В третьей, заключительной части своего интервью «Молодежке» руководитель координационного центра ДГУ Магомед Магомедов делится рекомендациями для родителей и родственников молодых людей, а также для преподавателей учебных заведений.
«Мы за живые и острые беседы»
— Насколько я понимаю, центр проводит множество мероприятий в формате встреч со студентами. Интересно, Вы разрешаете студентам в ходе встречи вступать с Вами в диалог, что-то спросить, уточнить? Может быть, даже возразить Вам?
— Мы не только разрешаем студентам вступать в диалог, а изначально строим общение так, чтобы в форме диалога оно и проходило. И до начала такой беседы мы не озвучиваем длинную речь, нет. Сразу после приветствия, представившись, мы задаем вопросы. То есть с первых минут вовлекаем молодых собеседников в общение.
Причем нам в самом деле интересно в каждом случае, что думают эти молодые люди по той тематике, которую мы обсуждаем. Оговариваем и такой момент: если учащийся смущается встать и под взорами присутствующих что-то спросить, он может прислать свой вопрос письменно, не подписываясь.
Более того, студенты могут не только спрашивать, но и возражать нам, если с чем-то не согласны. Пусть беседа с молодежью получится при этом острой, местами колючей, но зато она будет живой и привлечет большее внимание слушателей.
Важно что? Чтобы беседа оставила у аудитории полезный след. И чтобы в ходе самой беседы молодые люди поняли, что их мнение нам интересно. А для себя извлекли полезные уроки.
Поэтому мы сами предлагаем не только задавать вопросы, но и озвучивать их точку зрения (пусть она порой и разойдется с нашей). А что они думают сами, как они считают нужным решать ту или иную проблему? Зная мир своих ровесников, зная реалии молодежной жизни изнутри, они вполне могут предложить любопытное решение, интересную идею.
— И это будет реальное мероприятие, а не для галочки?
— Знаете, мы таких собраний (для галочки) не проводим в принципе. Дорожим нашей репутацией – одного из центров, организованных решением федерального министерства.
Если участникам будет неинтересно, если нас в то или иное учебное заведение не пригласят снова, значит, мы не добились своей цели и не принесли пользы. А настрой у нас прямо противоположный – и обычно бывает наоборот: студенты охотно общаются с нами и не посматривают на часы, мол, когда уже это закончится…
Фото: Координационный центр ДГУ.
Старший друг
— Допустим, отца что-то беспокоит в поведении сына. Наверное, прямое требование «Больше не заходи в интернет!» не всегда даст результаты? Юноша может продолжить делать это, но уже тайком.
— Ну это, скорее всего, будет бесполезно, тем более если сам отец в этом интернете проводит часы. Это, знаете, как раньше говорили: мол, насколько убедительным будет требование отца «Сынок, не кури!», если он ежедневно и неоднократно курит сам на глазах у сына.
Понятно, что человек воспитывает другого человека не только (а зачастую и не столько) когда он ему что-то говорит, а своим примером, своей собственной жизнью. Воспитывает тем, что его реальные дела не расходятся со словами.
А внешнее подчинение отцу под его давлением зачастую задачи не решит: юноша попросту дождется его отсутствия и вернется к своим привычным занятиям и общению в сети.
На мой взгляд, очень важно заполнить день молодого человека полезными делами. Это может быть развивающий его досуг, походы, путешествия, спорт, какие-то кружки, секции, центры обучения, чтение, волонтерство и многое другое. Грубо говоря, на ерунду у юноши не должно оставаться ни времени, ни сил.
Понятно, что люди разные: Мураду интересно одно, а Тимуру – другое. Вот потому родителям и нужно знать жизнь своих детей, их интересы, склонности и так далее. Знать, чем они живут и чем, так сказать, дышат.
А от строгих окриков зачастую результата не будет. Кстати, от того же интернета может быть и польза (тоже) – другое дело, что нужно быть в курсе, о каких сайтах и площадках идет речь, для чего юноша заходит в сеть. Знать, подсказывать и аккуратно перенаправлять интересы молодого человека.
— А как? Как достучаться до него? Предположим, что отец – простой человек, не эксперт в области профилактики экстремизма…
— Ну, прежде всего, родителям нужно быть «на связи» со своими детьми. Быть для них близкими людьми, к которым сын придет со своими вопросами и сомнениями.
И часто знаний и жизненного опыта родителей может вполне хватить, чтобы предостеречь детей от вредного влияния.
Если речь идет о совсем специфических темах (в которых отец не ориентируется), можно обратиться к услугам экспертов. Настоящих экспертов, которые смогут на языке юноши ответить на его вопросы.
К примеру, если это религиозная информация, у нас есть огромное количество мест и площадок, где можно ее получить или перепроверить: мечети, имамы, газеты, телевидение, сайты.
И можно организовать такую встречу, в ходе которой эксперт (компетентный в конкретной тематике) в спокойной доверительной беседе ответит на все вопросы, которые волнуют и тревожат юношу.
И хорошо бы, чтобы отец и сам изучал эти вопросы (хотя бы на базовом уровне) и мог общаться с сыном на такие темы.
Вообще изначально нужно нацелиться на то, чтобы нишу религии занимали полезные книги, сайты, школы, имамы – и чтобы ребенок рос на таких источниках. А не хвататься за голову, когда плохое уже случилось…
Фото: Координационный центр ДГУ.
…и самый близкий человек
— И чтобы до этого не дошло?..
— Знаете, возможно, мой ответ покажется кому-то неожиданным и как бы не по профилю профилактики экстремизма, — и все же я скажу это.
Нужно любить его. Любить своего ребенка. Заботиться о нем, быть небезразличным к его жизни, к его проблемам, к его интересам.
Быть близким человеком для своих детей. Быть близким и старшим другом для них. Знать, что их волнует и трогает. Уделять своим детям больше внимания, чем каким-то посторонним людям и зависанию в интернете или еще где.
В подавляющем большинстве случаев, когда родители вот с таким вниманием и любовью относятся к детям, это вызывает ответный отклик, ответные чувства и доверие (!) – и именно к родителям (к таким) сын обратится со своими волнующими его вопросами и спросит совета.
— А что можно считать тревожным признаком?
— Есть различные маркеры. Допустим, юноша стал скрытным, у него появились новые непонятные друзья… Или он подолгу проводит время в сети, отказываясь объяснять, с кем общается и чем занимается…
Рецепт тот же, который я объяснил выше. Любовь, внимание и доверие. Не ругать, не оскорблять, не наказывать. Не провоцировать, чтобы юноша закрылся, замкнулся в себе или еще больше сосредоточился на своих отношениях с плохой компанией. Нужно аккуратно выяснить, что происходит в его жизни. Доходчиво донести до него, в чем он неправ.
Конечно, опять же, гораздо предпочтительнее не реагировать на такие ситуации постфактум, а не допускать их. Например, подсказывать сыну хорошее окружение, мягко делиться своим мнением о его новых знакомых. Предупреждать сына, что некоторые из них могут быть опасными для него людьми.
Если студент не получит ответы у своего преподавателя…
— Как Вы считаете, Магомед Юсупович, если в ходе обычной лекции преподаватель (тоже не эксперт по экстремизму) получил вопрос от студента по тематике радикализма, его педагогической компетенции хватит убедительно ответить на этот вопрос?
— На занятиях нередко между педагогами и учащимися случаются беседы не по теме урока. И я считаю, что современный вузовский преподаватель должен быть в курсе тех проблем и вызовов, с которыми сталкиваются молодые люди.
Ему полезно читать, изучать соответствующие материалы, пополнять багаж своих знаний по тематике профилактики экстремизма. Как минимум общаться с экспертами, знать их и приглашать по необходимости для общения со студентами.
Ни в коем случае нельзя отмахиваться от таких вопросов учащихся. Иначе студент поищет ответы в других местах. Ответы, которые станут угрозой для него самого и общества…
— Возможно, самих педагогов нужно готовить в этом смысле?
— Это как раз одна из задач нашего центра. Готовить преподавателей, психологов, социальных педагогов, специалистов – по выявлению деструктивных течений в молодежной среде. В прошлом году мы как раз реализовывали такую программу, наши курсы посещали около 70 человек. Аналогичные планы есть и в этом году.
Ждем и даже призываем наших педагогов обращаться в центр. По окончании бесплатных курсов слушатель получает диплом государственного образца.
— Есть ли в республике методические рекомендации, где ясно и понятно были бы перечислены наиболее распространенные приемы пропагандистов радикализма и убедительные контраргументы против таких их ходов?
— В прошлом году на одном из первых заседаний республиканской антитеррористической комиссии (АТК) ее председатель Сергей Меликов дал поручение разработать такие рекомендации. Мы их подготовили, они были направлены и в АТК, и в министерство образования, и в профильные ведомства, и по ряду других адресов.
Эти материалы будут издаваться и далее.
Наша справка
Магомедов Магомед Юсупович. Родился в 1985 году в Махачкале. Окончил ДГУНХ (специальность – лингвист-переводчик). Защитил диссертацию в ДНЦ РАН, получив в 2013 году ученую степень кандидата филологических наук. В 2021 году окончил магистратуру ДГУ (профиль – политическая журналистика).
Преподавал в различных вузах республики. С 2014 по 2016 год возглавлял Дагестанский гуманитарный институт. С 2017 года работал начальником информационно-аналитического отдела республиканского Комитета по свободе совести и взаимодействию с религиозными организациями. (Впоследствии этот комитет стал структурным подразделением регионального миннаца.)
Фото: Евгений Костин.
Возглавлял в миннаце отдел анализа религиозной ситуации и профилактики конфликтов на религиозной почве.
С 2022 года возглавляет координационный центр по вопросам формирования у молодежи активной гражданской позиции, предупреждения межнациональных и межконфессиональных конфликтов, противодействия терроризму и профилактики экстремизма Дагестанского государственного университета.
Параллельно с 2011 года занимался журналистикой. Вел передачи на телеканале ННТ, на радиостанции «Ватан».
Член экспертного совета при республиканской Антитеррористической комиссии.
