Пять поколений моей родни живет в Дербенте. Мы жили недалеко от площади, на улице Айдынбекова, в доме номер 6. Это был частный дом в общем семейном дворе. Кроме нашей семьи, во дворе жила бабушка – мать отца, мой дядька с семьей. Еще помню, что соседкой по двору являлась осетинка тетя Зина, медсестра. Она нам родственницей не была. Боевая такая тетка!
Мой отец Гамдула Ахмедов почти 40 лет проработал водителем в колхозе имени Жданова. У него у первого в городе появился самосвал. Эта машина считалась чуть ли не чудом техники во времена моего детства. Еще бы! Это не трактор какой-то, который нужно вручную разгружать, а машина, где кузов сам ссыпал груз на землю. Помню, как папа привозил домой уголь и мы ведрами таскали его в подвал, запасали на зиму. Как же мы с братьями это дело не любили! И зимой спускаться в подвал за углем тоже терпеть не могли. Сидим иногда дома, в тепле, а мама спрашивает: «Ну, кто за углем?» И тишина в ответ.
У родителей нас было трое сыновей. Я – самый старший, и имя мое переводится с азербайджанского как «повторение». Родители, видимо, хотели еще сына. То ли имя помогло, то ли еще что-то, но мальчики после меня в семье повторились дважды. Мама наша не работала, всегда занималась домом, семьей. Я только сейчас начал понимать, как же много всего ей приходилось делать. Представьте, дома четверо мужчин. Всех надо накормить, всем постирать, погладить, уделить внимание. Ужас! По утрам нас всегда ждали начищенные до блеска туфли. Это мама вечерами мыла и чистила. И каждое утро спрашивала отца, что приготовить на ужин. За ужином собиралась вся семья – это была наша традиция. Несмотря на нескончаемые домашние дела, мама успевала проверять наши уроки, дневники. Кстати, если в дневнике было что-то не так, то мы умоляли не говорить отцу. Все что угодно готовы были сделать. Не то чтобы боялись гнева отца, нет, он был очень добрым. Просто стыдно…
Жили мы небогато, но всегда ко всем праздникам нам делали подарки. В день рождения папа обязательно давал деньги. Мне было лет восемь, когда на день рождения дядя подарил велосипед «Орленок», привез его из Баку. Я наворачивал по площади круги на нем, а пацаны со всей округи просили меня дать покататься. Я чувствовал себя таким важным.
Сейчас никто без денег из дому не выходит. А мы без них замечательно обходились. Летом целыми днями торчали на улице. Альчики, лянга… Летними вечерами во дворе всегда было шумно. Мужчины играли в нарды, чай пили. Женщины тоже выходили поболтать. Когда у дяди появился телевизор, он вечерами выставлял его в окно, и каждый бежал к нему со своей табуреткой. Телевизор был, конечно, черно-белый. Как-то тетя Зина принесла с работы какие-то пластины. Кажется, что-то вроде разноцветной пленки. Мы ставили эти пластины на экран, и изображение как будто становилось цветным.
Дербент и чайхана – понятия неразделимые. Мой отец ходил в ту, что рядом с его работой находилась. Там работал рыжий Бадрудин. У него была белая «Волга», всегда начищенная до блеска. Как он умудрялся так ездить, чтобы не запачкать машину?! Если она стояла у чайханы, значит, Бадрудин уже на месте и чайхана открыта. Чайхана работала с раннего утра до поздней ночи. Интересно, когда Бадрудин отдыхал или другими делами занимался? Ведь надо было настругать щепки для самоваров, наколоть сахар, да много всего сделать… Мой отец заходил в чайхану до работы и после обязательно туда заглядывал. Сейчас мы за новостями в Интернет лезем, а тогда все самые важные городские новости узнавали в чайхане. Тут, можно сказать, решались судьбы людей. Отцы договаривались о свадьбах детей, например. Мне по детству казалось невозможным находиться в чайхане больше пяти минут – темно, накурено. А мой отец и его товарищи с удовольствием проводили там время.
А как в Дербенте было популярно индийское кино! Премьеру очередной мелодрамы обсуждал весь город неделями. На один и тот же фильм бегали по нескольку раз. За билетами надо было отстоять длиннющую очередь. Кино крутили в кинотеатре «Родина» и в Клубе железнодорожников. Женщины выходили из кинотеатров в слезах. Особо престижным считалось отправить на премьеру индийского кино молодоженов после свадьбы.
Прогуливались в Дербенте обычно по улице Казибекова до парка имени Кирова. В Парке железнодорожников летом играл духовой оркестр. А на площадке перед кинотеатром «Родина» независимо от расписания сеансов всегда было много людей. Тут горожане просто встречались и подолгу разговаривали.
Танцплощадку я помню смутно. В то время был слишком мал для танцев. Обычно мы с пацанами крутились неподалеку и наблюдали, какие страсти там кипели. Поводом для разборок между ребятами могло стать все что угодно. Задел случайно чужую девушку, дотронулся до нее локтем, помешал пригласить кому-то понравившуюся девушку. Всё! Драка! Драться уходили подальше от самой площадки, но возвращались чаще всего друзьями.
Все в Дербенте знали сержанта милиции Сафара. Его еще Дядей Степой называли. Высокий был… под два метра! Как он только помещался в свои служебные «Жигули»? Тогда это была чуть ли не единственная легковушка в городе. Так вот при таком малом количестве машин в Дербенте, я однажды угодил под колеса грузовика, но, к счастью, всё обошлось. Я тогда шел к своей другой бабушке в гости, она жила у Шуринских ворот. Меня после этого долго еще к ней одного не пускали.
По улицам со свистком ходил дедушка, который делал обрезание. Старый такой, сгорбленный. У него была палочка, на которую он опирался, мешок за спиной со всем необходимым. А свистел он, чтобы люди знали, что он поблизости. Кому нужно, звали его в дом для совершения обряда.
Свадьбы еще помню. Если я ничего не путаю, то мужчин обычно звали на свадьбу к жениху. А женщины чаще всего бывали у невесты. У невесты на свадьбе из мужчин бывали только самые-самые близкие. Есть в азербайджанском языке такое выражение – «край котла». Так вот мужчин как бы приглашали к краю котла – это означало, что они сидели и общались во дворах, где готовилась еда. Основное веселье для мужчин было на свадьбах жениха. Их играли во дворах, натягивали брезент, накрывали столы. Сначала мужчины танцевали друг с другом. По рукам ходило такое специальное полотенце – оно было сильно перекручено, а на краю завязан узел. Когда танец заканчивался, приглашенный танцор становился на одно колено и вытягивал вперед руку ладонью наверх, получал удар этим полотенцем по руке, забирал полотенце и шел приглашать другого. Полотенце это называлось «дырна».
После танцев гостей звали за стол. И каждый мужчина старался посадить рядом с собой мальчика. Ведь еда и выпивка на свадьбе подавалась на двоих: большая медная тарелка с обедом, помню, это был плов, и бутылка водки. А мальчик много не съест, да и пить ему нельзя.
У бабушки, матери отца, я был любимчиком. Каждый вечер из своего дома я ходил к ней ночевать. И она учила меня Корану. Я выучил уже несколько молитв, когда она похвасталась кому-то, и это дошло до моего дядьки. А тот — коммунист. Пошел с бабушкой ругаться, меня настращал, мол, в садике всем расскажу. На этом наши с бабушкой уроки закончились. Хотя бабушка у нас в семье считалась главной, имела большой авторитет. Обе невестки, моя мать и жена дяди, ей первой носили обеды, ухаживали за ней. Бабушка имела решающее слово во многих делах, например, кому и какой подарок дарить и стоит ли невесткам ходить в гости в тот или иной дом. В то время многие бабки курили. И моя, кстати, тоже. Она меня всегда за сигаретами отправляла. Еще следила за новинками. Любила пробовать новые марки. Помню, как она сидела на полу, смачно затягивалась и смотрела по телевизору выступления Брежнева. Выпускала дым и говорила: «Какой красивый мужчина!» Своего лица бабушка посторонним не показывала. У нее было специальное черное покрывало шелковое, «чаршол» называлось. Оно не закрывало лица все время. Вот идет бабушка по улице, увидит, что приближается мужчина, раз и прикроет лицо одной полой чаршола. Помню, как пристал однажды ко мне одноклассник. Просил: «Ну покажи бабушку». Я его тайком во двор привел, мы подкрались к открытому окну, и друг смог увидеть лицо бабушки. Она поздно спохватилась и прикрыться не успела. Ох, она потом ругалась…
Летом на месяц я с бабушкой переезжал к ее сестре. У той была дача на берегу моря. Какие в те времена у моря разбивались сады! Представить себе невозможно! Там собиралось несколько бабок, у каждой был огромный цветной зонт от солнца. Они сидели под этими зонтиками на берегу, закопав ноги в песок. Говорили, это полезно для суставов.
Рубрику ведет
Светлана АНОХИНА
