10 лет назад, 21 марта 2008 года, был убит Гаджи Абашилов
Гаджи Ахмедович… Это была мощь, энергетика, напор. Но не только. Общение с ним выявляло человека эрудированного, с широким кругозором знаний. Он много читал, диапазон был самым разнообразным — за цитатой из стихотворения Гамзатова могло последовать обсуждение новой книги, ну, скажем, о премьер-министре царской России Столыпине.
Русский язык Гаджи Ахмедовича был сочным и запоминающимся, это касается и устной речи, и текстов. При этом он свободно владел родной речью, легко переходя с аварского литературного на согратлинский говор и обратно. Но и это еще не все: на звонки знакомых с Запада Абашилов отвечал по-английски, не заглядывая в словари (кстати, произношение было американским, а не британским).
Очень широким был и круг общения Гаджи Ахмедовича: по тем или иным вопросам редакцию посещали политики и генералы, предприниматели и поэты, представители науки и культуры… Речь не о том, что все они были единомышленниками: порой в кабинете случались и разногласия, и острые споры. Но сам диалог с такими разными люди обогащал и самого хозяина кабинета — информационно, профессионально, в получении новых знаний и самого опыта общения…
Однажды мы сдали номер газеты очень поздно, кажется, за полночь. В Каспийск (где я жил и живу) общественный транспорт уже не ходил, а такси для меня было непривычным и дороговатым (да и не было тогда, во второй половине 1990-х годов, сегодняшнего его круглосуточного обилия). Гаджи Ахмедович объявил свое решение: он забирает меня на ночлег к себе — в квартиру на ул. Энгельса.
Такое гостеприимство и опека впоследствии повторялись не раз… Интересно, что, проявляя гостеприимство, Гаджи Ахмедович сохранял профессиональную строгость, напоминая: недопустимо так допоздна задерживать сдачу газеты (и это замечание адресовалось и мне в том числе).
В работе он был требователен и к себе, и к сотрудникам газеты. Кстати, в этой публикации я не ставлю задачи «петь оды» Гаджи Ахмедовичу и могу сказать, что не во всем согласен с профессиональным стилем нашего тогдашнего главного редактора. Порой он бывал резок с подчиненными, иногда происходили эмоциональные вспышки. (Это вопрос и ко мне: получается, что тогда я ничего не сказал ему об этом, а пишу лишь сейчас, когда Гаджи Ахмедовича уже нет с нами в живых…) Нет, сам я за десять с лишним лет совместной работы почти не попадал под горячую руку редактора, а вот некоторым коллегам доставалось всерьез…
Добавлю, что для своей критики Гаджи Ахмедович не подыскивал специально тех, кто ниже по должностной лестнице. Меня порой поражало, как он разговаривал с руководителями разного уровня, в том числе политиками и министрами. «Гамзат, мне глубоко безразлично твое мнение по данному вопросу!», «У вашего министра нет ни единого шанса на публикации в рубрике «Золотой фонд Дагестана» и т. д.
В своих колонках Гаджи Ахмедович прямо писал о такой республиканской проблеме, как коррупция. Его публикации влекли предостережения коллег и знакомых, мол, осторожнее, Гаджи! Хорошо помню, как после периода взаимодействия наступило похолодание с тогдашним мэром Махачкалы Саидом Амировым, фактически Абашилов прекратил какие-либо отношения с ним. Кто-то прямо предупреждал — мол, от него (от Амирова и от работы в команде с ним) не уходят просто так, по своему хотению…
В определенный период у Гаджи Ахмедовича сложилось очень плотное сотрудничество с главой Хасавюрта Умахановым. Абашилов поддерживал многие шаги Сайгидпаши Дарбишевича, с удовольствием ездил в Хасавюрт, много общался с мэром… Но когда поступило прямое предложение вторично стать депутатом Народного собрания РД (на сей раз — от Хасавюрта), Гаджи Ахмедович вежливо отказался. Мое мнение о мотивах отказа: при всех точках соприкосновения Гаджи Ахмедович понимал, что по каким-то вопросам у них могут быть и разногласия — и не хотел зависимости, не хотел даже тени имиджа быть «чьим-то депутатом».
Были ли у Абашилова собственные политические амбиции? Были, он сам прямо говорил об этом. Но вот к реализации этих устремлений любой ценой Гаджи Ахмедович был не готов. Коррупция, дать кому-то взятку за назначение — нет. Пресмыкаться и заискивать перед руководством — нет. Быть чьей-то угодливой марионеткой — нет.
В том, что я «увидел мир», наш главный редактор также сыграл основную роль. Однажды к нему обратился представитель Общества российско-немецкого обмена с заманчивым предложением: бесплатная поездка и бесплатное проживание в Германии, стажировка в немецкой газете, новый опыт, новые знания. Очень интересно! Выслушав гостя, Гаджи Ахмедович предложил кандидатуру… Альберта Мехтиханова. Гость очень хотел именно Абашилова — опытный журналист, руководитель СМИ. Но редактор настоял, чтобы путевка досталась мне.
Тогда я, до того не бывавший в дальнем зарубежье, попал в незнакомый мир. Представления о немцах у меня до того сводились во многом к советским фильмам о Второй мировой войне: «Хенде хох!», «Шнеллер!», «Партизанен пу-пу!» Ко времени моей поездки Западная и Восточная Германия давно объединились. Я увидел бывшую (уже разрушенную и разобранную на сувениры, остались отдельные фрагменты) стену между Западным и Восточным Берлином, посмотрел Бремен, Потсдам… Увидел в деле работу немецких журналистов — в ходе стажировки в Нижней Саксонии. Жил в немецкой семье, так сказать, «пощупал» Германию не из окна отеля. А новый германский знакомый предложил расширить изучение Западной Европы, съездив в соседнюю Голландию. Так расширяется «моя география»: Северное море, Амстердам, Гронинген…
Впоследствии Гаджи Ахмедович способствовал еще одной моей поездке в Европу. Было много выездов и по республике, и по регионам Российской Федерации.
Думаю, что в течение тех десяти лет совместной работы он виделся и общался со мной плотнее и чаще (почти ежедневно), чем со многими своими близкими родственниками и земляками. И для меня это была Школа. Большая профессиональная школа.
Панибратства и фамильярности в наших отношениях не было. Значительная (25-летняя) разница в возрасте. Некоторая дистанция между руководителем и сотрудником. Было другое: глубокое уважение и горячее желание учиться с моей стороны. Симпатия и постоянная поддержка со стороны Гаджи Ахмедовича. И его неожиданные подарки наподобие той европейской поездки. Он вообще был человеком щедрым — в широком смысле слова.
В те годы я дважды получал премию лучшего журналиста Дагестана — «Золотое перо» и «Золотой орел». Нет, у меня свое (иное) мнение о том, кто на самом деле лучший в наших СМИ. Что касается «дважды лауреата», то уверен, что не обошлось без настойчивых хлопот и ходатайства Гаджи Ахмедовича на уровне исполкома и руководства Союза журналистов. И это абашиловское ходатайство было не за себя — за меня.
Альберт Мехтиханов
