Сложно бывает начать статью. Много мыслей в голове, вихрь событий, историй, фактов, которые необходимо достоверно и наиболее полно описать, уложившись в две-три страницы печатного текста. Особенно трудно говорить о родных.
Хочу рассказать о своем прадеде, человеке, за плечами которого целая история, чьими руками эта самая история на протяжении десятилетий и создавалась. Для меня он родная кровь. Тот, кого знала совсем не таким, как коллеги, сослуживцы, друзья. Для меня он самый добрый, мудрый и понимающий на свете, домашний, читающий газету на диване, а для других — официальная фигура, ассоциирующаяся лишь с работой, службой, верховным судом или партией.
Каким бы ни запомнили моего прадеда, одно остается совершенно неизменным и понятным для каждого, кто его знал или хотя бы однажды встречался — это был легендарный человек с непростой судьбой. Настоящий образец жизни, каких сейчас, к сожалению, почти не осталось.
Конец 1914-го года. Разгорается Первая мировая война. Высоко в горах, в селении Телетль тогда ещё Кахибского района, в семье крестьянина Пирбудаг-Гаджи родился сын. “10 октября 1914 года. Такая дата была записана в книге у дедушки (отец отца), и это единственный документ, впервые упоминающий мою дату рождения”, – записано в его воспоминаниях.
В Гражданскую войну отец сражался против белобандитских формирований, а позже несколько лет служил в милиции, ликвидируя остатки банд в родных горах.
“Отец Пирбудаг-Гаджи сразу вступил в партизанский отряд и воевал до конца с белогвардейцами. В те годы мне уже было 6 — 7 лет.
Мне запомнился следующий случай: на открытом балконе сидела мама, а я стоял возле неё. Внезапно около нас пролетела пуля, врезавшись в деревянную дверь, и, сделав в ней небольшую ямку, упала на пол. Я подбежал и поднял её. Пуля была ещё тёплая. Оказывается, этот выстрел был произведён бандитами с горы на той стороне села. Я слышал, как муэдзин с минарета мечети прокричал объявление о том, чтобы люди без особой надобности не выходили из домов, и не понимал, о чем он, но позже стало ясно: по посёлку стреляют бандиты.
Ещё один забавный случай, всплывающий в памяти: однажды отец вернулся с работы в милицейской форме и с револьвером. Пока он спал на открытой веранде, мы с моим братом Муртазали вытащили револьвер из кобуры отца и, играя с ним, случайно выстрелили в пол. Проснулся отец и наказал меня”.
Пирбудаг-Гаджи приходилось на несколько месяцев уезжать в город на заработки, иначе семью было не прокормить. Однажды в Новороссийске участвовал в стачке. Попал в тюрьму, где ему довелось сносно научиться говорить по-русски. После чего, вернувшись домой, русскому научил жену и маленького Магомеда. Знание русского языка. Казалось бы, зачем? Ведь Магомед мог бы и не знать его, прекрасно владея своим родным аварским, остаться в селе, где стал бы не менее уважаемым человеком, коим стал впоследствии.
Но судьба распорядилась иначе, и, хорошо овладев великим-могучим, маленький Магомед отправился учиться в начальную школу-интернат для детей бедняков и красных партизан, чтобы набраться знаний и продолжить свой путь к постижению гранита науки. Одновременно с учёбой в начальной школе ходил к дедушке, у которого учился чтению Корана. Говорил: «Отец заставлял меня молиться и соблюдать требования ислама». Папа тоже, хоть и состоял в партии, соблюдал все обряды религии, за что его, кстати, и исключили из партии во время чистки в 1933 году.
Прошло несколько лет обучения в начальной школе. По её окончании посадил отец сына перед собой на лошадь, привёз на учёбу далеко от родного аула в Дербент и сказал: «Учись хорошо, сын. Не подведи наш род!»
И всё, уехал, оставив юношу наедине с самостоятельной жизнью. Через три года, вернувшись домой, Магомед был единственным среди жителей аула человеком с образованием. В 1930-м году вступает в комсомол, где позже избирается секретарём ячейки. Спустя некоторое время его берут в райком комсомола заведующим отделом пионеров. «Принимай, Магомед, отдел пионеров и школьников!»
Позже по рекомендации обкома комсомола Магомед Пирбудагов уехал учиться в Махачкалинский педагогический рабфак и в 1934 году без экзаменов был зачислен на 1 курс. И тут начинается интересное: «Приехал домой лишь на летние каникулы, чтобы 1 сентября снова вернуться на учебу в пединститут. Но совершенно случайно всё изменилось в моей судьбе. В один из осенних дней приехал в наше село районный прокурор Аликулов Муху. Он остановился в нашем доме – оказывается, мой отец с ним вместе воевал в партизанском отряде, и там они подружились. Аликулов, познакомившись, заговорил со мной. Затем попросил показать мои тетради по русскому языку (я тогда свободно владел русским и писал грамотно), после чего предложил переехать в райцентр и работать в прокуратуре народным следователем. Я совершенно честно ответил, что в этой работе ничего не смыслю, но он настаивал, говоря, что научит меня всему необходимому. Вдруг вмешался в разговор отец и поддержал Аликулова в его предложении (учитывая, что жизнь была тяжелая, ему очень хотелось, чтобы я работал и получал зарплату). Пришлось подчиниться воле отца, и я согласился».
После курсов и обучения у Аликулова М. Пирбудагова оставили работать в прокуратуре. Такие кадры терять непозволительно.
Около двух лет он был народным следователем Кахибского района, а в 1936-м его перевели на ту же должность в Хунзахский район. Позже товарищи избирают секретарем комсомольской организации прокуратуры Дагестанской АССР, откуда Магомеда направили на учёбу в юридическую правовую академию.
Читая мемуары прадедушки, невозможно не поразиться сдержанностью и скромностью каждого слова. Ни тени хвастовства, самодовольства или гордости за себя, за свою работу. «Условия для студентов там были хорошие, повышенная стипендия и уютное общежитие». Закончил обучение в академии Магомед Гаджиевич заочно только в 1946 году в связи с наступившей войной.
Прадедушка приходит в военкомат:
— Прошу направить меня на фронт.
— Документы… Ан нет, товарищ Пирбудагов, армии сейчас очень нужны правоведы. Зайдите-ка завтра, и мы с вами разберемся.
Вскоре Магомед Гаджиевич был направлен в распоряжение управления военных трибуналов Наркомюста СССР, а 1 июля 1941 года его назначили членом военного трибунала Северо-Донецкой железной дороги (тогда, после вероломного нападения гитлеровцев на Советский Союз, все железные дороги страны перевели на военное положение, суды преобразовали в военные трибуналы; на эти органы возложили рассмотрение уголовных дел в отношении работников железнодорожного транспорта и всех лиц, совершавших правонарушения).
В апреле 1943 года прадеда назначили председателем Военного трибунала железнодорожных войск и спецформирования Северо-Кавказского фронта. Борьбу с диверсантами, дезертирами, подавление любых проявлений халатности, бессовестности и бесхозяйственности, расхлябанности, недисциплинированности, а также хищений на железнодорожном транспорте советское правительство считало задачей номер один. Я с гордостью и без тени сомнения могу заявить, что мой прадедушка исполнял свои обязанности добросовестно и честно, был строг к самому себе и к решениям, которые принимал. Отдавал себе отчет в том, что его слова бесповоротно повлияют на судьбу осужденного, и беспрекословно подчинялся зову совести и долга, даже если дело касалось его родных.
Однажды Магомеду Пирбудагову пришлось осудить родственника за кражу у соседа двух коров на 8 лет лишения свободы. Моим современникам, возможно, это покажется дикостью, но для человека чести и достоинства другого решения просто не существовало, несмотря на все внутренние терзания и укоры. Поистине, сильного человека мало что может сломать, обвиняют или соглашаются с его решениями, главное — он чист перед своей честью и совестью.
Через некоторое время Северо-Донецкая железная дорога оказалась прифронтовой. В боевой обстановке на членов трибунала легла особая ответственность. Моему прадеду неоднократно приходилось брать в руки автомат, отбивать яростные атаки прорвавшихся в тыл гитлеровцев. «Под Новороссийском я получил осколочное ранение в руку во время боёв батальона, где я находился в качестве начальника штаба. После освобождения Новороссийска меня наградили орденом Красной Звезды приказом по войскам Северо-Кавказского фронта».
Вот что будет написано через несколько дней в представлении о его награждении: «Хорошо владея языками восточных народностей Советского Союза, Пирбудагов проводил большую агитационно-пропагандистскую работу среди бойцов в условиях боевой обстановки на переднем крае обороны».
Ровно через год награждён орденом Отечественной войны второй степени. Тогда же ему досрочно присвоили воинское звание – подполковник юстиции. Председатель военного трибунала железнодорожных войск Волховского, а затем Ленинградского и 3-го Прибалтийского фронтов М. Пирбудагов закончил войну в Риге, где и встретил День Победы с женой Зинаидой Александровной (с которой, кстати, познакомился в Краснодаре и обещал жениться, как только закончится война) и двумя детьми: моей бабушкой Багжат и сыном Володей.
“В апреле 1948-го министр юстиции СССР по рекомендации Дагестанского обкома КПСС назначил меня министром юстиции Дагестанской АССР, кем и проработал до 1955 года”. С 1962 г. Магомед Гаджиевич – член Верховного Суда РСФСР, где проработал в целом 23 года, из которых 13 – членом суда, а 10 – помощником председателя. С 1975-го – работающий пенсионер республиканского значения. В трудовой книжке М. Пирбудагова 24 записи о поощрениях, что, согласитесь, немалого стоит.
Работы у прадедушки всегда было много. Подготовка заключений по жалобам и заявлениям, поданным в порядке надзора, материалов к пленумам Верховного Суда республики, судебной практики. Непосредственно участвовал и в приеме граждан, который вел председатель Верховного Суда РСФСР. Неоднократно избирался в состав партийного бюро Верховного Суда РСФСР, являлся членом (и активным лектором) общества “Знание”, внештатным инспектором Комитета народного контроля СССР.
«Работа, упорный труд на общее благо, — говорил прадедушка, — естественное состояние человека, вне зависимости от его возраста. Без этого жизнь человеческая теряет всякий смысл». Каждый его день был наполнен заботами и хлопотами, но он всегда уделял должное внимание родным и близким, если они оказывались в сложных ситуациях.
Такую историю мне недавно рассказал мой папа Гаджимурад: «Мы с сестрой, твоей тётей Эльмирой, с группой учеников Бавтугайской средней школы №2 во главе с двумя учительницами поехали в Калининград по турпутевке через Москву. Но организаторы поездки не рассчитали, что добраться от Курского до Рижского вокзала на метро мы физически не успеваем, и взяли неправильные билеты. Мы опоздали. На полчаса или час. Был вечер, прохладно, мы в растерянности и панике, не знаем, что делать. Я звоню дедушке (а кому ещё звонить? В Москве больше никого нет), объясняю ситуацию. Дедуля, несмотря на свою занятость и важность поста, приехал, проанализировал ситуацию, сделал внушение организаторам, позвонил во всевозможные инстанции, организовал питание и ночлег. Начальник вокзала лично занимался возникшей проблемой и сделал так, чтобы нам перебронировали билеты на следующий поезд из Москвы до Калининграда. Все были просто в шоке, да и мы с сестрой тоже. Вроде не очень значительный поступок, но в нашей памяти дедушка остался именно таким – властным, честным, способным прийти в любой момент на помощь, абсолютно бескорыстным и добрым». И это лишь одна из сотен историй, которая дошла до нас.
Нам, его потомкам, невероятно повезло, что мы вообще были в родстве с таким человеком, общались, имели возможность поговорить и попросить совета. Что ни говори, а такие люди рождаются редко. Один в десятилетие, а то и реже. Я не стану писать о том, что в наше время нечасто встретишь честного, бескорыстного человека, что всё погрязло во лжи и лицемерии, это ясно и так. Но вот о чем не могу молчать – наше поколение просто не имеет права оставаться равнодушным к тому, какими были наши предки. Не имеет права разрушать то, что кровным трудом создавалось их руками. Времена сейчас, и правда, другие, но люди остались такими же. В человеческом устройстве не поменялось ничего. Мы способны контролировать себя, свои поступки и решения, считаясь с совестью и честью, как это делал мой прадед. Единственная наша цель – не растерять всё то ценное, что они нам передали, со слезами на глазах надеясь, что их старания не впустую.
Раньше у людей не было такого огромного спектра возможностей, перспектив. Человек тихо и добросовестно занимался своим делом и впоследствии достигал больших профессиональных высот. Сейчас всё очень сложно. Непонятно, какими качествами нужно обладать, чтобы быть востребованным. Где нужно учиться, чтобы на твой диплом смотрели с восхищением. С кем быть знакомым, чтобы безоговорочно взяли на должность твоей мечты…
А может, просто хватит задаваться вопросами? Может, прекратим жаловаться и сетовать на то, что всё вокруг не то и не так. Может, попробуем меньше говорить, больше действовать, создавать, улучшать, а не только пользоваться и выбрасывать?
Мой прадедушка не загадывал себе карьеру одного из успешных юристов Советского Союза, тем не менее, стал им. Он просто действовал — и всё. Не сидел сложа руки в ожидании золотой рыбки. Давайте и мы, мои ровесники, да и вообще люди всех возрастов, перестанем хватать журавлей с неба, не подержав и синички в руках. Может, для начала просто попробуем быть людьми? Хотя бы постараемся стать похожими на тех, каким был мой прадед. Именно с них мы действительно можем и должны брать пример.
Мадина Ахмедова
