Обидчивый пес
На этот раз со мной на охоте были не охотники вовсе, за исключением одного моего давнего друга Абдуллабека из соседнего села, где я четыре года проработал учителем русского языка в самом начале своей педагогической деятельности. Абдуллабек тоже работал учителем в родной школе, и мы часто ходили с ним на охоту в выходные дни и осенью, и зимой.
И в тот день он пришел на охоту вместе с Ибрагимом, не с зоотехником Ибрагимом, а с водителем совхоза (он мне и Абдуллабеку приходится дальним родственником и близким другом).
А из моего села нас было трое: я, мой племянник Гаджимурад и Бахмуд, директор нашего совхоза. Гаджимурад немного разбирался в охоте и хорошо стрелял. Однажды при мне он попал из винтовки с нарезным стволом в бегущего зайца с очень большого расстояния.
Бахмуд же, наверное, и винтовку в руках почти не держал, а пошел с нами просто на прогулку, как на экскурсию в зимний лес.
Встали мы очень рано, наполнили вещмешки выпивкой и закуской. Многие охотники считают, что горячительные напитки на зимней охоте согревают. А это совсем не так. Да, конечно, спиртное вначале расширяет кровеносные сосуды и согревает тело. И только на очень короткое время. Потом сосуды на морозе быстро сужаются, и ты сразу почувствуешь холод. Но «охотники» не хотят этого понять. Так было и в этот раз.
Шли больше часа по выпавшему накануне ночью снегу, пока добрались до места охоты. Там ждали еще полчаса, пока рассветет и подойдут товарищи.
С нами была охотничья собака русской гончей породы. Я взял ее у соседа. Пират был хороший охотничий кобель, но старый, обидчивый и злопамятный. Был еще мой щенок, тоже охотничьей породы. И его кличка была Пират. Но он в счет не шел: он только учился охоте и пока никак себя не показал. Вся надежда была на Пирата старшего.
Видно было, что снег примерно с полуночи перестал падать. Ну и отлично: значит, зверье уже выходило из нор и с лежек. День, видать, будет ясный. Погоды для охоты лучше не бывает: зимний солнечный день с выпавшим накануне снегом.
Первым делом, пока собак держали на привязи, мы стали обсуждать, на кого будем охотиться. Решили начать с зайцев: одного-двух зайцев будет достаточно для хорошего шашлыка.
Я взял на себя обязанности егеря и показал, где кому стоять. Потом попросил друзей, указав на Пирата старшего, ничего плохого не говорить ни в его адрес, ни в адрес его хозяина. Бахмуд решил уточнить, что именно нельзя говорить. Я сказал: «Не ругайтесь при нем, пожалуйста. Если при нем будете ругать его хозяина или его самого, собака это мигом поймет и перестанет охотиться, — сказал я в заключение. — Он обидчивый и злопамятный пес». Кажется, друзья мои поняли, чего им нельзя делать. Только, как посмотрел я на Бахмуда, уже пожалел, что предупредил его.
Потом взял я собак и спустился к подножию горы, чтобы оттуда пустить их в сторону охотников. И решил сегодня дать стрелять своим товарищам, сам же буду наблюдать за охотой.
Через несколько минут раздался лай Пирата. Я мог бы различить его из лая полусотни собак: редкий гортанный голос уставшей старой собаки. Лаял он будто нехотя, по необходимости исполняя свои обязанности. Он бы и на охоту не пошел, если бы не рассчитывал на то, что достанется ему сегодня что-нибудь вкусное и сытное, а не просто обычная похлебка.
По голосу собаки можно определить, кого она подняла с лежки. И я уже знал, что это заяц. Да, скоро я его и увидел: это был большой лесной заяц. Он прыжками пересекал поляну на склоне горы далеко от меня.
Его увидели и мои друзья, что стояли на номерах. Они начали громко советовать друг другу выбежать на заячью тропу, несмотря на то, что на номерах нельзя разговаривать. Я не слышал только голоса Абдуллабека: может быть, он, как и я, решил не стрелять. Скоро раздались выстрелы. А Пират все бежал, издавая равномерный неторопливый лай. Это значит, что в зайца не попали.
Через некоторое время собака перестала лаять, но разговор и смех товарищей слышались все явственнее. Прошел еще час. Собака будто сквозь землю провалилась. Она не издавала голоса. Я понял все и решил, что наступил конец охоте: Пират сошел со следа и лежит где-нибудь под кустом.
На лесной поляне, недалеко от родника, мы развели костер. Мой щенок был рядом, только Пирата все не было. Как только мы начали обедать, появился и он.
Оказалось, как я и думал, Бахмуду надоело стоять на номере, и он намеренно громко обругал несчастную собаку и его хозяина последними словами…
По дороге домой мы свернули к Ибрагиму, где жена его Патимат попотчевала нас жареным индюком.
Когда мы входили в дом, я намеревался вытащить из рюкзака чуду (мы же не съели там, в лесу, всю закуску) и поднести к столу. Снимая в сенях резиновые сапоги с замерзших ног, я забыл внести рюкзак в комнату и поспешил к горячей печке. И когда мы, наевшись и напившись, часа через три–четыре вышли из теплой комнаты в доме нашего друга, то увидели развязанный верх рюкзака и лежащего рядом Пирата. Он «смеялся» (некоторые собаки умеют смеяться), довольный охотой. Как же иначе? Ведь он один съел огромное чуду с сушеным мясом, яичками и картошкой, которое насытило бы минимум четырех взрослых мужчин. Вот так поступил с нами Пират за ругань не к месту.
Большая мама
На этот раз мы были на охоте вдвоем с зоотехником Ибрагимом. Мы с ним уже много раз бывали на охоте. Он тоже держал охотничьих собак и сильно хвалил их, хотя ни одной стоящей похвалы собаки никогда у него и не было.
Было это тоже зимой. С нами были две собаки: мой уже взрослый Пират и его Лайба. Вот спускаемся по ущелью между двумя горками, я далеко впереди, а он за мной. Называли мы это место «складом», потому что оттуда мы никогда пустыми не возвращались. Скоро залаял Пират и вслед за ним – Лайба. Минута не прошла, как раздался выстрел. Это Пират мой вывел зайца на Ибрагима.
Потом Ибрагим рассказывал, что Пират увидел, как он резал зайца и сунул в рюкзак. Он клялся, что моей собаке очень не понравилось, что положили зайца в чужой рюкзак. Да, такие собаки тоже бывают.
Скоро Пират подвел зайца и под мой выстрел. И мы решили пообедать. На сухом месте южного склона горы развели костер. Пожарили домашнюю колбасу на углях. Едим и пьем, смотрим на противоположный крутой северный склон другой горы, весь покрытый не тронутым еще с самого начала зимы снегом.
И вдруг Пират что-то почуял и насторожился. На этом месте бывали случаи встречи людей с бурым медведем. Я попросил товарища придержать собак за поводок, сам же перезарядил ружье: вместо патронов с дробью я загнал в стволы патроны с пулями. Слышу Ибрагима, который вполголоса советовал мне посмотреть на северный склон напротив нас.
Из ущелья вверх по склону поднималась медведица, лапами подталкивая вперед двух медвежат. Они не могли идти по глубокому снегу и отставали по очереди, и большая мама возвращалась назад, хотя давно заметила нас, и толкала детей вперед. Мать, рискуя жизнью, уводила своих детей.
У нас же даже в мыслях не возникло желания стрелять по медведице. Мы долго любовались этой живой картиной, пока медведи не исчезли за склоном другой горы. Настоящие охотники не враги природе, а самые близкие ее друзья.
Мама маленькая
Тогда я был на охоте один. Я часто ходил на охоту один, как на утреннюю или вечернюю прогулку. Это когда не собирался уходить далеко от села. Я охотился на зайцев перед восходом солнца или перед заходом и осенью, и зимой. Когда колхоз сеял зерновые культуры, я без собаки выходил рано утром и заставал зайцев, все еще жирующих на озимых посевах. Но об этом потом.
Сейчас же я хочу описать в рассказе один случай, который произошел со мной на охоте ранней осенью перед вечерней зарей недалеко от родного села.
Иду я по пологому горному склону, намереваясь поднять зайца. А собака моя давно погналась за лисицей и вряд ли скоро вернется. Пусть гоняет эту тварь, сколько хочет. Зачем мне лисица в конце августа? Не тот мех. Пусть гуляет, хотя бы до декабря. Еще лучше, если до января или февраля. Вот тогда я ее и достану. А сейчас я не брошу охоту из-за лисицы и под вечернюю зорьку подыму зайца не хуже любой собаки. Вот иду я по склону с редким кустарником, держа ружье на взводе. Чуть какой шорох в кустах – стреляю.
Но на этот раз я благодарил Бога за то, что надоумил меня посмотреть под куст шиповника, прежде чем выстрелить. Вспорхнула птичка, но не взлетела. Опять вспорхнула и побежала по травке вправо под другой куст. Это была куропатка. Но почему она не взлетает? Она давно должна была улететь далеко-далеко. Вот опять взлетела и упала на другой поляне намного правее и лежит на боку, на виду, будто кто ее ранил. Я подбегаю – она встала и побежала опять вправо. Побежала, а не взлетела. Наконец, я понял, что она специально уводит меня куда-то далеко в сторону вправо.
«Не надо мне тебя, дорогая моя куропаточка. Живи, сколько хочешь, на этой грешной земле», – сказал я про себя и вернулся туда, где первый раз и увидел ее под кустом шиповника. Там же увидел я… кого, вы думаете? Дюжину маленьких живых комочков, прижавшихся друг к другу. Вот оно что! «Это маленькая мама уводила меня от своего выводка», – решил я, поняв уловки хитрой птицы.
Я бросил охоту и поспешно стал уходить с этого места, громко подзывая свою собаку.
Гаджимурад Раджабов