60 лет назад вышел в свет роман советского писателя Бориса Пастернака «Доктор Живаго». На Западе произведение приняли очень тепло, в 1957 году книга была впервые опубликована в Италии, затем в Голландии, Великобритании, США…
Французский писатель Альбер Камю, сам будучи лауреатом Нобелевской премии по литературе, выдвинул кандидатуру Пастернака на получение этой премии. Нобелевский комитет поддержал идею: Пастернак стал первым советским писателем, в отношении которого было принято такое решение. (Ранее Нобелевскую премию получил Бунин, но он к тому времени давно эмигрировал из СССР).
В Советском Союзе и роман Пастернака, и решение Нобелевского комитета восприняли враждебно. В отличие от зарубежных, советские издательства отказывались печатать эту книгу. К. М. Симонов, главный редактор популярного журнала «Новый мир», категорически заявил: «Нельзя давать трибуну Пастернаку!»
На писателя обрушился жесткий удар критики – литературной и политической. В день объявления решения Нобелевского комитета о премии (23 октября 1958 года) по инициативе М. А. Суслова Президиум ЦК КПСС принял Постановление «О клеветническом романе Б. Пастернака».
На Пленуме ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный, в то время — первый секретарь ЦК комсомола, заявил (как он впоследствии утверждал — по указанию Хрущёва):
«…как говорится в русской пословице, и в хорошем стаде заводится паршивая овца. Такую паршивую овцу мы имеем в нашем социалистическом обществе в лице Пастернака, который выступил со своим клеветническим так называемым «произведением»».
Сам генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) Хрущев официальных оценок роману не давал, а в кругу партийно-государственных чиновников сказал: «Даже свинья не гадит там, где ест».
Давление на писателя оказывала не только власть, но и коллеги. Автор текста гимна Советского Союза Сергей Михалков откликнулся на роман язвительной эпиграммой. Председательствующий на Общемосковском собрании писателей СССР Сергей Смирнов предложил лишить Пастернака советского гражданства. Михалков, Грибачев и Инбер потребовали выслать его из страны. Прозаик Борис Полевой назвал Пастернака «литературным Власовым».
В этих условиях и речи не было о публикации романа в СССР. Власть и советские писатели категорически не согласились со взглядами Пастернака на Октябрьскую революцию, на различные вопросы советской истории, на темы жизни и смерти. В заявлении ТАСС было сказано, что в «своём антисоветском сочинении Пастернак оклеветал общественный строй и народ».
Появилось известное выражение «Не читал, но осуждаю!». Роман в СССР издан тогда не был, но его осуждали на организованных начальством среди рабочего дня митингах в институтах, в министерствах, на заводах, фабриках, в колхозах. Выступавшие называли Пастернака — клеветником, предателем, отщепенцем общества; предлагали судить и выгнать из страны. Коллективные письма публиковались в газетах, зачитывались по радио. В качестве обвинителей привлекались как люди, не имеющие отношения к литературе (это были ткачихи, колхозники, рабочие), так и профессиональные литераторы.
Само выражение, возможно, связано с публикацией в киевской «Литературной газете» (причем не на русском, а на украинском языке). В статье говорилось:
«Борис Пастернак написав роман “Доктор Живаго”. Я його не читав, але не маю пiдстав не вiрити редколегiї журналу “Новый мир”, що роман поганий. I з художнього боку, i з iдейного» (Панч П. «Вилазка ворога»).
Публично в защиту Пастернака не высказывался никто. Отдельные коллеги писателя уклонились от участия в кампании по его жесткой критике.
Присуждение Нобелевской премии Б. Л. Пастернаку и начавшаяся кампания жесткой критики совпали с присуждением в том же году Нобелевской премии по физике советским физикам П. А. Черенкову, И. М. Франку и И. Е. Тамму. 29 октября в газете «Правда» появилась статья, подписанная шестью академиками, в которой говорилось о выдающихся достижениях советских физиков, награждённых Нобелевскими премиями. В статье содержался абзац о том, что присуждение премий физикам было объективным, а по литературе — вызвано политическими соображениями.
Вечером 29 октября в Переделкино приехал академик М. А. Леонтович, который сказал Пастернаку, что настоящие физики так не считают, а тенденциозные фразы в статье не содержались и были вставлены помимо их воли. В частности, требуемую статью отказался написать академик Л. А. Арцимович (сославшись на завет Павлова учёным говорить только то, что знаешь). Он потребовал, чтобы ему дали для этого прочесть «Доктора Живаго».
Сам Пастернак был вызван к Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко, где писателю угрожали обвинением по статье 64 Уголовного кодекса «Измена Родине» (один из вариантов приговора по этой статье – смертная казнь).
В результате массовой кампании давления Борис Пастернак отказался от Нобелевской премии. В телеграмме, посланной в адрес Шведской академии, Пастернак писал: «В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ».
За писателя пытались ходатайствовать премьер-министр Индии Джавахарлал Неру и французский прозаик Альбер Камю, обратившиеся к Никите Хрущёву. Но – безрезультатно. Роман в стране не издали, а сам Пастернак был исключен из Союза писателей СССР.
Пастернак умер весной 1960 года. Он не увидел свой роман изданным в СССР и не получил за него Нобелевскую премию. Пастернак был похоронен на Переделкинском кладбище. Отдельные писатели приехали на похороны писателя, находящегося в опале.
В СССР до 1989 года в школьной программе по литературе о творчестве Пастернака и вообще о его существовании не было никаких упоминаний. Роман был впервые опубликован в Советском Союзе спустя 31 год после его издания за рубежом, в период перестройки.
Альберт Мехтиханов |
г. Каспийск
