Эти события имеют различные определения в СМИ. «Начало второй чеченской кампании», «дагестанская война», «вторжение в Дагестан».
Для того чтобы полнее представить себе подробности тогдашних событий, можно вспомнить общую атмосферу того времени.
Российская Федерация. Российская государственность на тот период выглядела слабой и беспомощной. Проявлением такого положения стало поражение в первой чеченской кампании, после которой Чеченская Республика Ичкерия (так она называлась) получила фактическую независимость от федерального центра. Там на первых президентских выборах победу одержал Аслан Масхадов.
Впрочем, проблемы Российского государства на этом не заканчивались. Руководство – Борис Ельцин с его, прямо скажем, нетрезвыми выходками – не выглядело авторитетным в глазах самих жителей страны. К тому времени Ельцин перенес серьезную операцию на сердце, крепким и здоровым не выглядел, считалось, что он плохо контролирует политическую ситуацию.
Россия пережила очередную «финансовую спецоперацию», по итогам чего доллар резко взлетел в курсе, а население снова обеднело. Бюджет государства казался совсем небольшим для такой большой территории. Неспокойно было на юге, доходило до реплик на чиновничьем уровне типа «Мы теряем Дагестан…».
Чечня. Там было и проще, и сложнее. Итак, по итогам первой чеченской кампании этот северокавказский край обрел фактическую независимость. 27 января 1997 года состоялись выборы президента, на которых победу одержал Аслан Масхадов (59%). Он набрал голосов больше, чем, соответственно, Шамиль Басаев, Зелимхан Яндарбиев и Мовлади Удугов.
12 мая 1997 года в Москве Масхадов и Ельцин подписали «Договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия».
Однако и в Чечне ситуация была весьма непростой. После разрушительной войны нужно было поднимать экономику, хозяйство и социальную инфраструктуру, а средства и инвестиции для этого отсутствовали. Трудно было говорить о полном контроле Масхадова над всей территорией Чечни: некоторые руководители вооруженных отрядов (тогда их называли в СМИ «полевые командиры») не входили в официальные структуры республики. Часть населения подалась в различные регионы за заработком и куском хлеба. В этих условиях в Чечне усилился такой вид добычи средств, как похищение людей. Их доставляли из разных мест, в том числе из Дагестана. Рассказывали об отлаженной системе: одни похищают, другие транспортируют заложника, третьи стерегут его, четвертые ведут переговоры о выкупе… Дошло до того (как утверждает Андрей Савельев в своей «Черной книге чеченской войны»), что в июне 1999 года чеченское телевидение передало обращение Масхадова: «Встаньте рядом со мной. Поддержите меня, как вы это сделали во время войны и на президентских выборах. Помогите мне избавить Чечню от принявшего массовый характер позорного явления, связанного с похищением людей». Он также заявил, что «республика находится на грани междоусобной и межтейповой войны». И тут некоторые руководители вооруженных формирований обратили свои устремления на Дагестан. 7 августа подразделения Шамиля Басаева и Хаттаба вошли на территорию Ботлихского района. Они захватили ряд населенных пунктов, в частности села Ансалта, Рахата, Тандо. Этому предшествовали относительно мелкие (по тем масштабам) столкновения в Цумадинском районе. «МД» далека от того, чтобы обращать критические стрелы против соседнего чеченского народа (хотя в тот период эмоциональных оценок хватало, типа: «Чеченцы напали!»). Нужно прямо сказать: отряды были интернациональными, в их составе находились и дагестанцы, и представители других этносов. В самой Чечне отношение к «походу в Дагестан» было различным. Мы категорически предостерегаем от попыток на почве этой темы рассорить братские чеченский и дагестанский народы. Сторонники же такими способами решать поставленные задачи тогда имелись в обеих республиках.
Именно в этот период произошли серьезные изменения в федеральном центре. 9 августа 1999 года исполняющим обязанности председателя Правительства России был назначен Владимир Путин. Более того, президент Ельцин в своем телеобращении назвал нового премьера своим преемником на президентском посту.
Это назначение совпало с началом крупномасштабной операции федеральных сил в Дагестане. В аэропорту Махачкалы ежедневно приземлялись тяжелые самолеты, приток людей и техники происходил очень активно. Путин предстал перед россиянами человеком, который в целом возглавлял всю эту деятельность в качестве энергичного организатора. «Бои за высоту Ослиное ухо», «Штурм Тандо», «Бой за селение Гагатли» – вот какие сообщения появляются в СМИ. Незнакомые названия населенных пунктов Дагестана разучивают теперь и российские телезрители. По некоторым данным, в боевых действиях с федеральной стороны приняли участие 17 тысяч российских военнослужащих. Это были офицеры и солдаты сухопутных войск, ВВС, воздушно-десантных войск, МВД, внутренних войск, ОМОНа и др. На этой же стороне оказались порядка 4 тысяч дагестанских ополченцев. Возможно, для кого-то это стало главной неожиданностью – реакция на события дагестанского населения, которое отнюдь не бурной поддержкой встретило вторжение отрядов Басаева и Хаттаба в Дагестан. Если они и были, надежды, что местные жители сами активно примут участие в событиях в антироссийском формате, то подобные ожидания не оправдались.
Атмосферу того периода в своем интервью Елене Самойловой так описывает генерал Шамиль Асланов («Путь Дарго»):
– Моих ополченцев было очень много, день и ночь мы записывали. Особенно мое управление, когда работало в администрации, день и ночь, трое суток, порядка пяти тысяч записали только вот мои. Задача-то была – не всех записывать. Пришел 60–70-летний пенсионер: «Запиши, сынок, меня, я пойду, у меня вот осталось еще боевое оружие, я буду защищать!»
Почему мы назвали свой отряд сводным отрядом «Интербригада»? Летом сюда приезжало очень много военнослужащих дагестанцев и вместе с ними приезжали сюда отдыхать русские. Вот из Златоуста у меня было три человека, из Волгограда три человека, из Нижнего Тагила двое, из Казани татары записались, они были со мной в Ботлихе, два человека. Вот тогда у нас и возникла мысль создать такой сводный отряд и назвать его «Интернациональная бригада».
Мы когда прибыли в Ботлих, три машины были груженые у нас, мы везли туда продукты питания. Это была большая помощь. Проливной дождь шел, мы стояли, я только развод сделал, и тут же раздалось по эфиру от Басаева: «Отступите, туда прибыли вооруженные силы!» У нас был такой вот подъем духа! Ботлихцы встали: «Сейчас мы поедем в Годобери, которые они пытались захватить!»
Датой, когда федеральные силы восстановили контроль в районе, считается 24 августа. Это не было окончанием противостояния в целом, впоследствии российские войска были введены в Чечню и началась вторая чеченская кампания. Но начиналось все на юго-западе Дагестана, в Цумадинском и Ботлихском районах…
А в этом году в Махачкале состоялось выездное заседание рабочей группы «Общество и власть: прямой диалог», созданной по итогам «Форума действий» Общероссийского народного фронта (ОНФ), и членов дагестанского регионального штаба Народного фронта. Встреча была приурочена к 15-летней годовщине августовских событий 1999 года. По итогам встречи был создан оргкомитет. Как сообщает сайт ОНФ, в него вошли представитель центрального штаба ОНФ, первый заместитель главы комитета по делам национальностей Госдумы Михаил Старшинов, сопредседатель районного штаба ОНФ в Республике Дагестан, член комитета Госдумы России по делам СНГ Умахан Умаханов, депутат Госдумы Андрей Красов, бывший глава Ботлихского района Магомед Умаргаджиев, ветераны Ботлиха – Хизри Рамазанов, Мурадис Алидибиров и Загра Асадулаева, работавшая в то время врачом, а также представители культуры, журналисты, ученые-историки.
Альберт Мехтиханов
P.S. "МД" намеревается вернуться к этой теме в ближайших номерах.
