Может ли человек совершить преступление, не выходя из дома? За кем особенно активно охотятся вербовщики радикализма? Кто из юношей больше остальных близок к «зоне риска»? Как, желая помочь нуждающимся в материальной помощи, не перечислить финансовые средства на счета экстремистов?
Своими рекомендациями и предостережениями с «Молодежкой» поделилась оперуполномоченный отдела информационного противодействия экстремизму в сети Интернет ЦПЭ МВД по Дагестану капитан полиции Сабина Сункулиева.
— Сабина Фархадовна, в самом деле, «не выходя из дома»?..
— Да, и даже не вставая с дивана. Достаточно гаджета и доступа к интернету, где человек имеет возможность не только получать информацию, но и распространять ее, а также высказывать свое мнение.
У некоторой части пользователей интернета, владельцев страничек в социальных сетях словно атрофировано чувство ответственности. Они наивно полагают, что, зарегистрировавшись под неизвестным никнеймом, они могут публиковать что угодно — оскорблять, призывать, травить и размещать иную информацию, которая запрещена на территории Российской Федерации.
В других случаях потребитель не имеет умысла на дезинформацию, но он не желает углубляться и анализировать прочитанное сообщение. И распространяет его дальше. То есть становится разносчиком фейков.
Особенно массовый характер это приобрело в 2020 году, на фоне пандемии ковида. А в прошлом году была установлена уголовная ответственность за фейки о действиях Вооруженных Сил РФ, там очень весомые штрафы,
до 5 миллионов рублей, лишение свободы от 5 до 10 лет, в зависимости от тяжести преступления (статья 207.3 УК РФ).
— Другой пример. Человек давно, возможно годы назад, выложил на своей странице некий текст, видео – и забыл о нем…
— И он тоже нарушает закон, если этот контент включен в список запрещенных материалов. И это очень серьезная проблема.
Я часто, в силу профессиональной деятельности, общаюсь со школьниками, студентами и именно на эту тему стараюсь обратить особое внимание молодых людей. Потому что распространение информационных материалов, включенных в федеральный список запрещенных экстремистских материалов федерального минюста, – автоматически подпадает под статью 20.29 КоАП РФ.
За прошлый год сотрудниками ЦПЭ МВД по Дагестану было выявлено 21 правонарушение по этой статье.
Когда я рассказываю об этом списке, многие студенты изумляются, то есть они слышат об этом впервые. А это действительно очень большой архив материалов – внушительное количество аудиомузыки, видеоконтента, информационные публикации. Есть также книги, брошюры и даже картинки, глядя на которые, мы никогда бы не подумали, что именно они признаны экстремистскими и запрещены судом на территории Российской Федерации.
Фото: «Молодежь Дагестана».
— А что понимается под «распространением»?
— К примеру, это репосты запрещенных материалов у себя на странице, демонстрация, даже в ходе ежедневного общения с друзьями, добавление аудиозаписи в свой личный «музыкальный лист» и т.д.
Собрал людей (круг приятелей, например), показал им, мол, «Вот, посмотри!» — это уже распространение.
Вот конкретный пример – это книга Саида аль-Кахтани «Крепость мусульманина. Из слов поминания Аллаха, встречающихся в Коране и сунне».
Это издание есть у многих в домашней библиотеке, и, к сожалению, мало кто в курсе, что с 2016 года оно входит в список запрещенных на территории Российской Федерации.
Другой пример — композиции исполнителя Тимура Муцураева. Есть список его песен, которые тоже запрещены для распространения на территории России. Обычно этот пример я привожу студентам, потому что некоторые из них, судя по округляющимся глазам и заинтересованности, частенько слушают песни этого автора.
Добавлю, что мы не просто констатируем и предостерегаем от запрещенного контента. Уже много лет мы плотно работаем с республиканским управлением Роскомнадзора, выявляем, блокируем и очищаем интернет от таких материалов.
И, кстати, часть нашей работы – это круглосуточный мониторинг сети Интернет, направленный на выявление экстремистских настроений и принятие необходимых профилактических мер в молодежной среде.
— Сабина Фархадовна, исходя из вашего опыта, практики, не обращали внимание, кто из юношей особенно интересен для пропагандистов экстремизма? Кто ближе к зоне риска? Например, с точки зрения материального состояния семьи, образования и т. д.?
— Образование и материальное положение – нет, тут какой-то прочной зависимости мы не наблюдали. В ходе практики сталкивались с ребятами как из финансово неблагополучных, так и весьма состоятельных семей, где дети, можно сказать, были избалованы своими родителями.
Скорее зависимость иная – наличие/отсутствие доверительных отношений между родителями и детьми, заинтересованности, внимания, «чем живет и дышит мой сын». Родители вообще в курсе, как юноша пользуется дорогущим гаджетом, который они ему подарили? С кем общается, какие площадки в Сети посещает? Что вообще его интересует в жизни?
Это век технологий, это время, когда в интернете должны действовать определенные правила поведения. И если мы, родители, не будем об этом рассказывать, дети будут добывать ответы на интересующие их вопросы через «Алису», «Марусю», это в лучшем случае. А в худшем – попадут в руки преступников, которых сегодня очень много в социальных сетях и которые находятся там только для того, чтобы перепрошивать сознание наших детей.
Недавно мы с сестрой встречались в кафе, рядом с нами расположилась очень красивая семья. И знаете, что нас поразило? Все они «сидели» в своих телефонах, включая 10-летнего мальчика. Им было интересно с интернетом, а не друг с другом. А отвлекались они ну разве что на официантов, которые периодически приносили им еду…
— А если оценивать «зону риска» не по семейно-материальным факторам, а по личным качествам самих вербуемых?
— Да, тут определенная зависимость прослеживается. Пропагандистам особенно интересна молодежь с еще не сформировавшейся и легко поддающейся влиянию психикой.
Прямо скажу, по ту сторону экрана находятся преступники и психологи в одном лице. И они делают упор на молодых людей с низкой самооценкой, людей, закрытых от общества, недостаточно подкованных в правовом, религиозном, культурном направлении. Ведь с ними легче.
— Ситуация: к человеку подходят у банкомата, у торгового центра, вообще в каком-либо публичном месте и предлагают: они передадут ему наличные, а он отправит аналогичную сумму на счет, который они укажут.
— Безопасная реакция: категорический отказ. Вы не знаете этих людей, вы не знаете, куда будут направлены эти средства.
— То же самое в случае с благотворительностью?
— Конечно, если опять же речь идет о незнакомых людях и счетах. Вы-то можете руководствоваться мотивами оказания поддержки материально нуждающемуся, в лечении пациента и так далее. Но вы не знаете, с кем имеете дело. Как бы ваши средства не оказались в руках экстремистов…
Это не говоря о мошенниках. Которые могут выдумывать небылицы, собирать «помощь» для уже умерших людей и т.д.
Если вы хотите совершить доброе дело, но не стать жертвой манипуляций экстремистов или мошенников, давайте деньги реально нуждающимся, которых вы знаете лично и о беде (проблемах) которых в курсе. Или перечисляйте средства в уважаемые фонды, которые давно работают в республике и имеют опыт в этой сфере. Тогда ваша помощь дойдет до тех людей, которым она действительно необходима.
Справка
В течение прошлого года сотрудники МВД по Дагестану выявили 127 правонарушений в сети Интернет.
В том числе это:
34 случая – по статье 207 УК РФ «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма», речь здесь о ложных минированиях, которые за год всколыхнули всю нашу страну;
7 – по статье 280 УК РФ «Публичные призывы к экстремистской деятельности»;
13 – по 20.3.1 КоАП РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»;
18 – по ст.20.3.3 КоАП РФ «Публичные действия, направленные на дискредитацию ВС РФ…».
Комментарий Сабины Сункулиевой:
— В число правонарушений по третьему пункту вошел особенно поразивший меня случай, когда немолодая (то есть с немалым жизненным опытом) жительница республики, заслуженный врач Дагестана, в одной из социальных сетей размещала материалы, оскорбительные по признаку национальной принадлежности (она испытывает острую неприязнь к этому этносу). Причем она осознавала, что это деяние грозит ей юридическими последствиями… Что в итоге и произошло.
Фото: «Молодежь Дагестана».
