Память о героических событиях – это главное, что есть у общества, то, что позволяет ему считаться зрелым, гражданским, ответственным, наконец, гуманным. Другое дело, как и кто использует этот героизм.
Ахульго – цитадель обороны… и мира
Ахульго – это страшная сеча, боль, кровь, которой окропили эти высоты горцы и солдаты царской армии. Спустя 177 лет, мы уже смотрим на это как на историческую панораму, глядя на которую, должны сделать ряд выводов. Но кажется, так думают и смотрят не все.
Какие выводы можно сделать из Ахульго? То, что война – это не метод решения геополитических задач. Особенно сейчас, когда оружие всё больше информационное, политическое и дипломатическое, а войны затевают крутые банкиры, чтобы испытать новое оружие или что-то в этом роде.
Всем российским политикам, принимающим политические решения, нужно перечитать Льва Толстого, великого русского писателя и участника нескольких эпизодов Кавказской войны. Его «Хаджи-Мурат» — полотно кавказской и русской души. Это история о том, что с кавказцем лучше дружить и не нужно втаптывать его честь в грязь и пытаться подстроить под изменчивый мир. В случае с идеологической интерпретацией Кавказской войны и одной из самых кровавых ее побоищ – нам еще предстоит учиться понимать, для чего мы строим мемориалы, связанные с примирением. Мы никак не хотим объединить в своем сознании и мировоззрении эти два вектора — два столкновения на Набатной горе. Мы продолжаем испытывать гнев и злиться на русские штыки; не понимаем, как можно примиряться с теми, кто по историческим меркам «вчера» шел на тебя с войной, рушил дома, насиловал и убивал. Все эти процессы нельзя рассматривать в отрыве от большой политики того времени. В исламе так вообще нельзя обобщать, и запрещена в религии Аллаха кровная месть – убийство представителей рода, тухума, клана, племени и народа — если выходец из данного сообщества когда-то убил твоего брата. Но у иных свой ислам, «чистый».
Время учит и лечит
Прошло 177 лет, и горцы оставляют эти природные твердыни в поисках хлеба насущного, комфорта и нового социального статуса. И уже сами покоряют Москву…
А раньше горцы стояли насмерть в горах. Они показали, что умеют защищать свою Родину во времена, когда любого непрошеного гостя встречали градом стрел и кинжальным ударом; ведь тогда еще и не предполагали, что Родина у нас будет одна на всех.
Как об этом сказал епископ Махачкалинский и Грозненский Варлаам: «Проливалась братская кровь, ибо не знали в то время наши деды и прадеды, что у нас будет единое государство, будут единые цели, и мы будем объединены любовью к единой Родине».
Муфтий Дагестана также говорил о том, что не нужно жить прошлым, обращаясь, вероятно, к тем, кто использует историю для нагнетания вражды и противостояния. Ислам несет мир и прощение, горцы способны и на мир, и на защиту. Нельзя события прошлого переносить на современность и делать их идеологическим оружием для столкновения народов, идей и цивилизаций. Конфликты и войны – это тупик, а не решение возникающих политических трений и идеологических споров.
Наставление русским и кавказцам
Глава РД Абдулатипов оценил выступления духовных отцов и назвал их речи духовным наставлением обществу. Причем наставление как дагестанскому обществу, некоторым горячим представителям которого не стоит нагнетать антироссийские настроения на Кавказе. Эти же слова обращены и «русскому миру», который не должен смотреть на горцев глазами одиозных генералов-ястребов царской армии. Смотреть как на диких, буйных фанатиков, которые только и жаждут русской крови, а «Аллах акбар!» переводят не иначе как «убей русского». Нам нужен толстовский подход к Кавказу: Кавказ прекрасен дружелюбный и братский. Братским и дружелюбным он может стать, когда в социально-политическую плоть его введут справедливость, равенство, уважение к его самости. Надо уважать культурные особенности друг друга; не нужно силиться перестраивать и подгонять народы друг под друга. Господь Бог создал нас народами и наделил нас культурными особенностями, которые нужно исследовать, понимать, а иногда принимать. Если не получается принять, хотя бы не оскорблять друг друга. Не унижать других актом собственного превосходства.
Да, Ахульго – рана на теле Кавказа. Хоть и прошло много лет (а для кого-то не так и много) с той кровавой сечи, но оставлять открытой эту рану нельзя было. Ахульго – это не просто конкретизация отдельно взятого побоища, а сосредоточение мысли общественности и политиков на уроках Кавказской войны. В лице Ахульго – этого культурно-исторического мемориала — мы получили: освящение памяти погибших горцев; поминовение простых русских солдат, которые выполняли свой ратный долг, и, по выражению муфтия Дагестана, были жертвами «исторической судьбы». Расул Гамзатов, великий поэт и мудрец, в своей поэме «Ахульго» в прекрасном переводе Марины Ахмедовой-Колюбакиной откровенно, но, вместе с тем, мудро рисует полотно этой самой страшной схватки Кавказской войны:
Шли сверху вниз каленые кинжалы,
Шли снизу вверх хваленые штыки.
От столкновенья их земля дрожала
И небо разрывалось на клочки.
Сколько людей – столько и мнений…
Конечно, разноголосица мнений добавляет несколько ложек дегтя в русско-дагестанскую дружбу. Некоторые считают мемориал Ахульго странным. Мол, памятник ставит знак равенства между колонизаторами и теми, кто пал, защищая свою Родину. Эти люди просто не читали великого Расула.
Под непрерывный грохот барабана
В угаре рукопашной кутерьмы
Перемешалась кровушка Ивана
С такой же точно кровью Магомы.
Казалось бы, точка поставлена: нельзя злиться на русского Ивана, потому что на него даже Шамиль не злился. Он делал свое ратное дело. Ахульго – это памятник миру на самом деле. Никто не ставит знак равенства – знаки ставят те, кому выгодно использовать этот мемориал для обострения антироссийских настроений в той небольшой прослойке дагестанского общества, которая подвержена подобным установкам. Либо представить горцев тупыми, подхалимами или фанатиками. В каждой из этих оценок проглядывает нежелание понять кавказскую душу. В ситуации со Страной гор я называю эти настроения откровенно антидагестанскими. Ведь дорога в ад вымощена т.н. благими намерениями. Таких благодетелей в Дагестане с 90-х годов мы видывали немало. Общество поняло, куда они тянули Дагестан своими «благодетельными речами».
В своем приветственном адресе Владимир Путин отметил, что «возведение этого величественного мемориального комплекса – знак уважения к общей исторической памяти, напоминание о недопустимости кровопролития, яркое свидетельство необходимости поддержания народного единства, которое складывалось и крепло на протяжении столетий». Уважение к исторической памяти и тут же напоминание о недопустимости кровопролития. Что из этих концептуальных тезисов коробит любителей истории или профессиональных историков?
Историк, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Вадим Муханов в интервью «Кавказскому узлу» скептически отнесся к идее мемориала. Товарищ историк наговорил кучу всего, в том числе назвал проект «пиаром Главы РД», «смешным», «однобоким проектом». Упустив при этом самое главное: дагестанцы, которые жили болью Кавказской войны, имеют право на мемориал, признанный политиками. Куда можно прийти и помолиться – хочешь за душу Магомы, хочешь – за душу Ивана.
Конечно, определенные нарушения строгого принципа историзма в проекте присутствуют, как об этом отмечает Хаджи-Мурад Доного (которого в проправительственных настроениях явно не заподозришь), но в целом и он позитивно оценивает мемориал. Тем более что он не построен на самой горе. Это память, и это главное. И настоящие дагестанцы с памятниками и умершими не воюют. Время ушло, наша задача – сделать правильные выводы. Мемориал может кому-то не нравиться — и это понятно. Но идея Главы республики достойна того, чтобы стать началом к объединению настоящих патриотов России. У нас одна страна. У нас одна судьба.
Кто виноват?..
Грядущее рассудит
И всё поставит на свои места.
Оно не терпит сказанного всуе,
А к истине дорога непроста.
Расул Гамзатов
(из поэмы «Ахульго»).
Ханжан Курбанов | г. Махачкала