В городе меня называют Китаец. Юра Китаец. А я не обижаюсь. Наоборот. Горжусь. Моя мать Тамара Кауцен родилась в Дербенте в семье стопроцентного китайца Кауцена Василия и донской казачки Тони. Вообще-то, дед мой по рождению Ду И Си (уж не знаю, что из них имя, а что фамилия) был переименован в Кауцена Василия, когда получал советский паспорт. А попал он в нашу страну в 16 лет. Возил из Китая в Москву рис. Там у него была большая семья. Осталось много братьев и сестер. Ну, видимо, было туго, вот он и подрабатывал так. Рассказывал, что во время революции стоял стрелком у Ленина. У меня, кстати, есть документ, подтверждающий это.
А уже в середине 20-х из Москвы он приехал в Дагестан на строительство знаменитого стекольного завода в Дагестанских Огнях. Строили его финны. А мой дед был принят на работу молотобойцем. Через некоторое время дед приехал в Дербент и, непонятно каким образом, ведь он практически не знал языка, устроился на работу киномехаником. Тогда центр города был совсем небольшой. Кинотеатр, в который устроился дед, находился на пересечении улиц Коммунарова и Кази-бека. Сейчас в этом двухэтажном каменном здании спортшкола. Вот в эти годы дед и познакомился с моей бабушкой Тоней, которую тоже невесть каким образом занесло в Дербент. В браке у них родилась моя мама Тамара.
Дед долгое время работал на рыбном промысле колхоза «Красная Заря». Сейчас на его месте находится 9-я школа. Работы было много. Женщины латали сетки. Мужчины выходили в море. В те времена, не то, что теперь, столько красной рыбы было. Ловили ее на самоловки-крючки. Это такой способ, когда натягивалась веревка с крючками. Если рыба шла, она цеплялась за крючки, и рыбакам оставалось только ее поднять. Рыбы тогда крупные были. Что такое 10 кг?! Такую не брали. Я сам лично помню, как поймали рыбу, которая еле-еле вместилась в полуторку! Хвост свисал!
Во время войны очень много беженцев было в Дербенте. Многие из наших местных размещали их у себя на квартирах. Дед мой, демобилизованный в 42 году, стрекал бычков, а бабушка на тюленьем жире жарила их. Носили раненым в госпиталь. Часть бычков дед продавал. 5 копеек за бычка. Беженцы, которых очень много было на железнодорожном вокзале, покупали у него этих бычков. Это был самый дешевый и самый питательный в то время продукт, который давал силы на целый день.
В военные годы вся пойманная рыба отправлялась на фронт. Дербентский консервный завод в то время работал на войну. Готовили и тушенку. Мать рассказывала, что по верхней дороге (сейчас там федеральная трасса, а раньше была узкая дорога с обрывом) из России в Азербайджан большой поток беженцев шел. Люди бежали, унося пожитки, гнали скот. Дорога там была узкая, и коровы часто падали. И женщины, и мужчины ходили с топорами и рубили их. Да и рыба всегда была. Так что в Дербенте в годы войны особенно не голодали.
А мои родители познакомились в госпитале. Там моя мама работала медсестрой, а отец — ленинградец Валентин Лариков — лежал после ранения. Правда, пожили они вместе недолго. Моему брату было 6, а мне годик, когда они разошлись. Я его толком и не помню. Отец уехал к себе в Ленинград. А мама после войны работала в «Заготзерно» (конец улицы Кобякова). По тем временам она считалась очень грамотной. Как-никак 8 классов окончила. С пульманов люди таскали мешки с зерном, мукой, а мать их считала. Я часто бывал у нее на работе. «Заготзерно» находилось напротив «лапшаедки». Так в городе называли СПТУ №16, в котором учились на помощников по ремонту вагонов депо. А «лапшаедками» эти заведения называли потому, что пацанов там кормили практически одной лапшой.
Я же учился в бараке. Напротив рыбного промысла колхоза «Красная Заря» был барак. Когда-то там располагалась директорская контора, а потом устроили школу. Вот там мы, дети с того района, и учились. Стояла русская печка. Школу нам топили. Учительница Любовь Гавриловна делала с нами уроки. А моя мама вышивала ей то ли скатерти, то ли салфетки на стол. Тогда модные были с вытянутыми на лицо нитями-петлями. До 4 класса там отучились, а потом нас перевели в лермонтовскую школу (нынешняя школа N8). Потом уже построили 9 школу, которую я и закончил. А вот этот барак, в котором мы учились, со временем превратился в жилой дом.
Одним из сильных воспоминаний детства был «черный ворон».
Так называли машину, которая увозила людей. Тогда в Дербенте немало было дезертиров, изменников родины. Приезжали они в Дербент, знакомились с одинокими женщинами и оставались у них. Вот приезжает «черный ворон», а мы, дети, бежим за машиной, узнаем, к кому едет, кого забирает. И больше этих мужчин ни мы, ни та женщина, которая беглеца приютила, не видели.
Опасное было время. Деда моего тоже забирали… Раньше были такие лодки мотофилюги с немецким винтом — огромный такой пропеллер. Вот вышли в такой лодке в море мой дед и еще два рыбака. Дед очень плохо говорил по-русски. И один из них Ваня стал ругать Сталина. Мол, наш полк отдал на растерзание, столько ребят погибло. А другой, недолго думая, на него донес. Тюрьма дербентская на Ленина находилась, сейчас на ее месте швейная фабрика «Динамо». Вот ночью приехал «черный ворон», забрал этого русского фронтовика. И моего деда забрали для дачи показаний. Спрашивают: что говорил этот Иван? А дед: «Нисего ни знаю, нисего ни понимаю». Вот его в эту тюрьму для острастки и посадили. А там такой холод! После этого он заболел туберкулезом, лежал в больнице. Умер в 55 году.
Деда очень часто вспоминали наши знакомые. Говорили, замечательный у тебя, Китаец, дед был… Кстати, в Дербенте было много китайцев. Как-то к нам в гости пришли. Узнали, что в «Красной Заре» живет свой, и пришли. Дед как обрадовался! На китайском вдоволь наговорился. Накормили их, напоили, спать уложили. Утром спозаранку дед встал самовар поставить, гостей накормить завтраком, а китайцев нет. Кинулись с бабкой — нет и сундука с вещами! Тогда же все по сундукам лежало. Ох, как дед горевал, как он расстроился.
В дедовском доме по улице Красная заря, 67 мы жили долго. Море тогда было очень близко к домам. От школы метров 15 — 20. Камень Подводник был в воде. Когда мы с мальчишками туда заплывали, могли на него взобраться. Потом море потихонечку отошло. А уже в начале 90-х стало резко наступать. Нам повезло. Наш дом был ближе к железной дороге. А первая и вторая набережные были затоплены. Какие там хорошие деревья были. Тополя! Сколько домов моих одноклассников затопило. Юрка Овчаров, Люда Нехорошкина… Они все до последнего ждали, что море отступит. Но… море никого не пожалело. Игорю, моему однокласснику, я сам помогал что-то вытаскивать из дома. Много с таким трудом нажитого добра люди потеряли. Всех расселили в дом «утопленников», как его прозвали в Дербенте. Уже практически готовый дом, подведомственный Главпочте, отдали пострадавшим от наводнения. Но никому не выплатили компенсацию. Только моя одноклассница Звездина смогла чего-то добиться. Она к тому времени вышла замуж и работала корреспондентом в Москве. Вот ее маме выплатили что-то по страховке…
Мы же с братом в 72 году построили на месте старого дома новый. Когда ломали дедовский дом, поняли, что он был турлучно-саманный. В то время каменных домов было мало. Вот наш дом по большей части был саманный. Дед в свое время немало потрудился, чтобы его построить. Бралась глина, солома или опилки. Все это месилось ногами до однородной массы. Потом брались ящики, смачивались водой. Туда выкладывалась эта масса и утаптывалась. Когда все это высыхало, то получались кубики размером 20 на 40. Вот их потом и клали вместо камней. И эти дома были очень теплые.
Мама моя так и не вышла замуж. И вырастила нас с братом тяжело. Жили, честно сказать, бедно. Бедно, но не голодно. Свиней, гусей держали. А вот брюки, белье мне, конечно, приходилось донашивать за старшим братом. И я всегда старался вырваться из этой бедности. Всю жизнь работал, чтобы всегда была дома копейка. С детства любил железки. В армии сдал на автокласс. Работал на предприятии у Казиахмедова АТП, на городском маршруте. Вместе с женой Надей, которую знаю с 6 класса и ждала меня из армии 2,5 года, троих детей подняли. Много у меня учеников было. И много клиентов есть. А все почему? Потому, что все в городе знают: Юра Китаец на работу в 8 и с работы в 5.
Рубрику ведет
Светлана АНОХИНА
