Ирина, 45 лет, русская (Ростовская область). По статье 111, ч. IV («Умышленное убийство по неосторожности») осуждена на 6,6 лет, в колонии (включая СИЗО) около 1 года. Срок отбывает в Кизилюртовской женской колонии.
— Родилась я в Калмыкии. Сразу после этого наша семья переехала в Ростов. Семья была среднего достатка, я — единственный ребенок у отца (у мамы это был второй брак, и от первого есть еще две дочери), поэтому мне ни в чем не было отказа. В 6 лет, когда не стало отца, я осталась с мамой. Она инвалид 2 группы, но чтобы поставить нас на ноги, всё время работала, старалась везде успеть. В школе я была хорошисткой, а по характеру всегда спокойная — никогда не лезла вперед, но и последней тоже не являлась.
Сразу после школы вышла замуж. Он — летчик, старше меня на 6 лет, молодой, красивый, подошел и спросил: «Выйдешь за меня?» Наверное, романтизм детский сыграл роль, и у меня не было другого ответа, кроме «Да». Он увез меня на Дальний Восток. В том же году у меня родилась дочь, через год — сын, еще через год — снова дочь. Этот брак был идеальным, таких, думаю, просто не бывает.
Муж прошел Афганистан, Чернобыль, в общем, был во многих горячих точках, везде и всегда являлся примером для подражания. Маму мою (она жила с нами) он очень сильно уважал, любил, т.е. анекдоты про зятя и тещу — это не про нашу семью, у нас было полное взаимопонимание, любовь, уважение, все шло гладко и ровно.
В 1988 г. мужа вновь отправили в Афганистан. Только вернулся оттуда, нас отправили в Германию. В том же году умерла моя мама, самый близкий мне человек… и я в 23 года осталась сиротой. Отслужив в Германии, для продолжения службы мы вернулись в Россию. Вскоре после продолжительной болезни (последствия Чернобыля) умер муж, а я осталась совсем одна с тремя детьми, с тех пор всё пошло не так. Пришлось учиться жить заново, самостоятельно, с грузом всех проблем и забот.
Через год после смерти мужа я повторно вышла замуж, у нас родилась дочка. Но, по сравнению с первым браком, здесь жизнь вообще не сложилась. Скажу откровенно: эти 10 лет совместной жизни стали для меня адом. В общем, я со своими детьми оказалась не нужна мужу, ему нужны были только деньги, которые я зарабатывала предпринимательской деятельностью. И пришел такой момент, когда, попросту говоря, он выгнал нас.
А дальше я совершила еще одну ошибку – в очередной раз вышла замуж… Думала, надеялась, что всё сложится, хотела, чтобы рядом было крепкое мужское плечо.
В принципе, он был неплохим человеком. Если можно так сказать, в нем было 90% хорошего и 10% — не очень. Человек, который не один раз сидел, устал от всего этого и просто хотел создать семью, жить спокойной, тихой жизнью. Мы с ним прожили вместе 3 года, и все, вроде, было нормально, но в 2013 г. его посадили за кражу, опять… Как говорится, горбатого могила исправит.
На тот момент уже все его родственники, близкие отказались от него. А мы с дочерью (остальные дети со своими семьями живут отдельно) посчитали, что если и мы откажемся, то у человека просто не будет шансов на жизнь, и не прервали с ним связи. Мы дождались его (срок у него был небольшой), после освобождения купили дом, и в первое время всё было хорошо. Он — столяр «золотые руки» работал, у нас свой дом, семья, всё шло просто великолепно. А потом ни с того ни с сего у него начались запои, стал руку на меня поднимать – просто мог подойти сзади и ударить. А за что, и сам не мог объяснить. Утром просыпался, трезвел и сразу просил прощения. И так постепенно в нем стал просыпаться зверь. Не пил — все замечательно, выпьет — это уже не человек.
Не знаю, сколько бы это продолжалось, но то, что произошло в тот день, ужасно. Я готовила ужин, он подошел сзади, как всегда в таких случаях, ударил в плечо. Развернулась резко, а в руках у меня был кухонный нож…
Он рассмеялся, пытался что-то говорить, пошел прилег на диван, я и не успела понять, что происходит. Сразу позвонила в «Скорую»… Мертвым я его так и не видела, следом за «Скорой» приехала полиция и забрала меня.
— Ирина, в свои 45 лет у тебя такая, мягко говоря, богатая и драматическая биография. Как ты думаешь, такая тяжелая жизнь — это рок какой-то, судьба или наказание за твои деяния?
— Вопросы — за что, почему? — если и не всё время, то часто преследуют меня. Но ясного ответа нет. Где-то что-то я упустила, сделала не как надо, поступила необдуманно, неправильно. К примеру, дети были против того, чтобы я еще раз выходила замуж. Но я, вопреки этому, вышла, а правильно ли сделала? Ответ неоднозначен.
С другой стороны, я никогда никому в помощи не отказывала, а уж тем более — плохого не сделала. Может, здесь сыграла свою роль зависть людская, зависть к тому, как мы жили. Но при всем при этом я считаю, что с моей стороны все-таки было такое, за что рано или поздно должна нести ответственность и наказание.
Видимо, наступило это время и наказание выражено в такой форме. Вдобавок в этой ситуации больше наказана не я, а мой ребенок, девочке всего 13 лет.
— Недели две назад (беседа состоялась в середине января. – А. А.) многие отмечали Новый год, а Ирина?
— Мне не до праздников было.
— Если взять в целом, каким был для тебя прошедший год?
— Чуть ли не весь год я просидела в СИЗО (Следственный изолятор), и поэтому он был для меня просто никаким, а если сказать двумя словами — очень тяжелым.
— Основная тяжесть в чем?
— В том, что совершила. Боль за дочку, о которой я сейчас ничего не знаю – сразу после того случая ее отдали в Социальный центр, а теперь не знаю, где и с кем она, нет никакой связи.
— Ну а на этот год какие надежды?
— Думаю, всё решится в лучшую сторону – найду своего ребенка, у нас наладятся контакты, и потихоньку все сложится. Этими надеждами я и живу.
— Возможно ли, сидя в колонии, жить надеждами?
— Ими только и живешь. Если перестать верить, надеяться, то очень тяжело, а может, и невозможно выдержать свой срок.
— В раннем возрасте ты потеряла отца, а потом и мать. На сегодня ты сидишь в колонии. Не имеешь полноценных связей с родней, с дочерью, даже не знаешь, где, как она. Как вообще женщине–матери выдержать такое?
— Тяжело, очень тяжело, но надо ради ребенка терпеть и ждать. Ну, конечно, весь набор груза лег на мои плечи – как ни крути, на моих руках, хотела я того или нет, смерть человека, от этого не отмажешься никаким сроком. Мои руки, привыкшие делать добро, сотворили такое зло… Я была цветущей женщиной, а сейчас… Особенно тяжело было в первое время, тогда я стала мрачной пессимисткой, хотя на воле всегда была бодрой, живой оптимисткой. В этом плане сейчас потихоньку прихожу в себя, опять начинают проявляться какой-то оптимизм, надежды.
— И в этой ситуации, интересно, твоя дочь думает о тебе, ищет пути для контактов?
— Я немножко обманула её тогда, она не знает, что я совершила преступление, сижу в колонии. Она ничего не поняла, ей просто сказали, что мама попала в аварию, поехала на работу в Москву. В том, что думает ли она обо мне, хочет ли найти, у меня никаких сомнений нет, я просто уверена в этом. Даже ничего не зная друг о друге, не имея никаких контактов, между нами существует «сердечная связь». Я чувствую её, она чувствует меня, я знаю, уверена, что она ждет, ищет меня… Материнское сердце никогда не обманет.
— Совершено преступление, определен срок, ты в колонии, а что впереди?
— В жизни даже у самого правильного человека может быть прокол, и в моей жизни было то, что было. Этого не вернешь. А что впереди… отсидеть достойно свой срок, выйти на свободу с чистой совестью, забрать дочь, дать ей достойное воспитание и жить спокойной жизнью…
Абаш Абашилов