Во второй части беседы с «Молодежкой» руководитель Координационного центра ДГУ Магомед Магомедов рассказывает о собственной практике в профилактике антитеррора, о своих наблюдениях, почерпнутых на встречах со студентами, и дает практические рекомендации для спикеров.
43 центра
— Магомед Юсупович, насколько я понимаю, Вы не только организуете, но и сами неоднократно участвовали в различных мероприятиях по профилактике экстремизма, в том числе в вузах, во встречах со студентами и т. д.
— Да, еще работая в миннаце, а до того в комитете по свободе совести, я принимал участие, можно без преувеличения сказать, в огромном количестве мероприятий, в том числе организованных нами самими и не только: ведомственных, межведомственных, во встречах со студентами учебных заведений, кстати, нередко за пределами столицы республики.
И сейчас продолжаю делать это – теперь уже в составе новой организации, которую учредило Министерство науки и высшего образования России. Федеральное министерство реализует эту практику уже второй год подряд, и на сегодня в российских регионах функционируют уже 43 таких координационных центра, как наш, открытый на базе ДГУ.
Наши мероприятия – круглые столы, лекции, тематические семинары, школы цифровой грамотности – мы стараемся проводить в формате живого диалога со студентами.
Заинтересовать студента и отвлечь его от телефона
— Вы не подмечали для себя, какие выступления экспертов молодые люди слушают с интересом, а на каких спят?
— Со студентами не нужно говорить на языке сухой теории. Нужны живые примеры, нужны конкретные рекомендации, полезные лайфхаки.
Один из приемов – диалоги в относительно небольших группах, до 30 участников. И стараться ориентироваться и приглашать тех экспертов, которые не читают длинных докладов, а именно общаются, беседуют со студентами.
С этого года мы проводим мероприятия и в форме тематических игр, это тоже помогает получить и удержать внимание аудитории.
— А язык какой порекомендуете с собеседниками такого возраста?
— Язык фактов. При этом молодой участник должен ощущать себя участником встречи, а не пассивным слушателем.
Эксперту следует воздерживаться от чтения по бумаге тяжелых речей. Сейчас это уже не так распространено, а раньше очень часто бывало: приходит докладчик во-о-от с таким отчетом – и языком канцелярского документа зачитывает длиннющий текст.
Смотрим в зал: 95% присутствующих его не слушают, уткнувшись в свои телефоны. Такие методы в самом деле сегодня неинтересны и не дают результата.
Фото: Евгений Костин.
Без трибун и барьеров
Добавлю, что я совсем не сторонник выступлений с трибуны. Президиумы, трибуны и подобного рода площадки – это барьеры. Мы стараемся организовать или круглый стол, или вообще не прибегать к столам, а расставить стулья полукругом, лицом друг к другу, на равных.
То есть даже с точки зрения того, как располагаются в помещении эксперты и молодежь, барьеров не должно быть. И эксперт выступает в роли собеседника. Как вариант: можем вообще не собирать молодых людей в зале, а сами придем к ним в общежитие.
Мы часто применяем такой ход, что с первых минут задаем вопросы. Таким образом сразу вовлекаем в беседу студентов, которые становятся активными участниками общения.
Зарубежные проповедники
— Подбор участников, наверное, тоже имеет значение?
— Конечно. Присутствие известных людей, узнаваемых лиц, к примеру, общественников, чемпионов, так называемых ЛОМов (лидеров общественного мнения), вызывает повышенный интерес у молодежи.
Или: если ожидаются из зала вопросы по тематике религии, значит, нужно пригласить знатоков ислама, способных ясно, доходчиво и компетентно говорить на эту тему. И быть авторитетом для слушателей.
— А как Вы оцениваете такой ход, как приглашение зарубежных проповедников (с антиэкстремистской позицией)? Возможно, их слова прозвучат убедительнее для кого-то из молодежи?
— Вот как раз в период работы в миннаце и упомянутом комитете мы активно занимались этой работой. Особенно в период с 2013 по 2018 год.
В Дагестан тогда приезжали уважаемые проповедники, они, кстати, встречались не только со студентами, но и с политиками, чиновниками, выступали в СМИ и в стенах мечети.
Во многом они говорили то, что и местные имамы. Но если к местным проповедникам часть молодежи не прислушивалась, гости закрывали эту нишу.
Совокупно аргументы местных и приезжих имамов сыграли свою роль – и подавляющее большинство молодежи сегодня далеки от экстремизма. В этом смысле былой необходимости активно приглашать сюда зарубежных имамов уже нет.
Но они продолжают ездить: сегодня уже больше для обмена опытом. Они могут быть больше, глубже знакомы с какими-то реалиями, которые внове для нашего региона. И поделиться знаниями.
До конца года центры, подобные нашему, появятся во всех российских регионах
— Было бы интересно узнать подробнее о деятельности вашего координационного центра при ДГУ.
— Как я уже упомянул, при министерстве науки и высшего образования в Москве образован Координационный совет. В его состав входят представители администрации президента, Национального антитеррористического комитета, Совета безопасности, ряда профильных ведомств, которые так или иначе занимаются вопросами противодействия экстремизму и терроризму.
По решению этого Совета (федерального уровня) координационные центры создаются в российских регионах, их уже 43. Наш на базе ДГУ был создан одним из первых – вот такое доверие. Планируется, что такие центры до конца года появятся во всех субъектах РФ.
Центр имеет региональный статус (обслуживает республику). Одной из функций центра является проведение курсов повышения квалификации для государственных и муниципальных служащих.
Диапазон охвата: вопросы профилактики экстремизма и терроризма, различных деструктивных субкультур, вопросы межнациональных и межконфессиональных отношений и другие.
Миннац, АТК и другие партнеры
Работаем мы на бесплатной основе, с выдачей удостоверений государственного образца. Сюда же входит то большое количество мероприятий, о котором я уже сказал. Та же площадка «Открытый диалог», встречи, круглые столы, семинары, лекции. Флешмобы к памятным датам. «Школа цифровой грамотности» — это наш совместный проект с минмолодежи.
Мы плотно взаимодействуем с миннацем, минобразования, минмолодежи, центром противодействия экстремизму МВД, антитеррористической комиссией (АТК), а также с вузами. К центру уже есть прочное внимание, нас регулярно приглашают на те или иные мероприятия, включая семинары для муниципальных служащих. О существовании и работе центра в курсе глава региона.
Другими словами, наша структура выступает в роли регионального учебно-методического центра, который так или иначе помогает всем субъектам профилактики терроризма.
Отмечу еще вот что: методику нам спускает Координационный совет при федеральном министерстве науки и высшего образования. При нем функционируют десять ключевых центров, каждый со своим профилем методической работы: антитеррор, антиэкстремизм, межнациональная тематика и т. д. И эту методику спускают в регионы.
Общее количество наших мероприятий в прошлом году составило около ста – это с учетом, что мы тогда приступили к своим функциям начиная с осени. А в этом году к концу апреля уже близки к этой цифре менее чем за четыре месяца. Охват участников этих мероприятий уже превышает 2 тысячи человек. Причем число просьб и приглашений в наш адрес только растет.
Фото: Координационный центр ДГУ.
Пожизненные последствия
— Возможно, Вам особенно запомнился какой-то случай, какой-то диалог с молодежной аудиторией?
— Да, это случилось как раз недавно. На одной из встреч мы рассказывали ребятам об опасности такого явления, как терроризм, об уголовной ответственности.
Упомянули о том, что статьи УК за терроризм настолько суровы, что даже после отбывания наказания (связанного с длительным лишением свободы) человек и далее будет пожизненно находиться под пристальным вниманием силовых ведомств.
Учитывая специфику таких статей, после освобождения ему сложно будет устроиться, к примеру, на должности, связанные с государственными и муниципальными ведомствами. И не только для него, но и для его близких.
Так вот, говоря обо всем этом, мы рассказали о юноше, который с целью пошутить отправлял сообщения о том, что школа якобы заминирована, о том, что произойдет теракт. И он был задержан. А уголовная ответственность за такие деяния наступает с 14 лет…
Я добавил, что и впоследствии подобные печальные истории могут влиять на жизнь осужденного. К примеру, не каждые родители пожелают отдать дочь замуж за такого человека: шлейф этого события в прошлом человека, отсидевшего за преступление, будет тянуться за ним в будущем. Они будут беспокоиться и о том, чего от него ожидать в будущем, и о том, не скажется ли все случившееся на внуках, и о многом другом.
Рассказывая об этом, я почувствовал, с какой заинтересованностью ребята слушают о случившемся. И один из присутствующих поделился известной ему похожей, но как бы обратной историей: в том случае уже после бракосочетания выяснилось, что молодая супруга была фигуранткой уголовного дела по статье «Терроризм».
По реакции слушателей было видно, что такие живые примеры производят на них впечатление. Так что, возможно, что новые знания о таких ситуациях, как и размышления о том, что последствия могут вот так сказываться вдолгую, иметь самый разный характер (при том, что и в аресте, следствии и приговоре нет ничего приятного), сыграют для кого-то из присутствующих на таких встречах роль весомого аргумента и предостережения.
(Окончание следует.)
В третьей, заключительной части своего интервью «Молодежке» Магомед Магомедов поделится рекомендациями для родителей и родственников молодых людей, а также для преподавателей учебных заведений.
Что может насторожить в поведении юноши? Как постараться достучаться до него, с учетом, что отец – простой человек, а не эксперт в области профилактики экстремизма… Как вообще выстраивать отношения со своими детьми в этом плане.
