Красивых сёл в районе много. Гапцах – самое красивое. Потому что оно моё, как глаза, как мать. А кто не любит свою мать, собственные глаза?!
В новом Гапцахе наш дом стоит у трассы «Ростов – Баку». Люблю смотреть на дорогу в ночные часы, когда сама она не видна, а видны только движущиеся огненные глаза машин. В такие минуты я понимаю значение слов «доброго пути», «пуститься в путь».
В старом Гапцахе я впервые побывала в шесть лет. Мне тогда село не понравилось. Я увидела развалины и лишь несколько уцелевших домов. Но панорама, которая открывалась с высоты 1400 метров, меня поразила. Я спросила тогда дедушку: «Вы не боялись играть здесь?..»
Гапцах – одно из древних поселений в Южном Дагестане. Когда-то давным-давно, спасаясь от врага, люди нашли прибежище среди скал. Но враг жаждал крови: куда могло подеваться целое селение? А оно приютилось высоко в горах. Это узкий выступ небольшой площади, как бы свисающий над рекой Cамур. Снизу село напоминает гнездо орла. Выше него только вершины Гитин–келе.
Жил в нашем селе праведный человек, которого звали Шихсафар. Перед смертью он завещал односельчанам похоронить его по их усмотрению: если они хотят жить в достатке, то пусть похоронят на севере села, у подножия Гитин–келе, а если хотят мира, уберечься от врага, то на юге села. И он был похоронен на севере. Село действительно зажило хорошо. Пока не нависла над ним угроза нашествия войск Надир-шаха. Половина мужского населения пала в боях с врагом. Тогда собрались старейшины села и вынесли такое решение: перезахоронить останки Шихсафара на юге, у самой дороги в село. И каждый, кто шел в село или покидал его, просил у Шихсафара благословения. После этого множество раз враги пытались совершить набеги на село, но дальше могилы праведного Шихсафара не смогли ступить ни шагу…
«Святую» могилу Шихсафара – Пир-Шихсафар – считают чудодейственной. Тут можно вылечиться от болезней, получить отпущение грехов, совершить жертвоприношение.
В 1959 году на село обрушилось стихийное бедствие: оползень размыл дороги, снес на своем пути хозяйственные объекты, дома. Это заставило людей оставить веками обжитые места и переселиться на равнину – на прикутанные земли под названием «Барзу-ятах», расположенные в 6 километрах к северу от Магарамкента.
«Мы оставили горы. А что на равнине хорошего?» — всегда возмущался мой дедушка Наврузбег. Он хорошо помнил, как уходили на равнину.
…Гапцах пустел с каждым днем. Люди уходили туда, где их ждала новая жизнь со всеми ее заботами и радостями. Дедушка считал: именно когда было принято решение переселить село на равнину, и началась гибель старого Гапцаха. Были сорваны и увезены на равнину двери, окна, каменные ступени. Гапцах превратился в развалины. Ради пары подгнивших бревен разбирали крышу, ради нескольких тёсаных камней – арку. «Нам обещали денежную помощь, но не дали, — объяснял мне дедушка. – Вот мы сгоряча разбирали, хотя многое и не пригодилось».
Каждое лето мы всей семьей едем в старое село… Вхожу в дом моего прадеда Магомедрасула . Крыши, дверей и оконных рам нет. Земляные полы в покинутом доме поросли травой. В стенах поселились ящерицы. Брожу по комнатам, прислушиваюсь к собственным шагам. Рядом с домом — разрушенный хьар. Здесь моя прабабушка Селем пекла хлеб. По этим узким улочкам детьми бегали мои бабушка и дедушка…
Дедушка рассказывал, что в селе был чавуч , он становился возле мечети, зажимал ладонями уши и выкликал, к примеру: «Э-эй, люди, из Дербента прибыл чиновник, собирайтесь возле мечети! Э-эй, возле мечети!» Сначала голос проникал в ближайший квартал (гарва), оттуда, помедлив, в следующий и так далее. Под конец глашатай склонялся над родником утолить жажду, а его голос продолжал переходить из квартала в квартал. Глашатаем был отец моей прабабушки Селем, Шихмагомед. Как бы мне хотелось услышать этот голос! Но он, увы, давно замолк. С какого места он прозвучал в последний раз? Не знаю.
А внизу — кладбище. Эти старые надгробья напоминают мне о том, что человек для природы как трава, как колючка или букашки, которые копошатся в траве. Они напоминают о конечности жизни. Здесь я впервые ощутила себя звеном в цепи поколений. Многие мои односельчане с семьями в погожий день будут навещать могилы предков. Затем обратят свои взоры на село, раскинувшееся наверху, поднимутся туда, посмотрят с высоты и скажут: «Наконец-то, мы дома!» Да, воздух родины особенный.
Прости нас, старый Гапцах. Ты — наш заброшенный учебник истории. А история — не школьная доска, чтобы стирать с нее не понравившееся тебе слово.
Аделаида Гамидова,
студентка 3 курса
филологического
факультета ДГУ
One Comment
Олеся
Здравствуйте! Спасибо за красивую статью и ностальгию по тем временам, когда и мы бегали по тем заброшенным улочкам. Статья вернула в детство и теперь с большей силой тянет снова туда, наш заброшенный учебник истории.