Художник, дизайнер и байкер со стажем Закарья Закарьяев объясняет «МД», почему хулиганить просто необходимо, чем его творчество напоминает математику и как можно получить удовольствие от сочетания страшного и приятного.
— Мне, обывателю, непонятно, как за картину, на которой изображены какие-нибудь полосочки или кружочки, платят десятки миллионов долларов. Каково ваше отношение к этому, как художника?
— Я не против, если это адекватно всё. Но иногда мне кажется, что за этим стоит какой-то сговор творческих и коммерческих лиц. Ну, нереальные суммы порой бывают. Не пойму, откуда они вообще такие цифры берут.
— Есть картина, которую не продадите ни за какие деньги?
— Я каждую картину от души рисую. Первое время действительно ничего не продавал. Сейчас пересмотрел свои взгляды. Во-первых, всё держать у себя не могу, места просто нет. А, во-вторых, если покупают, почему бы и нет. Тем более, у нас в Дагестане не очень часто этим балуют. А иногда просто дарю.
— Что чаще: дарите или продаете?
— Раньше чаще дарил. Но потом понял, что это плохая привычка. Дареные вещи не ценят. Надо знать, кому отдавать. Когда обычному человеку даришь, далекому от искусства, ну, там, скажем, на день рождения, такой взгляд бывает: мол, лучше бы деньги преподнес. Думают: отмазаться захотел, вот свою картину и подарил. Это, конечно, неприятно.
— Когда вы поняли, что хотите стать художником?
— Я люблю это дело с детства. Меня уже тогда настроили: ты будешь художником. Но я все еще в процессе. До сих пор учусь этому делу. И стану ли хорошим художником – время покажет.
— Где работали в начале своего творческого пути? Наверняка, мастерская появилась не сразу.
— Дома, на лоджии работал. В домашних условиях сложно. Особенно, когда берешься за какие-нибудь арт-проекты. И тебе неудобно, и для соседей невыносимо. Мастерская должна быть вне дома, но желательно — не слишком далеко от него. Чтоб пешочком дойти можно было.
— Бывало так: вы начинали картину, точно не зная, что там будет изображено?
— Я работаю в реалистической манере, а тут, как в математике: ты точно должен знать, где что будет. Тут полоска, тут точка, этого больше, того меньше… Без такого учета получится непонятно что. Я всегда знаю, чего хочу. Но выход всегда бывает хуже, чем я представляю.
— В связи с этим такой вопрос. Актерам сложно смотреть фильмы со своим участием, писателям нелегко читать собственные книги, они испытывают от этого некоторый дискомфорт, потому что сразу видят недостатки. А как вы относитесь к картине после того, как нарисуете ее и поймете, что на выходе она оказалась хуже, чем в воображении?
— Если мне некомфортно смотреть на картину, которую я нарисовал, стараюсь довести ее до нужной формы, чтобы более-менее себя успокоить. Но сильно этим не увлекаюсь, ведь изменять можно бесконечно, и в итоге у тебя получится совсем другая картина. Так можно слишком увлечься. Я видел кучу испорченных работ. Друзья по 2 — 3 года вносили изменения в свои картины и только портили. Лучше один раз высказаться — и всё. А менять только какие-то мелочи.
Я вообще против глубокого анализа. Например, когда хочу что-то нарисовать, я рассчитываю на первое впечатление. Когда идея посещает голову, вот как первый раз увидел, так и стараюсь рисовать. Начинаешь анализировать, картина проигрывает.
— Когда поняли, что созрели для персональной выставки?
— Я начал довольно поздно выставляться. С 2005 года. Выставиться – это такое же действие, как спеть на сцене. То же волнение. Персональная выставка – это особый страх, особый мандраж. Это как стриптиз.
— «Блошиный рынок» для вас уже четвертая персональная выставка. Градус волнения изменился, по сравнению с первой?
— Он увеличился. Мне повезло, с первого дня зрители балуют меня вниманием. И теперь у них есть какие-то ожидания. Они рассчитывают, что новая выставка окажется интереснее, чем предыдущая. Не хочется их подводить. Я поднял планку, и нельзя опускаться ниже данного уровня. Это стимулирует. С другой стороны, это, конечно, не самоцель – понравиться кому-то.
— Известные личности часто высказываются в том плане, что внимание – приятно, но порой оно сильно утомляет. Это действительно так или они просто кокетничают?
— Действительно так. В день открытия «Блошиного рынка» пришло очень много людей. Это было приятно, но в определенный момент я сам превратился в объект выставки, в экспонат, с которым все хотят сфотографироваться. Некоторые, знаешь, прибегали, фотографировались со мной и тут же убегали. Как будто для галочки посещали выставку. В «Инстаграме» где-нибудь отметиться: вот я была на выставке Закарьи Закарьяева.
— Из представленных на выставке работ мне особенно понравилась картина «Дождя не будет». На ней изображены облака в виде кукиша. В этом есть что-то хулиганское.
— А без хулиганства ничего нельзя делать. Иначе работа получится безжизненной, стерильной. Поэтому хулиганить просто необходимо. А уж в зависимости от того, как именно хулиганишь, ты получишь упрек или поощрение.
— Многие ваши работы пропитаны иронией. Но, если вы над чем-то и смеетесь, то по-доброму, без злобы. Это такая жизненная позиция?
— Это для меня позиция и в жизни, и в творчестве. Надо выявлять добро даже там, где его, казалось бы, нет. Мне хочется добра и тепла. Потому что сейчас этого дефицит. Шума и озлобленности и без нас, художников, хватает.
— Одна из самых запоминающихся работ, выставленных на «Блошином рынке» — брутальный байк. Насколько мне известно, у вас есть настоящий мотоцикл. Что вас привлекает в езде на байке?
— Езда на мотоцикле, она на грани страшного и приятного. Наверное, именно это. Когда устаешь от творчества, сесть на мотоцикл и устроить покатушки – самое оно.
— Думаю, и путешествовать любите?
— Когда есть время, почему бы и не отправиться в путешествие? Да у нас из одного края города в другой поехать – это целое путешествие, во время которого ты можешь нарваться на кучу приключений. Как приятных, так и не очень. Поэтому, когда сажусь на мотоцикл, всегда помню, где именно я живу.
А вообще, мне посчастливилось побывать в разных странах, поездить по Европе, пожить в Китае. Каждая поездка оставляет свой след в душе, и это прекрасно.
Руслан БАКИДОВ,
фото Медины ГАРУНОВОЙ
