Сразу предупреждаю: не судите меня слишком строго, если я что-нибудь скажу не так, как вам хотелось бы. Вопрос же, который хочу осветить, — о милостыне-садака, нищих и просто попрошайках.
Итак, что такое садака? Садака – это добровольная милостыня, которую мусульманин выплачивает по собственному усмотрению и желанию в качестве подаяния беднякам и не только…
Сначала скажу о том, что такое милостыня вообще. Как я понимаю, это подаяние нищему, нуждающемуся. Нищий же – человек, у которого нет возможности заработать себе на хлеб, одежду, негде жить и прочее. И тогда он вынужден идти просить милостыню. На Руси нищих даже оберегали. Если просил милостыню нищий, это не считалось постыдным делом.
В словарях синонимов одним из ближайших по значению к слову «нищий» приводится «попрошайка». В предыдущем абзаце я сказал, как понимаю значение слова «нищий». Сейчас скажу, кто такой попрошайка. Попрошайка – это человек, который назойливо выпрашивает подаяние, надоедает просьбами.
Переходя к частным случаям, говорю, что попрошайки в нашем городе вовсе не нищие и не инвалиды, а в большинстве своем самые обыкновенные, а порою даже не старые и здоровые люди, но только назойливые, надоедливые и до невозможности противные своими деяниями. Чаще всего это молодые еще женщины, с именем Аллаха на устах просящие садака. Некоторые из них по два-три раза в месяц стучат в твою дверь и выпрашивают деньги, именно деньги. Подашь ей 50 или 100 рублей, через полчаса она отправляет свою подругу. И стоят они у дверей, не давая закрыть, пока не подашь. Я открываю, объясняю, что живут тут пенсионеры, жена из кухни кричит: «Дай ей пятьдесят рублей, и пусть уходит!» Если жена открывает им двери и говорит, что пока пенсию не получили, – я кричу ей из комнаты: «Дай ей 100 рублей, чтобы она поскорее убралась отсюда!» Они все хорошо знают, где кто живет и когда выдается пенсия. Это одна из самых противных категорий попрошаек. Я к ним еще вернусь в своем рассказе.
А пока несколько слов о другой категории просящих милостыню. Где только их нет. Они стоят во всех людных местах: на вокзале, автостанциях и базарах, сидят у больничных ворот. Как не подашь сидящей с ребенком на руках женщине, если ты идешь к больному родственнику, про себя моля Бога дать тому здоровья? «Я этой нищей подам десять рублей — Бог поможет нашему больному, и он скоро выздоровеет», — думаешь ты, доставая мелочь из кармана. Как не подашь инвалиду в коляске у светофора, подъезжающему к тебе, здоровому, сидящему за рулем дорогой иномарки? Такие попрошайки имелись у нас и в советское время, хотя очень мало. Мало потому, что люди были заняты работой и считали оскорблением что-нибудь у кого-то брать. Советский человек зарабатывал свой хлеб каждодневным трудом и в подаянии не нуждался.
А вот попрошайки первой категории, наглые, назойливо выпрашивающие, появились у нас вместе с демократией и демократами. Они не считаются с человеческой моралью. Написать о них я задумал после следующего случая.
В самом начале той недели захожу в аптеку, что рядом с магазином «Каспий» в Редукторном поселке. Вступаю в разговор с девушкой-продавщицей о том, каким российским лекарством можно заменить дорогие импортные таблетки «Плавикс»: порой хороший грамотный аптекарь в лекарствах разбирается лучше некоторых врачей. Прямо у самого окошка, развернув меня руками в свою сторону, какая-то женщина громко и требовательно кричит мне в лицо: «Дай садака! Садака дай!» Я посмотрел на нее и потерял дар речи: передо мной стояла Джоконда Леонардо да Винчи, такая же дородная и почти красивая. Она опять крикнула: «Кушать нету! Дай Садака!» А у самой в руках в прозрачном пакетике свежая лепешка. Я и говорю: «Ешь хлеб вот мягкий у тебя в руках». Она: «А помидоры?» Мне стыдно стало: вдруг подумают, что я не хочу «бедной женщине на помидоры подать». Сдачу с двухсот рублей, которые я давал за отечественные дешевые таблетки от аллергии, сунул в руки «голодающей» и выбежал из аптеки.
Через день иду в ту же аптеку (лекарства беру там со скидкой на 10% по дисконтной карточке) покупать российские таблетки «Симвастатин», понижающие холестерин в крови. Что же вы думаете?! Опять рядом со мной у окошка та же попрошайка, и опять же: «Дай садака! Садака дай!» Что за наваждение такое?! Она меня просто преследует.
Но теперь я громко и ясно говорю ей: «Садака не требуют, а просят. И не в аптеках, а у входов в мечеть и церковь!» Она на меня нуль внимания. Сунула руку в окошко, схватила продолговатую упаковку аскорбинки (детского витамина С) и спрашивает у продавщицы: «Что это? Это можно кушать?!» Девушка выхватила у нее упаковку, вытащила оттуда одну большую белую таблетку и подала женщине… Она была образцом самой назойливой попрошайки.
Говорят, что нищенство – это социальная болезнь. Значит, с ней надо бороться. Но как? Может быть, нужно искоренять бедность, просто не подавать нищим, изгонять из городов попрошаек всех мастей или… как–то по-другому? Я не знаю.
Гаджимурад Раджабов | г. Махачкала