После Первомая решил я поехать в родное село с намерением побыть там дней десять: внуку врачи посоветовали перемену климата. По той же причине его в прошлом году возили в Кисловодск.
В этом же он вместе с родителями ездил еще и в Москву к тете. А в прошлую пятницу мы с Даником приехали в Дибгаши. Теперь мы в горах.
Еще мне надо было провести кое-какие ремонтные работы по дому, потому что очень скоро соберутся здесь мои дети с семьями: приедут к Ураза-Байраму.
Я также намеревался увидеть своих старых друзей-товарищей, пойти в родную школу, сделать несколько фотографий в окрестностях села.
Итак, я дома. В субботу и воскресенье шли дожди. А в понедельник, 9 мая, был прекрасный солнечный день. Только не путайте, пожалуйста, солнечный день в горах с солнечным днем в душном городе.
Весной в горах рано утром тебя будит не кто иной, как само солнце. Еще затемно медленно выходит оно из-за ближайшей горы, направляя свои лучи прямо на тебя, спящего в комнате с окнами на восток, и улыбается, как на детском рисунке. Кажется, оно вот рядом и можно рукой достать. И еще кажется тебе, будто говорит оно: «Вставай, лежебока, иначе ты всё проспишь. Смотри, как красивы твои горы, как красиво я». Действительно, как оно прекрасно, это вечное светило! И как красивы наши горы!
И ты встаешь, потягиваясь, как сытый выспавшийся кот, и, жмурясь от яркого света, смотришь на солнце. Тебе не хочется вставать, но солнце не отступает.
Помните, как в одном своем стихотворении Маяковский пишет о том, что по его просьбе летом с Акуловой горы спустилось к нему солнце? Это было в Пушкино, на даче Румянцева. Поэт пригласил гостя к столу, потчевал чаем и вареньем. Они долго сидели, беседуя о многом. И, наконец, договорились «светить всегда, светить везде»: солнце — своим вечным светом, а поэт — стихами.
Не могу я слепо верить тому, что так оно было с поэтом, но отрицать тоже не могу, ибо всякое может с поэтами быть.
А вот ко мне солнце приходило в течение всего моего детства и будило меня весной по утрам, спящего на веранде (горцы строят дома на солнечной стороне). Оно, наверное, слышало, как бабушка моя говорила, что хорошо запоминается всё прочитанное рано утром натощак. Вот солнце и будило меня, чтобы я успевал еще раз прочитать уроки, прежде чем пойти в школу.
Но сегодня, думаю, солнце пришло ко мне совсем по другому случаю. Оно пришло, чтобы поздравить меня с праздником Победы. Спасибо тебе, солнце!
А вот я не успел в этом году поздравить ни учителей, с кем работал много лет, ни учащихся своей школы по вине… уже дырявой моей памяти: забыл о том, что в школе все торжественные мероприятия проводятся накануне праздника. Я же решил прийти в родную школу именно в день праздника. Попробую приехать на Последний звонок.
Во вторник и в среду тоже были хорошие весенние дни. Правда, ничего такого, чтобы о нем можно было рассказывать, в те дни не случилось, если не считать того, что мы с Даником оба дня обшивали старый диван новой материей. А Даник всё говорил: «Давай, дедушка, мы столкнем его в пропасть и посмотрим, докатится он до речки или нет» (мой дом находится над пропастью). Да, мальчику неполных пяти лет было бы очень интересно смотреть, как катится вниз в пропасть диван с высокой спинкой, где под стеклом держат семейные фотографии. Но я не мог это сделать, ибо диван тот и книжные шкафы в моей библиотеке являются памятью о моем ближайшем родственнике, краснодеревщике Гусейне.
А вчера почти весь день лил дождь и был туман. Я чуть было не затосковал по городским ясным, солнечным дням, потому что туман у нас считается признаком затяжных дождей и унылого ненастья, т.е. всего того, что мне противопоказано из-за больных легких. Терпеть не могу такую погоду.
Я люблю весенние теплые дожди. Помню, как в детстве мы, босоногие мальчишки, выбегали под такой дождь в одних трусиках и купались в нем, веселые и счастливые. Это считалось хорошей приметой или обрядом… (не помню, чего). Дождь же резко прекращался, и всходило солнце. Иногда это повторялось несколько раз в день. Потом, опираясь концами о подножия двух соседних вершин, над ущельем коромыслом вставала радуга. Я и сейчас очень люблю смотреть на нее.
А в детстве… Взрослые говорили, что если найдешь конец радуги, то найдешь там клад и будешь богат и счастлив. И мы, дети, бежали туда, где начиналась радуга, а она убегала от нас за другую гору. Мы опять — за радугой, а радуга — от нас. Нам казалось, что вместе с ней уходили от нас наше богатство и счастье. Мы же еще не знали, что не в богатстве счастье.
Сегодня же с утра было солнечно, а к вечеру опять поднялся по ущелью туман и окутал всё вокруг: и горы, и ущелье, и камни, и речку, и наше село. Стало слякотно и сыро. Если же ночью еще ударит мороз, что у нас частенько бывает, замерзнут и опадут цветы и с яблонь, и с боярышника: именно они сейчас у нас в цвету. С абрикосовых деревьев цветы давно опали из-за недавних морозов.
И потому я, наверное, вспомнил теперь песню Муслима Магомаева «Ревнивый Кавказ». Начиналась она следующими словами:
В горном ауле, там, где в июле снега,
По небу ходят рядом с тобой облака.
Там даже месяц лично
с тобою знаком…
И невольно подумал: как же все-таки автор слов песни точно передал всю прелесть капризов погоды в горах. Я помню много случаев, когда и у нас в мае выпадал снег, помню, как выпал он и в июне. А вот в июле?.. В июле уже град размером с перепелиное яйцо часто губил посевы и сбивал плоды с деревьев в окрестностях села и в наших садах. Только ли град и снег?.. А засуха? А оползни и обвалы? Вот такие они своенравные — наши горы!
Под конец же хочу сказать: я люблю свой край в любое время года, в любую погоду. Люблю его с весенним пробуждением от долгой зимней спячки, люблю в летнюю жару и зной, в осеннее ненастье и в февральские морозы. Люблю его снежные вершины и зеленые долины, люблю альпийские пастбища, горные речки и ключи со студеной водой. Я люблю его камни и пропасти. Люблю мой маленький, красивый и гордый народ.
Гаджимурад Раджабов,
фото Абдурахмана Магомедова
| г. Махачкала