Все, что вы хотели знать о парашютном спорте, но боялись спросить
Если вы услышите выражение «максимально безопасный вид спорта», то, наверняка, подумаете о шахматах. Ну, или о керлинге, если вспомните, что это вообще такое. И уж точно вам не придет в голову, что максимально безопасными могут быть прыжки с парашютом… а зря. Совсем недавно сборная Дагестана по парашютному спорту вернулась с чемпионата России, который проходил в Татарстане с 18 по 23 июля. Нашей команде удалось занять почетное… шестое место.
Как это место может быть почетным, если оно шестое, поинтересуетесь вы. Все очень просто: в последний раз наша команда выезжала на соревнование подобного уровня аж двадцать лет назад. Учитывая, что ДЮСШ «Полет», возглавляемая Русланом Абдуллатиповым, существует всего год, шестое место действительно можно назвать прекрасным результатом. Вы только представьте, что наши ребята будут вытворять лет через пять? Эй, господин Флюгер (многократный чемпион мира по парашютному спорту, если кто не в курсе), готовы к достойной конкуренции?
О том, почему парашютистом быть безопаснее, чем футболистом, сколько времени нужно человеку для того, чтобы изучить азы парашютного спорта, и о многом другом «МД» поговорила с директором ДЮСШ «Полет» Русланом Абдуллатиповым.
— С чемпионатом России все понятно. Выехали впервые за 20 лет и сразу заняли шестое место, это потрясающе. А как насчет международных соревнований?
— Как раз после чемпионата страны мы отправились на международный турнир в Ингушетию. А вместе с нами еще 29 спортсменов со всего мира. И какие это спортсмены? Настоящие монстры парашютного спорта. Были представители Хорватии, Сербии, Белоруссии. Прыгал Виталий Тузов, не-однократный чемпион мира; прыгал Марио Флюгер, 20-кратный чемпион Германии и 10-кратный абсолютный чемпион мира. Мне удалось занять 8-е место, что, в принципе, неплохо, учитывая, с кем мне пришлось конкурировать. На этом же турнире выступили и наши молодые ребята:
Тимур Султанов и Игорь Амиров. Да, они заняли двадцатое с чем-то место, оказались в самом хвосте… но получили колоссальный опыт, состязаясь с настоящими асами своего дела.
— Где в России лучше всего развит парашютный спорт? У кого наши ребята могли бы поднабраться опыта?
— Начать надо с того, что в парашютном спорте много направлений. Есть классический парашютизм, это то, что мы практикуем. Есть групповой парашютизм, есть фристайл, есть еще много разных видов… Мы отдали предпочтение классическому парашютизму, потому что он является колыбелью парашютного спорта. Это точность приземления плюс акробатика. За определенное количество времени спортсмен должен совершить в свободном падении несколько фигур, а после этого еще приземлиться в строго определенном месте. Классический парашютизм в России лучше всего развит, пожалуй, в Татарстане. А именно — в Мензелинске. Там находится одна из лучших дропзон в стране (дропзона, она же по-советски «зона выброски» — аэродром или другая площадка, где выполняются прыжки с парашютом). У них колоссальный опыт, хорошо развита инфраструктура… у них есть чему поучиться. Там все это развивается уже не один год. — А у нас сколько?
— Наша детско-юношеская спортивная школа «Полет» возникла в прошлом году. На совещании национального антитеррористического комитета Глава нашей республики отметил в качестве приоритетного вида спорта и парашютизм. И это замечательно. Мы рады, что на нас, наконец, обратили внимание. Я смотрю на то, как развивается парашютизм в Ингушетии, и прям радуюсь. Глава республики ЮнусБек Евкуров на упомянутом турнире лично пообщался с каждым из спортсменов. Подходил, спрашивал, как парашютизм развит у них. Видно, что он готов многое сделать для развития этого вида спорта. На турнире его пятилетний сын совершил прыжок с инструктором. Может, будущий чемпион подрастает, кто знает. Дайте нам немного времени, и у нас будет немало чемпионов. Молодежь у нас талантливая. Продвинутая, как сейчас говорят.
— Прыгать с парашютом все-таки страшно. Насколько безопасен этот вид спорта?
— Я скажу так: «Только дурак ничего не боится». Тем не менее, парашютизм — максимально безопасный вид спорта. Это же все не так происходит: человек приходит, говорит, что хочет прыгнуть, мы тут же даем ему парашют, засовываем в самолет и говорим: «Лети, дорогой». Мы его обучаем. Мы рассказываем ему историю развития парашютного спорта. Даем теоретические и практические знания. Вообще, если к нам приходит человек, который не утверждает, что хочет заниматься этим видом спорта на профессиональном уровне, а просто хочет один раз прыгнуть, он за 2 — 3 часа проходит прогрессивное обучение. Пусть никого не пугает такая цифра, двух часов вполне достаточно для того, чтобы научить азам парашютного спор-та.
— А с какой высоты совершается прыжок?
— Одиночный с высоты 800 — 900 метров. Всего в воздухе человек проводит примерно минуты три. Ну, тут от весовой категории зависит: человек потяжелее приземлится быстрее. Тот, кто полегче, будет опускаться дольше (улыбается). А есть еще прыжок с инструктором. Он уже осуществляется с высоты 2500 метров. В этом случае человек находится в свободном полете 30 секунд. Полминуты человек просто летит и только после этого раскрывает парашют. Это для тех, кто хочет большей остроты ощущений. Если после этого человек говорит, что хочет заниматься парашютным спортом… что ж, мы с радостью его примем.
— Вы упомянули о сыне Евкурова, который совершил прыжок в пятилетнем возрасте. А вообще, с какого возраста у нас разрешают прыгать с парашютом?
— По документации ребенок может прыгать с восьми лет. Но если физические и психические данные ребенка позволяют ему прыгать и в более раннем возрасте, то никаких препятствий для первого прыжка нет. Прыгают и пятилетние, и четырехлетние.
— Помните свой первый прыжок?
— Конечно. Я совершил его 14 декабря 1983 года. Я пришел в аэроклуб по линии ВДВ… и вот спустя 30 лет и 2000 прыжков, я до сих пор здесь.
— Говорят, во второй раз прыгать страшнее, чем в первый. Это правда?
— У каждого по-своему. На самом деле, человек испытывает волнение перед каждым прыжком. У меня их накопилось уже более двух тысяч. И все эти две тысячи раз я волновался. Это нормально.
Внештатные ситуации возникают и на земле. Идешь ты по городу, а потом бац, спотыкаешься, летишь на асфальт и получаешь травму. В воздухе тем более может возникнуть внештатная ситуация, которая потребует от тебя молниеносной реакции. А если поподробнее насчет второго прыжка… понимаете, когда человек прыгает в первый раз, у него романтика в голове. Он не знает, как все будет, что конкретно происходит в воздухе. А когда прыгает во второй раз, он уже начинает анализировать, представлять себе различные варианты… кого-то это подстегивает, а кто-то — наоборот.
— А бывало такое: человек решил прыгать, вы его проконсультировали, нацепили на него парашют… а в самолете у него вдруг начиналась паника: не хочу, не буду?
— Конечно, в голову каждому не заглянешь, но перед прыжком мы проводим с человеком беседу, чтобы оценить его психическое состояние. Так что в целом мы можем предсказать его реакцию. Человека, который с большой долей вероятности начнет вести себя неадекватно, мы просто не пустим в самолет. В нашем спорте психологическая составляющая действительно очень важна. В ближайшее время мы планируем взять в нашу школу штатного психолога. Когда я упомянул об этом на совещании в Федерации парашютного спорта России, на меня посмотрели с удивлением: как это, вы ж Дагестан, вы, вроде на периферии находитесь, а так серьезно подходите к этому вопросу. На самом деле на нас часто поглядывают и даже чему-то у нас учатся. О нас известно, что мы люди практичные, с финансированием у нас пока туговато, и если уж мы на что-то тратим деньги, то это действительно необходимо.
— Какая самая большая высота, с которой вы прыгали?
— Шесть с половиной тысяч метров. Свободный полет длится примерно минуту и двадцать секунд. Это, конечно, непередаваемые ощущения.
— А о чем вы думаете, пока летите с такой высоты?
— Мне в этом случае не до того, чтобы думать (улыбается). Нужно успеть совершить несколько фигур. У нас есть высотомер: он подсказывает тебе высоту. Если вдруг увлекся выполнением фигур, он напоминает тебе, что пора дергать за кольцо.
— А есть высота мечты? С какой бы вам больше всего хотелось прыгнуть?
— Есть, но я ее называть не буду. Если расскажешь о мечте, она может не сбыться (смеется). А вообще, моя главная мечта заключается в том, чтобы школа заработала на полную катушку. Получила хороший толчок. Чтобы из стен ее выходили не просто спортсмены, а граждане, люди, которые любят свою страну и республику. Пусть они не станут великими спортсменами… главное, чтобы стали хорошими людьми.
Мы планируем не просто учить прыгать с парашютом. Мы будем проводить тут уроки истории нашей республики, страны. Начнем проводить курсы мировой истории. Ведь у нас так много примеров для подражания: Али Алиев, Ал-Клыч, Али Сулейман и еще много кто. Просто мы слышим о них все реже и реже. Надо это исправлять. Я считаю, что у нас очень хорошая молодежь. Просто они не всегда знают, куда девать свою энергию. Нужно лишь задать им правильный вектор.
Руслан Бакидов
