Журналистка Екатерина Филиппович о ПДД для бессмертных
Машины у меня не было. Я покупала ее примерно год после получения прав. За это время моя подруга успела разглядеть парня, который помогал с кастингом авто, влюбиться в его хозяйственные руки и уйти от мужа.
Я не велась на хозяйственность, лакированные крылья подержанных железных коней и прочие добродетели. За ними обязательно скрывался большой косяк. И чем ниже цена и заманчивее предложение, тем косяк серьезнее. Так как денег на авто было в обрез (откуда вдруг деньги у журналиста?), косяки многообещающе глядели на меня из капота. Я их рассматривала, взвешивала и признавала легкими.
В самый ответственный момент — когда колымага мечты была выбрана — меня, не поверите, спас от нее российский банк с зеленым логотипом и любовью к блокчейну. Не одобрили кредит.
Вероятно, у провидения был свой план на мою машину, и синий Hyundai Getz в него не вписывается.
Я понуро поплелась на автобусную остановку.
* * *
Моя отягощенная водительскими правами душа каждый раз замирала, когда я по привычке садилась на переднее кресло в маршрутке. Одно дело — не понимать, что делает водитель, и другое — наблюдать беспредел с места смертника.
Камал одной рукой доставал семечки из замызганной пачки, другой отсчитывал сдачу. Плевал в окно, рулил животом. При этом умудрялся обгонять КамАЗ по встречке и уходить от лобового столкновения. Нутро его ГАЗели тарахтело, скрипело и, казалось, вот-вот улетит вперед, оставив нас посреди дороги без защитного (хотя и условного) желтого панциря.
Шелуха от семечек прилипала к стеклам врагов Камала — лобовухам остальных водителей. Он разделался со сдачей и переключился на тактические переговоры.
— Обогнал, да. По времени еду, да. Подрезал сарай на светофоре, да!
* * *
Машину я собиралась покупать для двух целей. Во-первых, — больше не замирать от ужаса в маршрутках. Во-вторых, — ездить по Кавказу (Северному, Южному, всякому) и привозить из поездок истории. Машина не покупалась, роман крутился, истории приходили ко мне сами.
Друзья в ужасе закатывали глаза от моих планов кататься в Махачкалу, Нальчик и Владикавказ. Рассказывали вдохновляюще.
— …Я еду в Махе, и вдруг в лобовое стекло врезается чья-то нога… Только спустя несколько секунд я поняла, что это — НОГА!
— …Во Владикавказе водят, словно только сошли с горы и не слезли с лошади! Не ездят, гарцуют! — с любовью говорили жители Владикавказа.
— …В Магасе надо кататься по понятиям! Если пацану срочно надо, то все прижимаются к обочине!
Я была готова пропускать всех пацанов, тем более, если им срочно надо. Как определить степень неотложности пацанского дела, было не особо ясно. Он что, мигает аварийкой? Сигналит, как бы намекая? Громко ставит Тимати? Оказалось, просто кричит в окно:
– Прости, брат! Спасибо, брат!
* * *
Что бывает, когда пацан торопится, я узнала в салоне нальчикского такси.
Водитель ревел мотором, газовал на красный, почти вписывался в повороты. Заботливо спрашивал, зачем я приехала в гостеприимную республику. Я выложила ему все как есть — хочу работать и употреблять (хычины в пищу).
Знание ПДД свербило. Рассказала таксисту, что бывает за пересечение двойной сплошной и обгон справа. Спросила, даровано ли ему бессмертие? Хотя бы оберег от ГАИ? Он не впечатлился. Я пристегнулась. Это была большая ошибка. Стратегическая.
Таксист поглядел на меня с изумлением, вывернув направо из крайнего левого ряда. Его зеленая «девятка» в прыжке, достойном лосося на нересте, преодолела двух лежачих полицейских.
— Ты зачем пристегнулась? Ты мне не доверяешь? Думаешь, я плохой водитель? — повернулся ко мне таксист.
Я доверяла ему, как никому на свете, особенно когда он гнал по городу 130 километров в час.
Так я выяснила, что пристегнуться — значит ранить мужчину прямо в его нежное сердце Шумахера.
Сорок минут мы колесили по району и искали нужную улицу (где Нальчик, а где — сорок минут). Водитель убеждал, что ее не существует и меня обманули. На предложение включить навигатор отвечал презрительным молчанием.
Я предпочла не оскорблять его еще и с Google Maps, вышла, нашла улицу сама, пешком.
* * *
— Зачем тормозить, если можно не тормозить? — здраво рассуждает кавказский хозяин «Приоры» везде, кроме Грозного.
С точки зрения пешехода с правами, в этом городе на диво дисциплинированные водители. Только ступаешь на переход на проспекте Путина, они предупредительно останавливаются и ждут, как бы чего не вышло. Возможно, дело в камерах или в названии улицы. Чудное разнообразие после хаотичного движения в соседней Махачкале, где, пока переходишь дорогу, тебя собьют трижды.
Если смотреть в оба, то — дважды. Если идти на светофоре, то — раз.
Никогда не забуду задорный дагестанский автостоп. На узкой дороге между двумя горными аулами «Приора» развила скорость 160 километров в час, подрезала телегу с сеном, затормозила прямо у коровьего бока и ни в кого не врезалась. Ведь всем дагестанским мальчикам по праву рождения выдается рубашка и персональная счастливая звезда.
Моя счастливая звезда не поняла порыва, но, к счастью, тогда я отделалась парочкой седых волос.
Грозненское движение стало небольшой передышкой. Зато потом начался Владикавказ. Где доминирующий стиль вождения — МНЕ ОЧЕНЬ НАДО. Если описать его кратко — как будто ты едешь с воображаемой мигалкой, которая предупреждающе орет и выписывает индульгенции оптом. Вот только мигалки нет и орут пешеходы на светофоре. А если ты не местный, то сразу так и не поймешь, что кому-то ОЧЕНЬ НАДО, и лучше слиться с ландшафтом прямо сейчас.
* * *
Я неожиданно для себя перекрестилась и порадовалась, что за рулем не я, хата не моя, и ответственность (возможно, уголовная) за дорожные пируэты лежит не на мне.
Мой автоэксперт развелся, подруга вышла замуж. Теперь у нее большая любовь и красная машина.
Жизнь вокруг налаживалась, а я собралась в края, где иметь автомобиль — дорого и не нужно.
Но если кто-то при мне начинает гнать, тут уж я вспоминаю, что значит гнать по-настоящему. Как будто ты не на машине, а на арабском скакуне с магнитолой.
Куда ему!
Екатерина Филиппович
