Я очнулся на пляже. Уже слабо помнил, где я, и совершенно не понимал, что случилось и сколько дней здесь нахожусь. Тело ужасно болело, голова кружилась. Закрыл глаза и начал вспоминать: «Вот я еду по северу страны. Вот живу с крестьянами. Иду до города Паттайя, до острова Ко Лан. Палатку расставляю… А дальше? Что было дальше… Какие-то детские голоса… Кто-то поил меня водой, чтобы я не умер. Точно! А может, все привиделось? Может, галлюцинации? Ясно одно… надо отсюда выбраться. Как угодно».
И он стал ползти. Слабый, исхудавший, сраженный лихорадкой Денге питерский парень. Журналист, объездивший десятки городов с легендарными рок–группами, реставратор и путешественник Антон Дряничкин. На восстановление уйдут месяцы. Оставшись без денег, он будет жить у друга и ходить за едой в храм к сикхам. А потом так проникнется, прочувствует, что решит остаться здесь жить. Но это потом. А сначала — Таджикистан, Китай, Лаос, неожиданные события, долгие дороги и разные люди, изменившие мировоззрение.
В объятиях смерти
В 23 года я уехал автостопом в Таджикистан. Почему-то именно с него решил начать знакомство с миром, и, знаете, это до сих пор моя любимая страна. У нас таджиков не любят, многие даже брезгливо относятся, а я видел таких, что нам бы у них учиться две жизни. Кстати, таджики — один из немногих оседлых народов Средней Азии, и относятся они к персам, а не тюркским народам. Беднейшая страна. 95 процентов — горы, на которых практически ничего невозможно вырастить. На юге сильнее ислам, а на севере больше заводов и, соответственно, больше инженеров и учёных людей. А есть еще памирцы. И если я скажу, что они перевернули мое сознание, то не совру. Все памирские поселения находятся на высоте более 2000 километров. Долгая холодная зима и короткое прохладное лето. Ледники, лавины и камнепады. А Сарезское озеро! Вы знаете Сарезское озеро? Оно самое большое из горных. Сто лет назад было землетрясение, камни перекрыли реку и возникло оно. Если будет теракт, то оно смоет, вдумайтесь только, пол-Таджикистана, пол-Узбекистана и Афганистан. Правда, для этого нужно «камазов» пять тротила. Но там все время землетрясения. И не дай Бог сильное. 5 миллионов человек будет не спасти. И первые из них — памирцы. Они это знают. Как и то, что небольшой камень может снести твой дом вместе со всей семьей. Ты ложишься спать и не знаешь, проснешься ли. А еще тебя вполне может загрызть волк. Их там много. Я видел. Страшное зрелище.
Но опасно еще в пути. Мы едем с водителем. Однополосная узкая дорога. Она единственная. Я вижу, как с высоты на огромной скорости время от времени летят камни. Спрашиваю: «А что, если такой камень угодит в нас?» Водитель кивает в сторону. Там пропасть. Вглядываюсь: внизу уже заржавевший «камаз». Спустя время — еще один. Легковушка…
«Какой еще таджик?!»
И вот на этой пугающей и завораживающей высоте живет самый благородный народ, который я встречал. Их кухня скудна, электричество дается по обещанию, а люди… Один парень позвал меня в гости. Я, говорит, учусь на инязе, приехал домой на каникулы, а так изучаю французский и итальянский. «Зачем?» — «А у меня папа любит итальянскую оперу, и он захотел, чтобы я…»
Здесь слушают «Битлз» и Демиса Руссоса, читают классику и знают, кто такой Эрнст Мулдашев. Один мне пожаловался: говорит «статьи его читал, а вот книгу не найду никак». Я потом, вернувшись в Питер, купил ему все книги Мулдашева и отправил. Штук 10, кажется. Или 15.
В Советском Союзе памирцы имели один из самых высоких процентов по уровню высшего образования. Впечатляет, правда? А еще их очень не любят мусульмане-сунниты, потому что памирцы — мусульмане-эсмаилиты, и они не строят мечетей, не ездят в хадж, не соблюдают пост и молятся два раза в день, а не пять.
В общем, именно на Памире я понял две вещи о человеке. Что он — не хозяин природы. И что в любых условиях им можно и нужно оставаться.
Как-то у меня должен был остановиться один памирец. И я говорю маме, что у нас поживет знакомый из Таджикистана. Она такая: «Какой еще таджик?!» А он приехал, пожил, и мама очарована: «Такой хороший человек».
«В Китае надо просить»
Китай — это 40 процентов пустынь, 40 – гор, и только 20 — плодородная земля, где все китайцы и живут. Там можно ехать сотни километров и никого не встретить. Многие считают китайцев негостеприимными, неотзывчивыми. Но это не так. Просто у них другая культура. Если не просишь, значит, помощь не нужна. Все просто. Надо просить. Бесполезно намекать китайцу: «О! Минус 10. Пожалуй, переночую на этой скамейке». Просто стучишься в любой дом и говоришь: «Здравствуйте, я — путешественник. Можно я у вас переночую?» Я жил в Китае почти пять месяцев, и ни разу не было так, чтобы оставался ночью на улицах. Всегда приглашали. И богачи, и бедняки. Принимали все. Но есть такое негласное правило: если ты в бедной стране, стучись в дом побогаче. Гостя все будут кормить, а для многих людей на свете даже один лишний ужин — это накладно.
Тибет, горный монастырь в городе Дэчан. Фото из архива Антона Дряничкина.
Был еще случай. У меня в Тибете начали рассыпаться джинсы. За время моих путешествий они становились всё короче и превратились в короткие шорты. Я в них жутко мерз и как–то решил зайти в кафе. Денег у меня не было, но думал, хоть погреюсь, кипятка попрошу. Сижу, пью чай и тут замечаю недобрые такие взгляды. Это зашли тибетские дальнобойщики.
Чувствую, либо просто докопаются со скуки, либо заберут последнее. И тут открывается дверь, заходят четверо монахов, смотрят сначала на меня, потом на них. Один молча берет меня за руку и уводит. «Они хотят украсть твой рюкзак». Отвели меня в монастырь, накормили и дали новые штаны.
Вообще, верующие люди не раз выручали меня за эти годы. Перенеся лихорадку Денге, оставшись слабым и без денег, я несколько месяцев ходил в храм к сикхам.
Хватит кормить Кавказ всех
Сикхизм — восьмая по численности религия, основанная 500 лет назад гуру Нанаком. Он много путешествовал, был в Мекке и других святынях, а потом обосновался в Пенджабе и начал проповедовать новое учение, собранное на основе ислама и индуизма. Вместе с преемниками Нанак сформировал религиозную общину сикхов, которая со временем превратилась в своего рода государство в государстве с собственной идеологией, законами и вождями.
Сикхи проповедуют любовь и братское отношение ко всем людям на Земле, независимо от происхождения. Им запрещено говорить, что одна религия лучше другой, заниматься миссионерской деятельностью. Я проверял. Специально задавал провоцирующие вопросы.
Человек здесь свободен в своей воле. Он всегда должен жить в оптимизме, радости и надежде. Принуждение и насилие считаются среди сикхов отвратительным. Два раза в день, утром и вечером, любой желающий может прийти к ним в храм и бесплатно поесть. В главном храме Патайи каждое утро они кормят 10 000 человек, и не имеет никакого значения, кто во что верит и к какой расе относится. Все люди – братья. Откуда у них деньги? Сикхи — богатые люди. И каждый из них отдает в храм 10 процентов своего дохода. Я не сикх, но тоже периодически ношу туда деньги, потому что дело хорошее и знаю, как много тарелка каши значила для меня в свое время.
«В Таиланде невозможны гей-парады»
Принято думать, что Таиланд — страна разврата. Это не так. Да, есть трансвеститы и транссексуалы. Почему так много? Их не больше, чем в любой другой стране. Таиланд — действительно страна с очень сильными семейными традициями, родители имеют большое влияние на детей, их почитают и уважают. Но люди придерживаются буддийской философии, а она говорит: «Ты отвечаешь только за себя и перед собой, никто не в праве тебе указывать, никто не вправе тебе мешать, и ты не в праве никому мешать. Тайское общество не обожает трансов, просто не считает их изгоями.
В России человек с нарушениями гормонального фона либо всю жизнь прячется, мучается и страдает, либо меняет город, делает операцию и бежит изменить пол в паспорте. В Таиланде максимум сделает операцию по смене пола, которая стоит от 3 до 10 тысяч долларов. Ну, гормоны там попьет… И в военкомат будет ходить отмечаться.
Призывники в тайском военкомате. Фото из архива Антона Дряничкина.
У них призывники тянут жребий и по нему идут в армию. Здесь невозможны гей-парады с требованием защиты своих прав. Зачем, для чего? Их просто не поймут, потому что в Таиланде и так их никто не унижает.
Еще здесь нет духа соперничества. Сделать лучше, прийти раньше. Важней процесс. Поэтому на Олимпийские игры в Сочи у них поехала скрипачка Ванесса Мэй. Ну, какая она спортсменка? У нее просто есть тайский паспорт, и она умеет стоять на лыжах. Не выиграет? Ну и ладно.
Тайцы — спокойные люди. Поэтому, как бы турист ни кричал на ресепшне, таец будет его слушать и соглашаться. Для него этот турист — временная проблема, которая скоро накричится и уйдет. Самое главное для них — личный комфорт. Поэтому редкий таец будет работать ради денег там, где ему неинтересно. Им нас, россиян, которые пять раз в неделю идут на работу, проклиная ее, не понять. Ну, уйди тогда с нее. Меньше платят на другой? Ну и что, экономь.
Перемен требуют наши сердца
Наверное, я тоже среди них стал немного тайцем и в один день просто ушел с турфирмы и решил работать сам по себе. А если серьезно, я был очень измотан. Вся эта жизнь вдали от дома, дороги, люди, говорящие на чужом языке. Работа с одними и теми же маршрутами и одним и тем же текстом. Я устал обманывать людей. Потому что, по сути дела, продавать ювелирные украшения людям в четыре раза дороже себестоимости — это обман. А не продавать нельзя. Оштрафуют. На этих продажах и держится весь турбизнес.
И я решил работать иначе. Показывать людям реальную жизнь, а не музеи. Расчертил карту на квадратики и начал «прочесывать» город от и до. Только в Таиланде заниматься подобной работой иностранцам запрещено. Но я нашел выход. Небольшие откаты полиции — и работа в полицейском участке в качестве переводчика один раз в неделю. Все! Уже несколько лет показываю туристам другой, удивительный Бангкок с местами, которых нет ни в одном путеводителе и куда не пропускают ни одного иностранца. Монастыри на крыше семиэтажных парковок; закрытые клубы; Чайнатаун со своей особой атмосферой; яркие, колоритные праздники сикхов; кочевники, живущие с самого рождения в лодках; тюрьмы; разнообразные старые кафешки со своими особыми кулинарными секретами; трущобы и каналы Бангкока; маленькие рынки и храмы…
Но решиться на это мне, наверное, помог монастырь, куда я пришел в самый сложный момент.
«Офелия, и ты иди в…»
Пришел и сказал: «Хочу к вам». Они говорят: «Пожалуйста, вот твой домик, приходи на завтрак». Меня побрили. Это обязательная процедура. Всем мужчинам бреют волосы на голове и брови. Зачем? Чтобы не думали о красоте. Сидишь такой, лысый безбровый урод, целый месяц и ищешь нирвану. Там ко мне в первый же день подошел старый монах и спросил, зачем я пришел. «Отдохнуть от людей», — отвечаю. А он: «От людей не надо отдыхать. С ними надо быть вежливым. Не отвечать на агрессию. Просто быть вежливым. Пять вежливых человек, встретившихся на пути одного агрессивного, его изменят». В монастыре меня могли огреть палкой по голове, оскорбить. Один раз даже плюнули в лицо. Так надо. И если бы я не стерпел, пришлось бы пройти через все снова.
В тайском монастыре приучают, что красота — ерунда. Учат, что это просто оболочка, которая меняется, обвисает, разрушается. Что все мы умрем. И важно быть спокойным, принимать все как данность и не париться. Жить сегодняшним днем. Без прошлого. Без постоянного страха за будущее. Что у тебя есть только сегодня и сейчас. Все остальное вне зоны твоих возможностей. А еще 6 дней ты просто молчишь. Не говоришь ни с кем, не общаешься по телефону, даже в глаза не смотришь. В Таиланде каждый мужчина хотя бы пару месяцев обязан побыть монахом, даже король.
У меня здоровье после монастыря улучшилось, память стала ну просто мечта, сам ходил спокойный, довольный. Потом я очень многих туристок в депрессии туда отправлял. Некоторые приезжали снова, спустя годы. Как одна дагестанка, например.
Мальчишник в Бангкоке. Edition Дагестан.
Вышел как-то вечером из дома покушать. А едят тайцы всегда в кафешках. Дома готовят крайне редко. Просто выходишь из дома всей семьей и видишь целый ряд маленьких кафешек прямо на улицах. И вот иду, смотрю. Стоят ребята. Трое. Или дагестанцы, или чеченцы, думаю. Знаете, типичные такие кавказцы-спортсмены. Одно непонятно: как их занесло в спальный район Бангкока, который очень далеко от центра города и где никогда не было иностранцев? Подхожу. Точно даги. Приехали учиться тайскому боксу, заплатили заранее за тренировки, а зал их «кинул». Ну, в общем, таксист зачем-то высадил их здесь, а я случайно заметил и пригласил к себе. Утром нашли другой зал. С одним из них мы подружились. Виделись периодически, по городу гуляли. Вот сейчас у них остановился. Встретили очень хорошо, всем доволен.
Кстати, пока добирался до Дагестана, в Ингушетии до меня решили докопаться парни. Ночью стою на трассе, собираюсь попутку поймать, а тут они подъехали, предложили подвезти за деньги. Я отвечаю, что их нет. Отъехали, потом опять появились. Все кружат вокруг, договариваются о чем-то. А там недалеко мужик один колесо менял, потом уехал, но вернулся и говорит: «Садись. Что-то они замышляют. Или ноутбук отберут, или еще чего». Отвез до поста, попросил гаишников посадить куда-нибудь и уехал.
Дербент
Хорошая крепость в Дербенте… Но реставрация меня оставила в недоумении. Это какой-то новодел. Вылизали так, что с трудом верится, что ей хотя бы лет 500. Я два года отработал реставратором в Питере и, в общем, ребята, я понимаю, намечается движуха, Путин едет, но так делать нельзя. Если совсем что-то крошится, подправить можно. Процентов на 20. Все остальное — по минимуму. Еще шокировало отношение к старине… Написать на стене древней крепости огромными буквами «Ахмед плюс Зюма равняется любовь» — я даже не знаю, как это назвать. Надо было этого Ахмеда найти и настучать по затылку. И ведь он не единственный там отметился. А этот мусор возле исторических ворот? А это, между прочим, наследие ЮНЕСКО.
Дербент, Нарын — Кала. Фото итз личного архива Антона Дряничкина.
Сам город маленький, интересный. Погулял, походил по улочкам, зашел в чайные. И знаете, что меня удивило. Какие же дербентцы спокойные, даже медленные люди! Они все делают не спеша. У меня было ощущение, что я хожу быстрей, чем там ездят машины. А кстати, возле фонтана в Дербенте я встретил знакомых автостопщиков, гостивших у меня года два назад в Таиланде.
Жаль, не удалось посмотреть реальный Дагестан во всем многообразии сел, народов, природы. А ведь я столько читал о нем. Но года через полтора вернусь на целый месяц и тогда…
Беседовала Кира Машрикова
