В самой нижней части аула, прямо над буйно и стремительно несущейся вниз рекой Кара-Койсу, высится добротный, построенный еще предками, а затем заново перестроенный новый дом Залумхана Агилова. Старик Агилав, которого я помню как близкого родственника и одного из столпов нашего тухума, был известен и в селе, и в районе как человек, к которому обращались для решения многих семейных и клановых вопросов. Он берег как зеницу ока и леса, и колхозные сады, был полезен всему джамаату как опытный лекарь.
Это было летом 1950 года, когда отец с матерью уехали на санаторное лечение в г. Пятигорск. Я с друзьями играл у речки, когда Агилав вдруг с балкона своего дома позвал меня к себе. Он по-отцовски нежно обнял меня, десятилетнего мальчика, и спросил: « Ты, наверное, скучаешь по родителям?» А затем угостил меня фруктами из своего сада, вытащил из бумажника 25 рублей и дал мне. Для меня это были большие деньги. Я по сей день помню тот момент и по-прежнему чувствую теплоту в душе от этого поступка. И когда я могу быть полезным членам его семьи, то вспоминаю тот летний день и доброго старика Агилава на балконе сакли.
Юбилей
На юбилее я подарил Расулу Гамзатовичу мой «Аварско-русский фразеологический словарь» и «Фразеологический словарь аварского языка». Прошло некоторое время, и поэт Абдула Даганов говорит, что Расул хочет меня видеть. Мы зашли в Союз писателей Дагестана, и Расул радушно нас встретил. Тут Расул Гамзатович говорит: «Махач, какой хороший подарок ты мне сделал. Сперва я подумал: «Откуда немец-Махач знает аварский язык?» — и оставил твои словари без внимания. А затем выяснил, что ты провел колоссальную работу по изучению и выявлению основного сока языка — устойчивых, неповторимых словосочетаний. И при этом ты перелопатил всю аварскую литературу и поэзию. Твои словари стали моими настольными книгами, каждое рабочее утро я начинаю с них. Прими от души мою благодарность».
Махач МАГОМЕДХАНОВ | г. Махачкала
