Из беседы с Рауфом Мунчаевым
Со мной это было точно в том далёком детстве. Хотел очень быстро повзрослеть и поехать на археологические раскопки в Латинскую Америку. Мир полон тайн и загадок, и казалось невозможным, что пока ты будешь расти, многие из них будут разгаданы, узелки инков прочитаны, и совершенно другой человек достигнет дна Марианской впадины.
Мои сверстники носили под ремнём романы Жюля Верна и Луи Буссенара. Кто из них представлял себя коммерсантом или служащим в посреднической конторе? Если быть, то только первым.
В начале девяностых мне попала в руки книга Эриха Церена «Библейские холмы» о яркой археологической эре, которая стала настольной. Я буквально видел рассветы Ассирии и Вавилона, так увлекательно написана книга. В русском варианте она опубликована издательством «Правда» (1986 г.).
Но и в зрелом возрасте можно ощутить себя мальчишкой рядом с человеком, который всю сознательную жизнь отдал поиску. Причём этот поиск имеет для него не фигуральное значение. Рауф Мунчаев искал в разных частях света следы исчезнувших цивилизаций и находил, открывал миру бесценные памятники истории. Область его научных интересов — археология, древнейшая история и культура Кавказа и Ближнего Востока (эпох неолита, энеолита и ранней бронзы).
На вопрос, где он ещё хотел бы копать, уклончиво ответил «с меня, наверно, уже хватит». Но это «хватит» вместит десять плодотворных человеческих жизней.
В последнее время ловлю себя на повторах, в частности, с фразой «двадцать лет назад у нас в издательстве было…» Мои экстраполяции во времени, прямо скажем, смешны, когда рядом сидит человек и говорит, что пятнадцать лет научных изысканий прошли в Чечне, двадцать с лишним в Сирии и т. д.
С 1950 года Мунчаев руководит экспедициями по регионам: Северный Кавказ, Среднее Поволжье, Ставрополье, Болгария, Афганистан, Ирак, Сирия. 1969—1984 гг. он начальник Иракской экспедиции ИА РАН, с 1988 года возглавляет Сирийскую экспедицию ИА РАН. За экспедициями и руководство Институтом археологии АН СССР. С 1968 года — заместитель, а с 1991 по 2003 годы директор института. С 1994 года по настоящее время — член координационного совета РАН по гуманитарным и общественным наукам; председатель редакционного совета журнала «Российская археология»; председатель диссертационного совета ИА РАН.
Самыми значительными для истории археолог считает первые экспедиции на Кавказе и Сирии. Уже первые раскопки советского археолога Евгения Игнатьевича Крупнова и Мунчаева в Чечне изменили существующие представления об истории Кавказа.
Небольшая справка.
Именно Мунчаевская экспедиция открыла миру Телль Хазна I. Это культовый город, существовавший в конце IV первой трети III тыс. до н. э.
Храмовый комплекс находится в долине Хабура (Северо-Восточная Сирия), в 25 километрах к северо-востоку от города Хасеке (центра одноименной провинции Хасеке) — у деревень Аляви и Хазна в Сирии. Вблизи деревень расположены три таких холма, из которых Телль Хазна I является наибольшим.
Предполагается, что Храм был построен в конце урукского периода и просуществовал до додинастического II периода, то есть от конца IV до середины III тыс. до н. э.
Мы уже писали о юбилейной конференции Института истории, археологии и этнографии. Член-корреспондент РАН Рауф Магомедович Мунчаев не мог остаться в стороне и прилетел из Москвы, чтобы поздравить коллег.
По завершении конференции он согласился встретиться с редколлегией журнала «МавраевЪ» и поделиться своими воспоминаниями.
Воспоминания о детстве в небольшом городке наполнены благодарностью и теплотой, и именно с этого Рауф Магомедович начал свой рассказ.
«Я родился и вырос в Закаталах. Вероятно, вы все слышали об этом небольшом городке в Азербайджане рядом с Дагестаном. Так вот, родился я в районе, населенном дагестанцами – аварцами, лезгинами.
Как-то мне пришлось встретиться с одним специалистом по дагестанским языкам, я его спросил, когда эти народы сюда переселились. Он мне сказал, что это произошло не менее 500 лет назад. А когда я сам начал заниматься историей Кавказа, Закавказья, конечно, не прибегая к археологическим раскопкам, пришел к выводу, что население это здесь формировалось с более древних времен.
Поскольку вся центральная часть Закатал – две улицы – была населена армянами, у нас складывается впечатление, что все население города, как и многие армянские купцы, занимается торговлей орехами. Там был орехоочистительный завод, единственный в Советском Союзе. Кроме того, во время заселения Кавказа, Кавказской войны, где-то ближе к середине XIX века, там была построена крепость с массивными каменными стенами, со рвом, как полагается. В XX веке, примерно в середине 30-х годов, в крепости решили основать школу Макаренко и согнали туда всех юных рецидивистов со всего СССР, старшему из которых было лет 16. В основном это были 12 — 13-летние дети, с которыми возились различные учителя, что-то исследовали и пытались делать. В этот же городок, в тюрьму, расположенную в этой самой крепости, также были сосланы моряки, поднявшие восстание на броненосце «Потемкин». Основное же население Закатал составляли армяне. Азербайджанцев было не так много. Ну и было с десяток лакских семей, причем все из них – выходцы из селения Кумух. Все мужчины в этих семьях были златокузнецами. И вот одной из этих семей была и наша семья Мунчаевых.
Надо сказать, что отец мой туда попал совершенно случайно. Еще юнцом он работал подмастерьем у родственника в Грузии, а в годы Гражданской войны попытался вернуться в Дагестан через Дюльтыдаг. Однако это был сентябрь, и перевал успело занести снегом. По стране прошла революция и другие беспокойные периоды, и отец решил обосноваться в Закаталах. Позже он приехал в Кумух, женился на моей матери и вернулся».
К вопросу о провинциальной
жизни, и на ком она держится
«В последнее время я часто задумываюсь над своим детством. Закаталы – это уголок, который так далеко отстоит от железной дороги и в который очень трудно добраться. Несмотря на это, мы получили блестящее образование. Всю мою жизнь, куда бы я ни шёл учиться, все поражались моей грамотности.
Поразительно, какие у меня были учителя, приехавшие в этот забытый богом уголок.
В начальных классах нас обучала учительница из Москвы – Зоя Алексеевна. Затем, с пятого по десятый класс, нас вела учитель русского языка и литературы Нина Николаевна Харикова, которая еще до революции окончила московскую женскую гимназию. Она с мужем, инженером-пищевиком из Москвы, отправилась в Закаталы и всю жизнь там прожила. Как же она нас учила! Она была влюблена в свой предмет, особенно в литературу. Я наизусть знал целые отрывки из произведений. Я как-то даже на экзамене процитировал отрывок произведения «Слово о полку Игореве», разбор которого мне попался. Этим удивил экзаменаторов. Помню, в одном из сочинений на вольную тему в десятом классе я в слове «восстановление» написал одну букву «с». Причем в тексте это слово встречалось несколько раз, и везде я написал его правильно – лишь в одном месте допустил ошибку. Нина Николаевна такое мне за это устроила в учительской!»
Рауф Магомедович делился своей информацией по Сирии, и она была неутешительной. Там, где он вёл раскопки, сегодня хозяйничает так называемая сирийская оппозиция. Имущество российской экспедиции и местные музеи — разграблены, а многое из того, что извлёк из земли Рауф Мунчаев и его сотрудники, просто уничтожено. Хорошо, что археологи фиксировали свои находки и материалы вошли в издания Института археологии.
Полный текст интервью с учёным выйдет в очередном номере журнала «МавраевЪ». В нём много интересных фактов и то, что журналисты назвали бы сенсацией. Но в общении с археологом осознаёшь, что всё наше знание об истории Земли условно и его может изменить одна маленькая находка, например, в Акушинском районе…
Марат Гаджиев
P. S. При всём богатстве выбора фотографий, сделанных в момент общения, я решился поместить другую, которую наш известный археолог Муртузали Гаджиев подписал так: «Два гиганта — одногодки-ровесники: Рауф Магомедович Мунчаев, Амри Рзаевич Шихсаидов».