«Что у меня есть сегодня? Babyliss для накручивания волос, медведь Григорий в качестве подушки, кот, не мой, но с милой мордой лица, уютная квартира на Проспекте Мира, 124/14, в которой я снимаю не менее уютную комнатку вместе с еще более уютной Ленкой, планшет, уютный, но не очень удобный для того, чтобы набирать материал. Заветного звучания клавиш, когда стучишь по ним, нет, понимаете ли. Что же еще?..» — и даже самые длинные эскалаторы (а такие есть на ВДНХ, Тимирязевской, ну и еще много где) имеют свойство заканчиваться. Вместе с разноцветными, разнонастроенными лицами людей, музыкой из до боли любимых фильмов, грозным «занимайте правую и левую стороны эскалатора» работницы метрополитена, по ним, словно в рекламе, проносятся события, мысли, чувства, иногда люди, сыгравшие… просто сыгравшие в моей без месяца «годовалой» жизни в Москве. Обогнать одного, второго, не обернуться, когда кто-то наступит на пятку (метро вообще самое лучшее место на свете, потому что у людей нет времени, и они делают только самое необходимое: идут к цели, не останавливаются, ни на кого не обращают внимания, не оборачиваются, когда кто-то наступает им на ногу, и уж тем более не ругаются), взгромоздиться на очередной эскалатор, выдохнуть, прислушаться, есть ли музыка, вспомнить, где я ее слышала прежде, и, подняв голову повыше, в очередной раз уйти с нею в размышления.
Размышления…
Как же оно хорошо, что моя Москва началась с Алексеевской. Не с Арбата, Тверской или Чеховской. Тогда бы мне Москва сразу же показалась слишком прекрасной, какой я еще не заслуживаю. И не с Перово, Серпуховской, Домодедовской или даже ВДНХ, где я живу теперь. Тогда, боюсь, я бы не так скоро, а быть может и вовсе не полюбила Москву так, как я люблю ее сегодня. В отличие от этих станций метро, на Алексеевской, понимаете, сразу возникает та Москва, которую я воображала себе всю жизнь, с габаритными, старинными домами, нижние этажи которых в крупный камень, а верхние завершаются магическими по притягательности скульптурами. Это чудесный район почти в центре Москвы, в котором, кажется, уместилась, подобно Италии, Москва в миниатюре, вместе с тем оставшись беспафосной. Ресторанчики, всевозможные магазины, клубы, торговые центры… «Ослепительный» запах после ночного дождя, серое, бескрайнее и трогательно-одинокое небо над абсолютной пустошью огромного проспекта и те самые дома… Такой я увидела Москву впервые. Такой ее теперь считаю и теперь. И мне сразу же категорически не нравятся те, кто грешит на погоду в Москве. Что холодно, что ветра, что мрачно… На мой взгляд, Москва, видевшая столько судеб, столько историй, столько падений и взлетов, столько трагедий и радостей, столько гениев и столько же падших, очень аутентична. К тому же она, подобно великому гению, может позволить себе быть абсолютно любой, а особенно мрачной. Так я считала даже в те дни, поначалу, когда было тяжело, когда совсем не было денег.
Когда совсем не было денег…
У меня не было теплой одежды. Был еще май, было еще достаточно холодно. И я бежала. Как герои фильма «Время», помните? Только я бежала, чтобы согреться. Иначе я бы тоже умерла. Обязательно. Когда меня спрашивали, сколько времени мне нужно, чтобы дойти до метро, я отвечала, что добежать мне нужно 15 минут, а идти мне просто некогда. Наверное, многие бегут «от», «до» и «в» метро не потому что некогда, а потому что холодно. Сегодня я это точно понимаю, когда смотрю на проносящихся мимо по эскалатору… а туфелька местами бжик-бжик, хлюп-хлюп… Но остаться без одежды, скажу вам, не так уж прискорбно. Как-то, сдавшись, написала одному из редакторов в Махачкале: «Когда ты мне выплатишь мои гонорарки?» А он мне: «Все так плохо?» А я: «Нет, все очень хорошо». А самой так охота пить чай. А денег нет. На последние купила черничное мороженое. Я, знаете ли, из тех женщин, что на последние деньги всегда купят черничное мороженое. Есть другие. Это моя подруга. На последние деньги она как-то купила себе роскошные черные туфли и отправилась в клуб. Там, как в самых фантастических киноисториях, в нее с первого взгляда влюбился роскошный мужчина, с которым она сегодня счастлива в браке. Но я по-прежнему остаюсь той женщиной, которая на последние деньги купит черничное мороженое.
«С редакторского плеча» деньги мне тогда все же перечислили. И я пила чай. Сразу все. С ароматом, без, зеленый (хотя его я не люблю, но раз появились деньги…). А еще я помчалась в «Твое» и купила себе заветную черную футболку именно с треугольным вырезом. Это первейшее требование компании «Иль Де Ботэ», куда мне помогла устроиться Оксана.
Оксана…
После многоточия я по обыкновению должна бы рассказать вам некоторые подробности из эпизода жизни, связанного с ней. Но я не хочу этого делать. Спасибо, что взяли. И достаточно. Запомните только одно: если вы переезжаете в другой город, никогда, слышите, никогда не связывайтесь с земляками и прочей обязывающей и вроде бы как вызывающей доверие «конструкцией». Поселяйтесь сразу с жителями этого города, впитывайте культуру, адаптируйтесь, учитесь взаимодействовать с «инородным» менталитетом. Тогда у вас появится заманчивый шанс, что одним прекрасным пасмурным утром полиция не найдет в вашей квартире труп. И не ваш. Впрочем, я ушла до «трупа».
Ну так вот, я устроилась на свою первую работу в Москве. Продавец-консультант «Иль Де Ботэ» — звучит гордо, не правда ли? Более гордо может звучать только «официант». Да-да, я была и им. Правда мама мне до сих пор не может простить именно продавца-консультанта. Уж больно ее подкосил мой звонкий отъезд в Москву, «дабы карьеру сделать», и не столь звонкое «Мам, пока магазин косметики…» по телефону через неделю. Но знаете что? Мне все доставляло величайшую радость! В голове Цветаева: «…Не ем уже двое с половиной суток. Горло сжимается». А я ем, пусть не часто. Одеваюсь, пусть не по погоде. Но когда меня вообще волновала одежда? Меня радуют комфортные московские автобусы с турникетами, где не надо давать деньги в руки, брать их оттуда же и говорить не надо. Не надо! Все происходит само и быстро, когда пустая суета не отнимает драгоценного времени всякого, пусть глупейшего, осмысливания. Правда, один раз оно все-таки было у меня отнято. Первый раз в московском автобусе… Я, так чтобы этот факт не был очевиден, внимательно подглядела за тем, как остальные пассажиры проходят мимо турникета. Так же, как и они, засунула свою карту в желтый квадрат, а она возьми, да и застрянь в ней. Мгновение спустя я поняла, что у остальных был билет, который надо засунуть, а у меня голубенький, единый, который достаточно приложить. Устройство, конечно, заело, образовалась очередь у прохода… Я так перепугалась, что меня сейчас начнут ругать, что быстренько проскочила в салон под турникетом и заняла самое дальнее сидение, откуда, как последний трус, наблюдала (не без стыда), как водителю пришлось выйти и приходить в порядок оборудование, а людям ждать. Меня радует метро. Оно меня и сейчас радует. Но тогда… Всегда присутствующий, едва уловимый запах земли, удивительные люстры, гравировка, дизайн. Неповторимо. А эти встречи и расставания? Мужчины с роскошными букетами где-нибудь в центре зала и дамы, забившиеся, ожидая своего мужчину, в самый укромный угол и возмущенные этим неловким положением. Когда-нибудь я обязательно напишу книгу об этом удивительном месте. Меня радуют широкие московские проспекты и улицы, позволяющие мыслить и жить шире. Дом-музей любимой Марины Цветаевой, Булгакова… Меня радуют просто дома, просто магазины, просто жизнь.
Впереди…
Работа, еще одна… Череда событий… Но даже самые длинные эскалаторы (а такие есть на ВДНХ, Тимирязевской, ну и еще много где) имеют свойство заканчиваться…