9 Мая многие кланяются и благодарят за Победу ветеранов, отдавая им дань и уважение. Это трогает за душу. Таких мало, но они все же есть. А мы, в свою очередь, не упускаем возможности побеседовать с ними. Ведь лет через 10 их совсем может уже не остаться. У большинства из них очень слабое здоровье, но дух ветеранов с годами только крепнет. И их стойкости можно позавидовать.
Жаль, что не все люди пенсионного возраста серьезно отнеслись к нашему желанию составить цикл воспоминаний о горьких днях войны. Жаль, что уходит старшее поколение, которое явилось непосредственным участником трагических и героических событий 1941 — 1945 годов. Жаль, что не все участники и ветераны этой великой войны и Великой Победы прочувствовали должное внимание со стороны молодого поколения.
И нам очень хочется, чтобы осталась память о тех, кто пока еще может нам рассказать о том времени. Нашим героем стал ветеран Великой Отечественной войны Иса Мирзаханов, 1922 года рождения, из Буйнакского района.
— Иса Наабиевич, как начался ваш боевой путь?
— Я родился в Орехово-Зуевском районе, жил там и учился до начала войны. Вернулся на родину, в Дагестан, в 2000 году. Был призван в армию за несколько дней до начала Великой Отечественной – в июне 1941 года. Служба моя началась в городе Чугуев Харьковской области. Лагерь находился на берегу Северного Донца. 23 июня всех, кто находился в лагере, погрузили в Чугуеве на поезд и отправили в Новозыбково Брянской области, на границу Белоруссии и Украины. Получили технику. Наш учебный батальон влился в 55 гаубичный полк, а мне тогда присвоили звание старшего телефониста. 28 июня 1941 года были зачислены в действующую армию.
Первый бой принят 2 июля 1941 года в районе г. Пропольск Витебской области в Белоруссии. Затем совершили пеший марш в местечко Новозыбково. Шли с гаубицами, потому что тягачей не было. Во 2 дивизионе имелись тягачи, ЗИС–5, которые возили боеприпасы. Несколько позже командование сориентировало, где располагаются наши части, где войска противника. Меня направили вместе с начальником дивизиона на наблюдательный пункт. На другом берегу реки — город Пропольск.
Противник теснил наши части и сам не ориентировался, где находится, до такой степени, что было видно, как немецкая артиллерия лупила по своим. Начался обстрел наших позиций. Прервалась связь. Мне сказали: «Срочно исправьте телефонную линию до первой позиции». Причем предупредили, что если, обратно вернувшись, не найду никого, нужно идти по следам полка. Когда вернулся, увидел, что на прежней позиции осталась только одна гаубица, поврежденная осколком. Катушка была пустая. Пришлось подбирать размотанный кабель в 400 м длиной и приглядываться, куда идти. Кругом сосновые леса, посадки.
Увидел, что вдали кто-то передвигается. Это был командир орудия и командир артиллерийского взвода. Они ждали, что разбитую гаубицу тоже увезут. Забрали катушку, телефонный аппарат и пришли на нашу позицию. Там командир мне приказал оборудовать новый командный пункт телефонной связью. А аппарат был один. И пришлось команды и сигналы передавать по цепочке. Начался бой у города Пропольска.
Дальше – снова марш. В Гомельской области вышли на опушку леса у города Добруж. На пригорке располагался населенный пункт, видны были хозяйственные постройки, пасека, на которой расположились гаубицы. Это было 15 — 17 июля 1941 года. Первый привал совершили через 4 километра. Я лег отдохнуть, заснул и не услышал, как часть снялась. И никто обо мне в той суматохе не вспомнил.
Проснулся, а вокруг все громыхает. Спросонок не сообразил, что бежать надо в ту сторону, куда лег головой. И побежал не в тыл, а на передовую. А кругом рожь выше человеческого роста. И вдруг – часовой: «Стой! Кто идет?» Именно он и привел меня к знакомому полковнику-артиллеристу. Пришлось объяснять, как случилось, что пошел не в ту сторону. Хорошо, что полковник оказался знакомый, а то подумали бы, что дезертир, и, как говорится, «по закону военного времени». Дезертиром бы посчитали. А так показали по карте, куда следует двигаться.
Нашел своих, хотя шел всю ночь. Страшно было. Но страх не в том, что к немцам можно было запросто попасть (немцы расстреляли бы), плохо было, что не в свою часть попасть можно, пришлось бы рассказывать, почему отстал. Вместе со своей частью двинулся дальше — в район Новозыбково. Так пришли на Украину. Оказались в Киевской области. Перешли реку по мосту. Представители СМЕРШа должны были его взорвать. Но до возвращения бронепоезда взрывать не собирались. Бронепоезд не вернулся, но именно здесь был принят последний бой. После него нашей части дали направление двигаться по дорогам, выходить из окружения.
Разделились на группки, пошли. По счастью, увидели, что по дороге мчится ЗИС-5 — как раз первого дивизиона. Поехали через Белую Церковь Киевской области, к вечеру прибыли в местечко Оржица Полтавской области. Не успели расположиться, как меня забрали в команду пограничников, чтобы идти в разведку на тот берег, так я стал вторым номером пулеметчика.
— Расскажите, пожалуйста, как и где вас ранило?
— Это произошло вскоре после событий, о которых я только что рассказывал. У города Лубны. Около нашего расчета разорвался снаряд, и осколок распорол ногу чуть выше лодыжки. Рана пустяковая, но сапог надеть было нельзя. А вот дальше… Помню только какую-то вспышку – и сразу пробел в сознании. Очнулся: лежу на земле, присыпанный песком, головой, видимо, врезался в рядом стоящую березу. Кто-то у меня хотел взять автомат, помочь подняться, а руки онемели, никак пальцы разжать не могу. Мне, конечно, помогли, и я смог продолжить путь.
— Вы попали в окружение?
— Да. Немецкие части рвались на восток, и мы оказались в полукольце. Нужно было пробиваться к своим. Нами командовал тогда генерал, скорее всего, командир 219 дивизии, возможно, командующий 5 армией. Он приказал выходить на опушку без знаков отличия. Собрал солдат и сказал, что всем вместе выходить из окружения будет сложно. Три выхода: сдаться в плен, уйти к населению в качестве штатских, пробиваться к своим.
И вот стали мы потихоньку двигаться на восток. Увидели ЗИС, груженный мешками с советскими деньгами. Зарплата-то нам, солдатам, не выдавалась: трудно было найти людей по разным фронтам. А по тогдашним расценкам только командир отделения получал 125 рублей в месяц. В диковину было увидеть такие деньги сразу. Ну и решили закопать, чтобы фашистам не достались.
Только 1 ноября мы вышли в район Курска. Здесь получили направление в Старый Оскол. Меня все принимали за девочку: так волосы отросли. В Старом Осколе приписали к 21 армии, 219 дивизии, 5 полку и направили в Воронеж, а оттуда в Липецк. В Воронеже я первый раз написал домой, а ответ на свое письмо получил только в феврале 1942 года: сначала открытку, а потом – целую тетрадь. Это послание читал в течение двух недель в промежутках между переходами и боями.
— Иса Набиевич, а на каких фронтах вы воевали?
— На разных. Начинал с Западного: это Витебск, Киев. Затем – Юго-Западный фронт, когда в Ельце и под ним находились в течение двух недель. Потом – Брянский, Центр. Это уже с 1942 по февраль 1943–го. А после учебы – 4-й Украинский и 1-й Дальневосточный.
— А в каком звании были тогда и какое имеете сейчас?
— Сначала был старшим телеграфистом, это по-нашему ефрейтор. Затем присвоили звание старшего сержанта. В этом звании я и закончил войну. Потом звания присваивались поочередно, и в 1957 году майором запаса я был направлен орехово-зуевским горвоенкоматом на работу в школу №16 на должность военного руководителя.
— Я вижу, у вас орденские планки. А какие награды они заменяют?
— Точнее, не заменяют, а просто не всегда удобно носить ордена и медали. Я награжден двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны 2 степени, орденом «Дружба народов», медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За оборону Киева» и другими.
— Что бы хотели сказать напоследок? Может, что пожелаете нашей молодежи?
— Во время войны у меня была единственная мечта — вернуться домой к матери живым. Все мои товарищи погибли. Я страстно мечтал именно весной одержать победу, мое самое любимое время года — весна. Моя мечта сбылась, и это для меня было самым большим счастьем. Вот я желаю, чтобы сбылась мечта каждого из вас, как и у меня весной 45 года…
Амина Магомедова
