьёмся. Очень похоже, что отряд физиков Гаджиевых продолжает пополняться. Не буду опережать события — время покажет, так ли это.
Детство быстро пролетает! Так думают взрослые, глядя на беззаботных детей. Как хорошо, что в детстве припасены бесконечность времени и возможность объять весь мир. Мальчик в маленьком посёлке мечтал о полётах, в то самое время, когда люди вокруг умирали от болезней и погибали от рук бандитов и дезертиров.
Он объездил весь мир, но неотступно в его подсознании живут картинки из новолакского и хасавюртовского детства. Голодного, страшного и, видимо, не по годам мудрого.
Марат Гаджиев