Как дагестанец решает проблемы адаптации в европейском обществе
Около полусотни дагестанцев из Азербайджана, Ирака, Беларуси, Эстонии, Сирии, Германии, Казахстана, Украины, Израиля, Франции, Турции, Иордании приняли участие в Форуме соотечественников, состоявшемся 13 — 14 сентября в Махачкале. Руководитель Кавказского культурного центра немецкого города Киль Джафар Валиев рассказал «Молодёжке», как сложилась его судьба после переезда.
— Что предшествовало вашему переезду в Германию? Как вы решились на этот шаг?
— В 2001 году я обратился в Немецкую службу академических обменов, где мне сообщили, что к набору в программу обучения в аспирантуре допускаются кандидаты до 32 лет. И я не подхожу по возрасту – мне к тому времени уже исполнилось 33. Позднее эту формулировку слышал в моей жизни много раз, но никогда она не становилась для меня препятствием. Я выехал в Германию по обычной туристической визе и подал повторную заявку уже в Киле – столице федеральной земли Шлезвиг-Гольштейн. Как оказалось, немецкая бюрократия не приветствует подобные эксперименты. Мне пришлось много времени и ресурсов потратить на исправление юридических и статусных оплошностей. Время, проведенное в ожидании благоприятного административного решения, я потратил на совершенствование языка и изучение местного европейского законодательства.
Гости Форума соотечественников. Фото: Зульфия Селимова
— Почему именно Киль?
— В Киль я попал по воле случая, но сразу полюбил этот тихий приморский несуетливый городок. Мои гости из Дагестана называют его Махачкалой 70-х. Чувствую себя здесь как дома и с грустью смотрю на перемены в России, которые я не могу назвать положительными. Особенно на фоне соседства с Грузией и Азербайджаном, которые тоже прошли переломные исторические и политические этапы, но сумели пережить период адаптации к новым условиям с меньшими потерями и для своих республик, и для своих наций.
— Как вы пришли к работе в этом центре?
— На языковых курсах я получил совет посвятить себя изучению той дисциплины, в которой мог бы реализовать свой иммигрантский опыт и знание русского языка. Так, в 2007 году я оказался на факультете «Социальная работа и здравоохранение» Кильского университета прикладных наук. Окончил его в 2014 с правом работы в органах государственного управления. Консультирование мигрантов стало моей профессией. Этим я и занимаюсь в Союзе организаций социальной помощи Северной Германии.
— А чем конкретно?
— В частности, выявляю наличие профессиональных, образовательных, интеллектуальных ресурсов у моих клиентов и помогаю им реализовать эти возможности, интегрироваться в общество. Подавляющее большинство мигрантов не осознают преимуществ европейской системы и неправильно распоряжаются возможностями для личностного роста. Многие вживаются в роль «временщиков», не стремятся к изучению языка и культуры принимающего общества. Стараются жить этническими анклавами в надежде «накопить» и вернуться на историческую родину. Из-за низкого уровня доверия между мигрантским и принимающим обществами они зачастую становятся жертвами преступных «сетей», содействующих нелегальной миграции. Вместо того, чтобы получить качественную консультацию и сделать осознанный выбор, они по совету «знающих людей» сообщают немецким ведомствам недостоверные сведения о себе.
Подавляющее большинство мигрантов не осознают преимуществ европейской системы и неправильно распоряжаются возможностями для личностного роста.
Это сильно осложняет вопросы легализации, и люди десятилетиями живут на правах мигрантов «второго сорта». Не имеют возможности развиваться, работать, ездить на родину. Хотя возможностей легального приезда в Германию на заработки, на учебу, на воссоединение с семьей в немецких законах достаточно. Уже давно пора понять – юридическая невежественность выгодна только тем, кому безразлично ваше будущее – «серым» турфирмам и консультантам. Поэтому перед выездом в Германию необходимо задать себе вопрос: «Чем я смогу быть полезен немецкому обществу, какого будущего желаю себе и своим детям?» Если ответа нет – стоит воздержаться от поездки.
Время, проведенное в университете, стало для меня очередным опытом. Из 500 заявок зачислено на первый курс нашего факультета было только 100 абитуриентов. Из них до конца учебы дошла одна группа в 25 человек. Двух моих однокурсников отчислили на последнем курсе уже после сдачи государственных экзаменов и дипломной работы из-за зачетных задолженностей. Так что, можно понять, какие требования предъявляет германская система образования к будущим академикам.
— Как быстро вы привыкли к соседству с немцами? Всё-таки у них совершенно другой менталитет.
— Разница между менталитетом жителя России и даже детьми мигрантов, которые получают немецкое воспитание, образование и впитывают в себя немецкую культуру, и коренными жителями Германии огромная, если не сказать – непреодолимая. Я не говорю о необходимости отказа от культурной идентичности в обмен на «входной билет» в немецкое общество.
Я говорю об интеграции в общество, где тебя воспринимают как личность со всеми твоими достоинствами и недостатками, где хорошие манеры и природное стремление к компромиссу свидетельствуют не о слабости, а, напротив, о силе духа носителя этих манер. Где невежество порицается, а не поддерживается окружением, где чванство чиновника или опоздание без причины является признаком дурного тона, где у каждого школьника есть ежедневник, в который он записывает важные для него даты и встречи. Причем у делового человека такой ежедневник в январе может быть распланирован уже на весь год.
Трудности, с которыми я столкнулся в процессе интеграции, меня не пугали. Я знал, что еду в другую, не знакомую мне, страну, и был готов к тому, что мое продвижение и развитие начнется с самой первой ступени социальной лестницы. В Германию приехал с экономическим образованием, которое получил в Дагестанском государственном университете. Но из-за разницы в изучаемых дисциплинах начать профессиональную карьеру по специальности не смог. Однако эти знания и базовые знания юриспруденции, которую я также изучал в ДГУ, мне очень пригодились.
— Какой менталитет вам ближе?
— Я, конечно, носитель дагестанского менталитета. Со временем, возможно, добавились европейские особенности. Я, например, научился давать аналитическую, а не эмоциональную, как это было ранее, оценку ситуации. Стараюсь понимать и учитывать мнение и аргументы моих собеседников, подвергая при этом критической оценке собственные, если речь идет о деловом либо бытовом разговоре.
Эту разницу в менталитете я наблюдаю, в том числе в моей работе социального педагога. Мои немецкие клиенты, например, стараются получить независимую оценку их проблемы со стороны, чтобы затем принять самостоятельное и взвешенное решение. Мигранты же с Северного Кавказа отличаются меньшей самостоятельностью и стараются переложить всю ответственность за принятие решения и его последствия на другую сторону, будь то адвокат, ведущий дело, сотрудник ведомства или социальный консультант.
Культура обжалования неправомочных решений в «наших» мигрантах еще в зародышевом состоянии.
Или. «Я буду жаловаться!» – эту фразу я могу услышать много раз в течение консультации. Но за словами, как правило, не следует действия. Культура обжалования неправомочных решений в «наших» мигрантах еще в зародышевом состоянии. Ее тоже надо воспитывать и прививать. Поэтому бывает легче иногда разговаривать с детьми из мигрантских семей, уже впитавшими в себя европейскую культуру, чем со взрослыми мигрантами, которые ведут себя очень часто как дети. Иногда это можно понять – человек попадает в чужую для себя языковую, а иногда и во «враждебную» культурную среду. Для преодоления фазы «культурного шока» нужны ресурсы – время и условия. Но когда эта адаптационная фаза затягивается на годы, а чаще на десятилетия, тогда маленькая проблема становится большой, а порой непреодолимой.
— Не пришлось столкнуться с непониманием из-за стереотипов о кавказцах?
— К сожалению, и в Германии, и в России недобросовестные масс-медиа преподносят обывателю образ отсталого, подверженного религиозным и культурным догмам невежественного мигранта. Результатом становится обоюдное недоверие между мигрантским и принимающим сообществами. Но это картина вчерашнего дня, и она постепенно меняется. По результатам научных исследований, в том числе инициированных активом Кавказского культурного центра Киля, учебные и производственные показатели и успехи в интеграции у представителей мигрантского сообщества выше средних. Наблюдается устойчивая позитивная динамика.
Зульфия Селимова
