Сраждин Самадинович Батыров родился в 1951 г. в ауле Выше-Таловка Тарумовского района.
В 1971 г. окончил Дагестанское художественное училище им. Джемала. С 1983 г. — член Союза художников Дагестана. В 1988 г. получил звание заслуженного деятеля искусств РД. Участник республиканских, зональных, всероссийских выставок.
Умер 12 апреля 1992 г.
***
ЗАВТРА БУДЕТ ПЯТЬ ЛЕТ, КАК ОН УШЕЛ ОТ НАС. Я отчетливо помню тот телефонный звонок апрельским утром: «Батыров умер» — и свою странную реакцию: «Наконец…» Как будто подсознательно ждала этого, точнее, знала, что это рано или поздно произойдет. И чувство пустоты, невосполнимости утраты…
При общении с Батыровым меня не покидало чувство вины, какой-то неловкости за свою жизнь — так высока была поднятая им планка. После его смерти это чувство усилилось. Теперь я знаю — он ждал от нас, что мы проснемся от духовной спячки, попробуем хоть что-то изменить в этой жизни. Нет, он ни на кого не перекладывал свою непосильную ношу и ничего не требовал от людей. Но будучи сам огромным и ослепительным, как солнце, высвечивал в каждом самое главное, самое лучшее, запрятанное где-то глубоко, то, о чем мы сами порой не подозреваем. Наверное, поэтому рядом с ним хотелось стать лучше, выше, подняться над суетой, наполнить собственную жизнь высоким смыслом. Это стремление посвятить жизнь прекрасной цели — служению своему народу — у Сраждина появилось очень рано. Вот строки из его дневника, написанные, когда ему шел всего 22-й год: «Всматриваясь в пройденное, я задаю себе вопрос — что я успел сделать, что совершил? Сколько еще неосуществленного, сколько еще предстоит сделать! Боюсь, такого дня не наступит, когда можно будет сказать: ну всё, теперь можно отдохнуть. От этих мыслей становится жутко и страшно. Ведь настанет время и не будет нас на земле, о нас забудут…»
Будучи очень цельным человеком, Батыров смог собственную жизнь подчинить единой цели — пробуждению нравственного самосознания ногайского народа, всей своей короткой, но такой яркой жизнью явив нам пример высочайшего духовного взлета, торжества духа над слабой плотью.
Батыров часто приходил в наш музей. Для нас это всегда был праздник, а сам Сраждин — центр его, точнее, душа. Он излучал удивительно положительную энергию, и это притягивало людей, всем было хорошо рядом с ним. Он мог часами рассказывать о своем народе, иногда серьезно, иногда шутливо, а потом достать из кармана старинный музыкальный инструмент — маленький шынъ-кобуз — и сыграть забытую ногайскую мелодию. Или спеть нежную колыбельную песню, показать танцевальное движение, прочесть что-нибудь из восточной поэзии, которую любил и великолепно знал. С кем-нибудь из кумыков сравнить на разных тюркских языках то или иное выражение, пословицу, поговорку. А потом снова и снова рассказывать… Рассказчик он был великолепный. Собственно, тема его рассказов, как и всего творчества, была одна — родной народ, ногайцы, их история, культура, обычаи и, конечно, проблемы. Однажды я спросила Батырова: не бывает ли у него желания написать картину из жизни другого дагестанского народа, и он ответил: «Бывает! Да еще какое! Каждый раз, когда я бываю в горах, поражаюсь нашим художникам — неужели они не видят сокровища у себя под ногами? Ведь Дагестан — это сплошной клад, только копай! Меня так и подмывает порой зависть, но я вовремя останавливаю себя — Сраждин, тебя ждут твои степи».
Да, его ждала степь, бескрайняя ногайская степь, эта выжженная беспощадным солнцем земля. Как же надо было любить эту землю и ее бесхитростный народ, чтобы без устали воспевать ее! Из дневника Сраждина Батырова: «Вы слушали песню домбры, вы слышали, о чем она поет? Вы только прислушайтесь и услышите звуки степи, ржание и храп коней, почувствуете запах земли, песка, запах весны и трав. Как велика любовь к Родине и народу! О мой жалкий и бедный народ! Скажи мне, где твое настоящее, где твоя красота, где твое прошлое, скажи мне? О народ мой, зачем ты забыл душу домбры, почему ты ее не слышишь? Ведь пройдет год, пройдет два, пройдет пять, и не станет на земле песни домбры, песни души. Что же мне делать, как остановить время, чем мне помочь? Подскажи, какую принести жертву, чтобы спасти тебя, я на все пойду!»
Ценили ли ногайцы Батырова по-настоящему, понимали ли величие его подвижнического пути? Думаю, нет. И нельзя ставить им это в упрек. Потому что народ по сути своей — косная материя, и смысл его бытия — в вечном движении из прошлого через настоящее в будущее. В этом движении много хаоса, тяжелого и темного, но однажды в его лоне рождается прекрасное дитя — с чистыми помыслами и душой, способной к состраданию. Такой, как Сраждин Батыров. Тот, кто может взять ответственность за очень многое происходящее в мире, будь то последняя верблюдица ногайской степи, трагическая гибель поэтессы Кадрии или возвращение к жизни исчезнувших танцев своего народа. Он вышел на путь предначертанный и шел по нему до конца, зная, что век ему отмерен недолгий.
Батыров серьезно и долго болел. Врачи не могли поставить диагноз: его переводили из отделения в отделение, меняли методы лечения, а улучшения все не было. Тогда он просто сбежал из больницы — с трудом, на костылях добрался до родного аула. И старые ногайки вылечили его то ли народными средствами, то ли сердечным теплом, то ли просто родная земля в трудные минуты дает нам силы, возвращая сторицей любовь к ней.
Но это был первый сигнал. Тревожный знак. Впрочем, не первый. Вот строки из дневника: «А в груди время от времени давит и больно бьется, чувствую резкие боли. Это и есть, наверно, первые признаки будущей болезни. С таким характером недолго оказаться в цепях болезни…»
Чувствуя, что в любой момент он может уйти, Батыров спешил, даже мчался, жил, ничего не откладывая на потом. Наверное, поэтому он так много успел сделать. Им создано более 200 станковых живописных работ, выполнено десятки эскизов костюмов народов Дагестана для ансамблей «Лезгинка» и «Песни и танцы народов Дагестана», для чечено-ингушского ансамбля «Вайнах» и Каракалпакского ансамбля песни и танца. Он собрал сотни старинных ногайских песен и сазов (мелодий), музыкальные инструменты, проделал огромную работу по возвращению к жизни забытых песен и танцев, на базе чего был создан ногайский фольклорно-этнографический ансамбль «Айланай», выступления которого с триумфом прошли в городах и районах Дагестана, Чечено-Ингушетии, Каракалпакии. Сраждин был прекрасным знатоком и собирателем прикладного ногайского искусства, сам мог валять войлок, шить, вязать и вышивать. Он великолепно готовил. Нет ни одной области культуры, в которой бы Батыров не сказал своего вдохновенного слова. Он писал стихи и прозу, по его повести «Албаслы» на алмаатинской киностудии собирались ставить художественный фильм — буквально перед смертью он должен был лететь в Алма-Ату для работы над сценарием. Не успел. Он многого не успел. Но того, что сделал Батыров за свою короткую, но такую яркую жизнь, хватило бы на десять жизней.
Он называл себя Эльгезер, что в переводе с ногайского означает «странник». Из дневника Сраждина Батырова: «Почему я не как все? Почему я — не обыкновенный, хороший, добрый, молчаливый, спокойный? Почему я так страшно и жутко люблю жизнь, музыку, красоту, природу? Почему моя душа не бывает спокойна? Почему она так много терзается, даже по мелочам?» Что это? Тонкая, ранимая душа художника, все впечатления жизни пропускающая очень глубоко через себя, или страстная кровь предков-кочевников, взывающая к вечным поискам счастья через вечное движение?
Эльгезер, странник… Вся его жизнь, как и его картины, — это странствия во времени и пространстве. Может, поэтому он так и не свил настоящего гнезда, семья его жила в Узбекистане, практически до конца у него не было угла, не было мастерской, и работы его томились у друзей, в музейных запасниках, а то и просто в сараях, где их проедали крысы и пачкали ласточки. Он никогда не роптал. Но силы человека не безграничны. Я помню трагический период в жизни Батырова, когда, отчаявшись что-нибудь изменить, он стал думать о самоубийстве. Ангел-хранитель помог тогда преодолеть искус, но проблема осталась… Он решил ее, уничтожая свои картины — своих детей, удачных и не очень, красивых и посредственных, но всех бесконечно дорогих и любимых.
Эльгезер… Ты жил по другим законам, нежели мы. Ты не боялся растрачивать себя. Ты ничего не оставлял на потом. Может быть, поэтому ты так много успел за свою короткую жизнь. Может быть, поэтому, явив нам всем пример высокого служения своему народу, ты так рано ушел. Оставив нам чувство вины и невосполнимости утраты. Прости нас, Сраждин…
«Молодежь Дагестана», №14, 11 апреля 1997 г.
P. S. «Эльгезер» – одна из первых публикаций о выдающемся сыне ногайского народа Сраждине Батырове. Она была написана через пять лет после его безвременного ухода, когда еще не утихла боль, когда сердце еще не смирилось с утратой. С той поры прошло почти 20 лет – срок немалый. Но боль не утихла и сейчас, может быть, притупилась, а сердце… Чувство вины, которое я испытывала все эти годы, переросло в острое желание продолжать начатое Батыровым дело, внести в него свою, пусть небольшую, лепту.
Очень многое изменилось в нашей жизни за это время и в жизни ногайцев тоже. Но значение деятельности С. Батырова для возрождения ногайской культуры не уменьшилось, а наоборот, стало еще зримей. Прекрасно осознавая, что заменить Сраждина нельзя, что он единственный не только для ногайцев, но и для всей дагестанской культуры, мы начали с группой единомышленников – Яхьей Кудайбердиевым, Алтын Акбердиевой, Владимиром Уразакаевым, Нарбийке Муталаповой, Еленой Жуковой — осуществлять задуманное Сраждином и реализовывать собственные проекты, которые возникали в процессе работы.
До сих пор у меня хранятся в папке под названием «Батыров» два пожелтевших листочка с записями, сделанными под рассказ Сраждина. Там упоминаются всего два издания о ногайцах – некоего этнографа 30-40-х гг. Морозовой, занимающейся каракалпаками, а параллельно ногайцами, и книга С. Ш. Гаджиевой «Материальная культура ногайцев XIX — начала ХХ века» (1976 г.), не потерявшая актуальности и сегодня. Но сколько книг по ногайской истории и этнографии вышло за эти годы! Как радовался бы этому Сраждин! Еще при жизни Сраждина вышла книга «Ногайцы» в соавторстве И. Калмыкова, Р. Керейтова, А. Сикалиева. Но самым капитальным трудом является «История Ногайской орды» известного московского историка В. В. Трепавлова (2001 г.), а для более широкого читателя – его книга «Орда самовольная. Кочевая империя ногаев XV — XVII веков» (2013 г.). Дагестанским историком, д.и.н. Д. Кидирниязовым написаны книги «Ногайцы в известиях русских, западно-европейских и восточных авторов XV – XVIII вв.» (1999 г.), «Ногайцы в XV – XVIII вв.» (2000 г.), «Взаимоотношения ногайцев с народами Северного Кавказа и России в XVI – XIX вв.» (2003 г.). В 2006 г. вышел посвященный ногайцам 9 номер журнала «Возрождение» (Махачкала), в 2015 г. — серьезный научный труд московских и ногайских исследователей В. Кореняко, В. Бобровникова, К. Бальгишиева «Сынтаслар. Намогильные стелы Ногайской степи», Институтом этнологии и антропологии РАН в серии «Народы России» готовится к изданию том, посвященный ногайцам.
Но это наука, а как дело обстоит в области фольклора, литературы, искусства? И здесь есть немалые достижения. В 2004 г. Фания Кусегенова защитила кандидатскую диссертацию по народным лирико-эпическим поэмам «Ногайские дастаны: национальная специфика, межэтнические и фольклорно-литературные взаимосвязи», в издательстве «Наука» (Москва) готовится академическое издание «Эдиге» (ногайская эпическая поэма)» под редакцией д.фил.н. Н. Суюновой. В Черкеске Ф. Каноковой защищена диссертация по декоративно-прикладному искусству ногайцев, готовится к защите работа З. Кузеевой по ногайскому орнаментальному искусству. Подготовлен и пока малым тиражом издан альбом-каталог «Сраждин Батыров. Эскизы костюмов», где представлено более ста реконструкций праздничного, повседневного, мужского, женского, детского костюма ногайцев, а также эскизы сценического костюма для ансамблей «Айланай», «Лезгинка» и др. Сейчас готовится альбом «Декоративно-прикладное и изобразительное искусство ногайцев», о котором мечтал Сраждин.
И полагаю, это далеко не весь перечень новой литературы по ногайцам – ведь ногаеведы есть и в Карачаево-Черкесии, и в Ставрополе, Астрахани, Казахстане, Турции и т.д. Для консолидации духовных, интеллектуальных и творческих сил ногайского народа, разобщенного на путях и перепутьях своей трагической истории, создана Федеральная ногайская культурная автономия «Ногай Эл», и в 2004 г. под этим названием прошел I Международный фестиваль ногайской национальной культуры, к которому в ДМИИ им. П. Гамзатовой подготовлена выставка изобразительного и прикладного искусства ногайцев. А еще были организованы, начиная с 1994 г., выставки творчества С. Батырова, совместно его и декоративно-прикладного искусства, совместно с другими авторами – ведь за это время появилось новое поколение молодых и талантливых ногайских художников. А еще в 2014 г. в Черкесске прошла I Международная конференция «Ногайцы: XXI в. История. Язык. Культура. От истоков к грядущему». В октябре этого года состоится вторая конференция. Надо отметить, что в Карачаево-Черкесии очень серьезно занимаются вопросами истории и культурного возрождения ногайцев, несколько лет назад в республике был образован Ногайский район, куда вошли села с компактным проживанием ногайцев.
Да, сделано немало. И каждый раз, на каждом мероприятии я с радостью и грустью думаю: «Как радовался бы Сраждин всему, что происходит сейчас в жизни ногайского народа, как жаль,что пришло его время, а его нет с нами». И еще бывает печально, что нередко на этих пышных форумах забывают даже назвать имя Сраждина Батырова. Впрочем, время расставляет всё по своим местам, и истинную оценку каждому из нас может дать только оно.
2016 г.
Татьяна Патенина