Беда пришла в Дагестан в воскресенье, 23 июня. Террористическая атака унесла жизни более 20 человек — разных вероисповеданий и национальностей, десятки жителей республики получили ранения. Уже похоронены погибшие в тот же день и умершие от ран чуть позднее. Но не похоронить так же быстро боль от потери близких, знакомых или просто земляков…
«Молодежка» выражает соболезнование родным жертв произошедших терактов. И, вспоминая о подробностях тех событий (еще и недели не прошло), делится первыми выводами.
Дербент, Махачкала
23 июня около 18 часов в Дербенте террористы из автоматического оружия обстреляли синагогу и церковь, здания были подожжены. В результате нападения на церковь в Дербенте был убит 66-летний протоиерей Николай Котельников.
Правоохранители объявили в ориентировку автомобиль «Фольксваген Поло» белого цвета, а позднее черную «Ладу Весту».
Примерно в это же время в Махачкале террористы обстреляли пост ДПС на улице Ермошкина и полицейскую автомашину на улице Мирзабекова. Здесь в результате нападения террористов погибли сотрудники полиции и охранник православной церкви Михаил Вавилин.
Стоп-кадр: подожженная террористами синагога в Дербенте.
Сообщив о последовавшем затем боестолкновении на улице Магомеда Гаджиева, пресс-служба регионального МВД чуть позже добавила информацию о ликвидации двух террористов.
В одном из боестолкновений получил тяжелое ранение и позднее скончался начальник отдела полиции Дагестанских Огней Мавлудин Хидирнабиев, который приехал в Дербент на подмогу своим коллегам.
В тот же день пресс-служба МВД по Дагестану категорически опровергла слухи о 40 заложниках в здании церкви в Махачкале: «19 человек закрылись внутри помещения, с целью собственной безопасности. Они уже вне опасности, данная территория защищена!»
Силовики объявили о ликвидации пяти боевиков. Некоторые боестолкновения были сняты на видео (в том числе самими участниками боевого контакта), и среди убитых террористов быстро были опознаны сын главы Сергокалинского района Магомеда Омарова Осман, а также его племянник.
Утром в понедельник в двух городах республики был отменен введенный накануне режим контртеррористической операции. Об этом сообщил Национальный антитеррористический комитет.
Власть
Еще ночью состоялось экстренное совещание оперштаба под руководством главы Дагестана Сергея Меликова. Одним из его решений стало объявление 24, 25 и 26 июня днями траура в республике.
В дни траура на всей территории республики были приспущены государственные флаги. Правительству республики было поручено принять необходимые меры по оказанию помощи семьям погибших и пострадавшим.
Фото: Наталья Шкандыба.
В Дагестане будут проводиться разыскные мероприятия по выявлению спящих террористических ячеек, сообщил на том же заседании оперштаба Сергей Меликов.
«Будут проводиться последующие оперативно-разыскные и следственные мероприятия до выявления всех этих спящих ячеек, которые, безусловно, подготавливались в том числе из-за рубежа», – заявил глава республики.
Значительная часть выступления Сергея Меликова на состоявшейся в среду 35-й сессии Народного собрания также касалась темы произошедших терактов.
Он, в частности, подчеркнул, что дагестанцы четко разделяют религию и терроризм, и попытки расколоть дагестанское общество никогда не достигнут своей цели.
Глава республики также анонсировал ревизию личных дел всех должностных лиц в республике.
Реакция
Дагестанцы в общении между собой, в социальных сетях жестко осуждали действия террористов. С первых же часов после трагедии своим мнением делились руководители ведомств, политики, общественники, представители научной и творческой интеллигенции.
Широко распространилось видео с юными школьниками Абдулбасиром и Магомедшапи, которые несут воду для сотрудников полиции, участвующих в боестолкновении с террористами. В четверг, 27 июня, с двоюродными братьями встретился глава республики Сергей Меликов.
Фото: пресс-служба главы Дагестана.
Кстати, двое из числа полицейских, которые также приняли участие в финальном боестолкновении с террористами в Махачкале, в тот день не были при исполнении служебных обязанностей. Находясь дома и услышав звуки перестрелки, они со своим личным оружием отправились к месту боевого контакта. И поставили точку в нем.
Решения и меры
Управление Следственного комитета России (СКР) по Дагестану возбудило уголовные дела по статьям УК РФ — п. «б» ч. 3 ст. 205 (террористический акт), ч. 4 ст. 222 (незаконные приобретение, хранение, перевозка огнестрельного оружия), п. «а», «б» ч. 4 ст. 226 (хищение огнестрельного оружия).
В понедельник же глава (с 2010 года) Сергокалинского района Магомед Омаров был освобожден от должности и исключен из партии «Единая Россия».
«[Говорить] какие-то вещи, которые можно прокомментировать с учетом степени его вины или участия в произошедшей трагедии, я не буду, это задача следственных органов. Но если его участие будет подтверждено, то и ответственность будет полной», — сказал в общении со СМИ, комментируя это решение, Сергей Меликов.
Помощь семьям погибших
Семьи погибших в результате террористических атак в Дагестане получат по 1 млн руб — таково решение республиканских властей. А сенатор Сулейман Керимов окажет им дополнительную финансовую помощь в размере 5 млн рублей.
Кроме того, сенатор поможет восстановить православный храм и синагогу в Дербенте, а храм в Махачкале будет восстановлен при поддержке госсекретаря республики Магомед-Султана Магомедова.
Муфтий
Ахмад Абдулаев, в частности, заявил по следам событий:
Фото: пресс-служба главы Дагестана.
«Только вчера в обед мы, поздравляя архиепископа Варлаама с его юбилеем, подчеркивали важность межконфессионального мира в Дагестане. Видимо, этот мир важен и ценен не только для нас, духовных людей, но имеет вес и в политическом плане настолько, что кто-то решил разрушить этот мир и столкнуть Дагестан в хаос боевых столкновений».
Руководитель муфтията также добавил:
«Сначала был самовольный рейд в гостинице города Хасавюрта, потом погром в аэропорту и вчера уже дошло до кровопролития в Махачкале и в Дербенте. Если каждый раз оставлять без должной реакции подобные события, жертв может быть больше, поэтому, конечно, нужна жесткая реакция тех структур, у которых есть на это законные полномочия.
Надо понимать, что погром и эти теракты уничтожают привлекательность Дагестана для гостей республики, десятки тысяч людей могут потерять свой бизнес, а для кого-то это единственная возможность прокормить семьи. В 90-е годы республика уже пережила подобного рода погромы, которые вызвали массовый выезд из региона и иудеев, и православных. Ни в коем случае мы не должны допустить повторения того беспредела».
Поверхностные знания при экстремальном сознании
Своим возмущением вскоре после теракта поделился главный редактор еженедельника «Молодежь Дагестана» Рамазан Раджабов.
«Террористами зачастую становятся малообразованные люди, которые мало понимают в религии, трактуют ее по-своему. Вот этим идиотам, которые оставили на стенах синагоги отсылки к аятам Корана, никто не объяснил, как надо это понимать, уверен, никто из них не читал толкование. Иначе понимали бы, что нападение на церкви и синагоги, расстрел полицейских ну никак не может пойти на пользу мусульманам. Большей дискредитации ислама и мусульман, чем этот теракт, придумать сложно.
Двор церкви в Махачкале после нападения. Фото: Шамиль Абдуллаев.
Теперь еще выясняется, что эти люди в принципе не получили никакого религиозного образования и село их чуть ли не единственное в Дагестане, где нет мечети. И в республике очень много такой молодежи с экстремальным сознанием и с абсолютно поверхностными знаниями о религии, но готовых к активным действиям, думая, что они таким образом защищают ее. Вспомним аэропорт. Вот с ними надо работать. Грамотно, тонко, точечно. Иначе вернемся в тот самый хаос, из которого, как нам казалось, недавно выбрались», — написал он в своем телеграм-канале.
«Какой им нужен Дагестан?»
Позднее уже не только на само печальное событие, но и на резонанс вокруг него откликнулась пресс-служба главы Дагестана. Она не скрывала своего негодования теми акцентами, которые в своих комментариях делают о случившемся иные «эксперты», которые:
«…посчитали произошедшую трагедию удобной возможностью для того, чтобы расколоть российское общество.
Играя на самых низменных националистических чувствах определенных слоев, они говорят о радикализации Дагестана, его небезопасности, чтобы поставить под сомнение наше благополучное будущее, нашу экономику, наши амбициозные проекты в туризме. Им нужен слабый, взрывоопасный регион, к которому они привыкли, а усилия региональной власти по развитию Дагестана им не просто не нравятся, они противоречат их интересам, а, возможно, и нарушают их экономические планы».
Пресс-служба также привела тезис о том, что «с первых минут ужасных событий Дагестан стал одной семьей: глава республики, силовые и гражданские органы власти, религиозные объединения, благотворительные организации, общественники, спортсмены, молодежь, местные жители – каждый на своем месте и в своей мере знал, что ему нужно делать, чтобы остановить преступников и помочь пострадавшим.
А «эксперты» все силы бросили на поиск изъянов: у каждого в отдельности и у всех вместе. Учитывая, что многие из таких экспертов прикормлены людьми с политическими амбициями, корнем всех бед пытались объявить руководителя республики».
Возразив еще нескольким утверждениям оппонентов, пресс-служба руководителя региона подытожила:
«Действительно, 23 июня объединило нас всех, придало мужества и чувства братского плеча. Мы еще раз осознали – все мы хотим жить в мирном процветающем Дагестане! Жить большой сильной семьей, где все друг друга поддерживают! Мы еще раз ощутили – Мы вместе! А вместе мы обязательно победим!»
Осторожно: экстремизм!
Подытоживая свою публикацию, хотели бы напомнить. В многочисленных материалах «Молодежки» антиэкстремистского характера наши эксперты неоднократно повторяли тезис: родители и старшие родственники должны следить и быть в курсе, чем интересуются, с кем общаются, что читают, какой контент потребляют их сыновья и другие близкие.
Занятые (или якобы занятые) своими делами родители могут упустить ту грань, когда сын вроде бы поначалу просто из любопытства начал знакомиться с материалами, к примеру, на информационных площадках ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая группировка) — а потом так углубился в это пространство радикализма, что полностью перешел на их установки (!).
В этом случае юноша/молодой человек начинает смотреть на окружающий мир, образно говоря, сквозь оружейный прицел. Он встает на агрессивные экстремистские позиции — пропитываясь их идеологией и психологически все больше настраиваясь на какие-то разрушительные действия. Он уже и окружающее мусульманское большинство (несогласное с его радикализмом) начинает рассматривать как противников, наклеивая на них враждебные ярлыки.
Собеседники «Молодежки» настаивали: НЕ из рук вербовщиков-террористов верующий юноша должен получать информацию и знания о религии. Его учителями должны быть проверенные мудрые авторитетные наставники, не имеющие никакого отношения к экстремизму.
В частности, эксперт проекта «Открытый диалог» Омар Абакаров рассмотрел ситуацию, когда чей-то сын проявляет интерес к террористическим ресурсам:
«Отцу нужно обязательно показать сыну то, что террористы сами о себе не сообщают. Показать их жестокость, показать их чудовищные деяния, показать сообщения об их многочисленных жертвах.
Если сын религиозен, нужно познакомить его с оценками уважаемых и авторитетных исламских ученых (в том числе международных) с острой критикой этой террористической организации. Нужно доходчиво, разными способами, показывать сыну, что злодеяния этих экстремистов – это не героизм и не подвиги».
А участник проекта «Открытый диалог» Шамиль Курамагомедов считает:
«Я не сторонник трактовок, что юноши входят в зоны риска в зависимости от своего семейного или социального положения: допустим, дети из неполных семей или, наоборот, сыновья богатых отцов («папенькины сыночки»). Такие обстоятельства могут сыграть сопутствующую роль, но не более.
Самая же главная причина податливости человека экстремистской пропаганде – невежество. Если юноша не имеет правильных религиозных знаний, если он не защищен этими знаниями — в эту пустоту может прийти кто-то другой, все больше погружая молодого человека в болото радикализма (причем юноша будет ошибочно считать, что это и есть ислам).
Вербовщики при этом активно осваивают новые методы, они охотно работают адресно – изучая конкретного человека, его особенности, его слабости. И используя это знание его личности в своей работе с ним. И, повторюсь, в основе будет стремление погрузить «объект» в их радикальные и искаженные интерпретации религиозных знаний.
Добавлю: на тот момент, когда юноша уже пропитан этими экстремистскими идеями, совсем не просто вернуть его в исходную позицию. И сегодня борьба идет за умы. Очень важно достучаться до человека и донести до него правильные идеи до того, как он уже заражен».
Фото: пресс-служба главы Дагестана.
