…Дедушек у неё было двое. Один, мамин папа, жил на той же улице в двух домах выше по дороге к пригорку. Другой, папин папа, почти всю жизнь провел в родном селении, но в старости, после смерти супруги, по настоянию сына переехал в город. И поселился в их семье.
Отношения с приехавшим дедом у неё не сложились сразу. Религиозный человек, он крайне критически воспринял далекий от исламских установок её образ жизни – несовершение намаза, голые коленки уже в старших классах школы, яркий макияж и регулярно звучащая музыка в её комнате.
Она быстро поняла, что ни папа, ни мама (сами люди не очень религиозные) не поддерживают деда в этих новых в их доме требованиях, заняв туманную позицию: «Повзрослеет, сама разберется, а сейчас…»
Сама внучка научилась, так сказать, вежливо отражать призывы старика («Деда, ну хватит, ну пожалуйста»). Сесть и пообщаться с внучкой спокойно и обстоятельно у него тоже не получалось.
Дед был человеком вспыльчивым и не очень старался держать себя в руках. Частенько посещая мечеть, он, возможно, не запомнил или не обратил внимания на хадис о сдержанности: «Нет ни одного глотка, который ценился бы выше Всевышним Аллахом, чем глоток гнева, который проглотил раб ради Аллаха».
В одном из таких разговоров дошло до очень обидных слов «Мне такая внучка не нужна!» — и дверь перед её носом захлопнулась так, что посыпалась штукатурка.
Всё чаще она ловила себя на том, что возвращаясь из школы, она не хочет идти домой, не желая снова сталкиваться с «папиным папой», отношения с которым совсем «замёрзли». Снова и снова она поднималась выше по улице, заворачивая в дом к другому деду.
Того иногда полушутливо-полусерьезно называли «коммунистом». Нет, дело тут не в политике: в рядах коммунистической партии дед никогда не состоял. Просто в Дагестане сложилось так, что «коммунистами» иногда называют людей, вкладывая иной смысл: считая их честными принципиальными людьми, которые не разменяют свои принципы на деньги или иные материальные приобретения.
Конкретно же её дедушка в политическом и идеологическом смысле не был ни коммунистом, ни марксистом, ни атеистом. Себя он рассматривал как мусульманина, с сожалением понимая, что по части ритуального поклонения у него большие проблемы: намаз он совершал от случая к случаю, мечеть посещал редко, на хадж денег не откладывал… В прожитой жизни хватало всякого. Становление его личности пришлось на советский период, и широких системных религиозных знаний у него не было.
Внучку он сильно любил, и её участившиеся визиты стали большой радостью в жизни деда. С улыбкой открывая ей дверь, он готов был слушать то, что она, захлебываясь, выпаливала с порога – и о родителях, и о школе, и о подругах. Только жаловаться на другого деда не разрешал, понимая, что по содержанию религиозных требований тот прав.
Он знал её привычки и привязанности, например, как она любит холодное молоко (которое с детства в таком виде ей запрещала пить мама, мол, простудишься). Очередную бутылку молока в холодильник он ставил где-то за час до её прихода из школы – не раньше, чтобы всё же не сильно остудилось.
Иногда, забравшись с ногами на диван, они вдвоем заполняли кроссворды. Дедушка предпочитал географические, плохо зная эту тему, дабы любимица время от времени торжествующе восклицала: «Неправильно, никакой не Буэнос-Айрес! Столица Португалии – Лиссабон!»
Именно он (а не мама) заметил синяк на её лице, который она пыталась скрыть под слоем косметики. И ему в порыве откровенности рассказала, что «Русик совсем ошалел»: да, в остром разговоре и она сдерживаться не стала, наговорив однокласснику оскорбительных дерзостей, но бить кулаком в лицо?! Юноша ударил не в полную силу, но для заметного кровоподтека хватило. И дед пошел в школу.
О чем-то они там «пошептались» с Русиком, и тот сначала пропустил пару дней занятий, потом появился какой-то притихший и с тех пор даже не смотрел в сторону девушки.
А вот 50-летний сосед из дома напротив — смотрел. Провожал школьницу в юбке на ладонь выше колен долгим мужским
взглядом. Не подозревая, что наблюдают и за ним самим.
Дед в общих чертах знал исламские установки на сей счет: потуплять взор и не глазеть, с одной стороны, и покрываться и скрывать свои прелести, с другой стороны. А пристальный взгляд немолодого соседа подсказал деду вывод: внучка давно не маленькая девочка и на неё теперь поглядывают. Кто мимолетно и украдкой, а кто вот так, долго и с «текущими слюнками».
Кряхтя и откашливаясь, дедушка попробовал поговорить об этом с внучкой. Не всякая мама заводит с дочкой такую беседу. Смущаясь и подыскивая слова, старик попытался объяснить, что мужчины – разные. И могут быть очень… опасными. И ровесники-юноши, и те, кто постарше. И вообще, от их горячего шепота, сладких слов и жадных рук надо держаться подальше. И часто, очень часто за их страстью нет ничего более серьезного.
Дедушка не дал ей прямых исламских правил на сей счет (до брака и вне брака мужчине и женщине не дозволены любые ласки, флирт, кокетство, прикосновения и уединение, не говоря о половой близости),
но постарался по-своему намекнуть ей на «основы сексуальной безопасности».
В музыкально-развлекатель-ных делах этот дед сам не соблюдал религиозных требований и не возражал против такого досуга внучки. В частности, не препятствовал ей ходить на танцевальные вечеринки. Но звонил туда каждый час и спрашивал, как дела. И просил не задерживаться. А если все же задержалась, предлагал встретить её на обратном пути.
В выходные дни она любила включать стиральную машину и нажимать разные кнопки. Дед жил один, и грязной одежды за неделю накапливалось немного. Он наблюдал, как машина, уютно урча, сама и стирает, и отжимает, — и с грустью вспоминал покойную жену, которой приходилось стирать совсем в других условиях. Воду та нагревала в ведрах на газовой плите, стирала вручную, сильно потея в распаренной ванной комнате. Одежды было от пятерых человек, причем младший сын регулярно писался во сне после того, как его спьяну жестоко избил отец… Когда ребенок в очередной раз, задремав днем и обмочившись, снова «пронзил» только постеленные свежие одеяло, простыню, матрас и собственную одежду, жена сама в ярости набросилась на мальчика… А потом, опомнившись и задохнувшись от жалости к сыну, тихо плакала в обнимку с ним же.
А он, молодой тогда отец… Выругался и пошел в сторону вокзала. Тогда он крепко пил, проводя свободное время в «кабаках» в приморской части города и однажды проиграв в карты 240 рублей – весь свой месячный заработок советских времен.
Сейчас дед словно отдавал внучке ту любовь и внимание, которое он недодал когда-то детям. Он горячо любил её и при необходимости отдал бы за неё жизнь. Бросившись за ней в ледяную воду, прикрыв от летящих пуль или как еще это бывает. Внучка отвечала той доверительностью в отношениях, которая у неё не сложилась даже с мамой.
Любовь. Бескорыстная, чуткая, внимательная. Возможно, такой любви к внучке не хватило тому — первому — дедушке. Папиному папе. Возмутившись строптивостью девушки, он сам грубо оборвал контакт внучки с единственным в её близком окружении религиозным человеком. С собой. Он не стал для неё мудрым проводником в мир исламских знаний, исламских правил и приоритетов.
Бывает такое, что муж разводится с женой. Категорически разошлись во взглядах на дальнейшую жизнь. Не «сошлись характерами». Или сила эгоизма одолела увядшую любовь…
Но не могут «развестись» родители и дети, деды и внуки, братья и сестры… Нет такой процедуры для кровных родственников. Возможно другое: в пределах одного города, селения, даже в стенах одной семьи степень религиозности людей может сильно различаться.
Для человека, выросшего (и продолжающего преимущественно вращаться) скорее в НЕрелигиозной среде, могут оказаться неудобными те истины, которые сообщает ему ислам. О том, для чего сотворен человек. О задачах в этой преходящей земной жизни. О том, что мирское сиюминутно и скоротечно, а затем наступит ответственность.
Ислам, который не сводится к двум Байрамам в году. Ислам, формирующий убеждения человека и его нравственность – надежность, честность, скромность, сострадание. Ислам, охватывающий и пронизывающий его повседневную жизнь, его намерения и поступки.
И как быть мусульманину, который с горечью обнаруживает, что не все в семье разделяют такое же глубокое отношение к религии? Обнаруживает, что их привязки и привязанности к запретному и греховному (гордыня, высокомерие, алкоголь, неподобающий внешний вид, похоть, жадность, азартные игры, ложь, клевета, зависть, злословие, музыка…) слишком сильны и живучи?
А очень просто быть – не «разводиться». Не ставить преград между собой и близкими. Да, называть вещи своими именами. Но не обижать их грубыми нападками и «приговорами» типа «Ты мне не сестра после этого!».
Не впадать в эмоциональную бесконтрольность. Сохранять самообладание и научиться проглатывать «глотки гнева». Учитывать, где в конкретном случае уже бесполезно продолжать накаляющийся разговор, а где собеседник предрасположен и готов услышать исламскую подсказку или предостережение.
И что очень важно: самому оставаться добросовестным мусульманином. Что в том числе означает: внимательно относиться к родственным узам. Быть любящим сыном, заботливым дедом, чутким братом…
Человек в семье и среди родственников – это не проповедник в мечети, и обычно у него нет микрофона в руках. Его исламским «микрофоном» в восприятии окружающих является он сам и его жизнь.
Альберт МЕХТИХАНОВ
В статье содержится упоминание Имени Всевышнего Аллаха, попадание которого в нечистое место по нормам ислама не допускается.