Материал подготовлен и переведён профессором лингвистики Мальвинского университета Кариной Вамлинг, Швеция
Воспоминания o странствиях молодого финского военного в его письмах братьям и сестрам в Швеции и Финляндии
Эти письма написаны человеком, имевшим слабые представления о народе, с которым ему пришлось общаться в свои последние дни. Через какое-то время близкие получили сообщение о его смерти. Жаль, что в шведских архивах не сохранилось имя молодого человека и есть лишь надежда на то, что найдётся могила, на которой, возможно, высечено его имя.
И снова письма, спустя сотни лет, переносят нас в другую эпоху, в другую жизнь. Вы читаете его мысли, во многом наивные для нас. Но ведь и он полон удивления от быта здешних людей и их привычек. В письме он пишет и о том, что ему показалось диким и непонятным. Мы сами порой, бывая в других местах, удивляемся причудам людей. Однако цель публикации писем всё-таки конкретная — узнать имя автора этих строк.
* * *
Темир-Хан-Шура… 1839
Почти всю зиму разъезжал я по степям вдоль Каспийского моря. Зима здесь была такая приятная, что лучшего не пожелаешь. Только в горах был глубокий снег, а ниже всю зиму трава пригодна для пастбища. Пару раз температура опускалась до минус градусов, но также часто южный ветер и температура доходила до плюс 18 градусов.
В марте в Темир-Хан-Шуре впервые выпало довольно много снега, который пролежал 3 — 4 дня. Во время проезда через Тарки у Каспийского моря я познакомился с ее превосходительством Султанат, женой князя, правителя Тaрки. Это была та самая женщина, чью красоту и характер воспевал Бестужев-Марлинский.
Многоженство здесь не распространено. Князь Тарки имеет всего двух жен, а большинство его подданных всего лишь одну жену – или скорее рабыню, что было бы более точным определением. С оружием через плечо мужчина сидит на крыше своего sachli либо лежит на поле и смотрит, как женщина обрабатывает землю, носит воду и дрова.
Князь Тарки довольно либерален, что проявляется в том, что он не отклонил мою просьбу навестить его жен. К моему большому сожалению, я нашел всего лишь следы бывшей красоты Султанат. Мой неожиданный визит, наверно, не позволил ей основательно нарядиться, так как она меня приняла, укутавшись в баранью шубу без подкладки; накрасилась она неудачно, одна бровь была накрашена не на нужном месте. Не поднимая глаз, молча или с одним «да» или «нет» она приняла меня. Прошло немало времени до того, как я, зная, что женщинам в этой стране не положено смотреть на неженатого мужчину, перевел разговор о моей родине и моей жене, оставленной на Севере. Благодаря этой моей уловке, она несколько раз бросила взгляд на меня, что сразу убедило меня, что она настоящая Султанат. Тот огонь, который горел в глазах азиатской красавицы, был бы достаточным (чтобы сказать поэтически) расплавить весь снег Кавказа. Телохранители в кольчуге, стоящие у дверей, дали мне понять, что принятое время – 10 минут уже вышло.
* * *
Письма от молодого, любезного, умелого и знающего военного больше не поступали.
При штурме сильно укрепленной горской крепости Ахульго знаменитого лезгина Шамиля 22 августа 1839 года автор этих писем был ранен враждебной пулей. Несмотря на тщательный уход, не удалось спасти его жизнь. Его финские однополчане, плача, похоронили его в чужой земле около поселка Ашильта. Его гроб был украшен двумя орденскими крестами и одной саблей, привезенной из Швеции.
