Национализм – неуверенность в себе или осознанная позиция? Где грань?
«Девушка, которая общается с кавказцами – чернильница. Им от тебя ничего не нужно, кроме интима. Поищи другую работу!» Такого рода сообщения мне начали приходить с января, через полгода после того, как из поля моего зрения наконец-то исчез поклонник-националист.
Самоуверенный незнакомец
Всё началось с банального общения в соцсети. Молодой человек предложил познакомиться. Я отказалась, как обычно поступаю в подобных случаях. Однако он оказался настойчивым и попросил номер телефона. В ответ на мой отказ пообещал, что узнает номер, и заявил, что это для него дело принципа. Слово за слово, завязался диалог. Первый звоночек прозвенел, когда речь зашла о моей работе:
– И какого плана Маша журналист?
– Пишу о Кавказе.
– Разъездной характер работы?
– Нет, я живу и работаю в Москве, а редакция в Махачкале.
– В Махачкалу не езжай, там люди дикие.
– Много ты знаешь, я там была. Люди более добры и открыты, чем в Москве – южный менталитет. Ты мыслишь стереотипами, навязанными СМИ.
– Я тоже там был. Кавказцы на девушек славянской национальности смотрят, как на женщин для удовлетворения потребностей.
– Ну, не знаю, у меня там потрясающие коллеги и друзья, которые меня никому в обиду не дадут.
– Ну, не все, конечно же, но очень много таких! И что это, газета?
– Да, газета. Так ты где был?
– Летал в командировку. Ночевал в Махачкале, а ездил в Буйнакск.
Через неделю раздался звонок, и мой настойчивый поклонник начал рассказывать о себе: о серьезной профессии, пробивном характере, о том, что, приехав из Ставропольского края в Москву, всего добился сам. Меня этот разговор насторожил, и, как оказалось, не зря. За напускной самоуверенностью скрывались закомплексованность и тяжелый характер, как следствие – неудачи в личной жизни и конфликты на работе. А тут я подвернулась, милое пушистое существо, к которому, оказывается, не так просто подкатить, да еще и пишущая в одну из кавказских газет. Его недовольство мною проявлялось постепенно, сначала нашлась общая тема для разговора – Кавказ…
«Мне жаль, что ты такая»
Казалось бы, сложно уместить в одной голове такое количество стереотипов и расхожих ксенофобских представлений: «с кавказцами гуляют плохие девочки», «доверие к ним до добра не доведет», «я тебя не оскорбляю, а говорю как есть», «мне жаль, что ты такая». Емкое понятие «такая» означало «слишком своенравная, непоколебимая во взглядах и принципах» – его это раздражало.
Наше общение продлилось два месяца. Всё это время я чувствовала, что мое сознание пытаются развернуть в противоположную сторону, не понимая, что это невозможно. Было ли это проявлением бытовой ксенофобии, нежеланием понять собеседника и характер его работы или следствием неуверенности в себе? Попробую разобраться.
«Дагестанец полюбит тебя»
Так повелось в последние три года, что, затрагивая в беседе тему Кавказа, я проверяю, насколько собеседник способен понять, чем я занимаюсь и как он к этому относится. Это своеобразный тест на вменяемость, определяющий, можно ли с человеком вести нормальный разговор. «Я много где был на Кавказе. Очень понравилось в Кисловодске. Там воздух настолько чистый, что от кислорода кружится голова», – начал он, а я почему-то вспомнила старые башни села Хотода Шамильского района и рассказала ему о них.
Вскоре милый разговор о кавказских красотах перетек в иное русло: «Знаешь, как у нас в Ставропольском крае кавказцы к русским девушкам относятся? Пристают в кафе, «клеят» на машинах, а если девушка отвергает их, могут избить или оттаскать за волосы. Сам был свидетелем не раз, – вдруг начал он. – Никогда не знаешь, чего от них ожидать! К русским девушкам они относятся, как к «мясу»; как только ты перестанешь писать про них, они будут смотреть на тебя по-другому».
Несмотря на то, что подобного рода заявления меня коробили, журналистское любопытство брало верх: хотелось лучше понять, что творится в сознании собеседника, и наше общение растянулось на два месяца. Всё это время я испытывала на себе неуравновешенность его характера и ревность, приправленные национализмом. «Только погляди, как они на тебя смотрят», – иной раз нарочито замечал он в метро или на улице.
Агрессивные нравоучения достигли пика после месяца знакомства, когда мой поклонник окончательно понял, что меня не переубедить. «С таким кругом общения мужчину ты не найдёшь. Дагестанец полюбит тебя, а нормальному человеку всё это не понравится, – в отчаянии выдал он. – Проведи опрос в Интернете, спроси у пятидесяти незнакомых парней, как они относятся к девушкам, которые дружат и общаются с дагестанцами и прочими кавказцами!»
Особенности окопного мышления
Однажды приехали его родители проведать сына, и я с ними познакомилась. Они были очень рады, что сын нашел, наконец, хорошую девушку. Были ли они людьми националистических взглядов? – Нет. Растили ли его в атмосфере семейной агрессии? – Тоже нет. Так когда же в его сознании образовался барьер, разделивший людей на своих и чужих?
Пытаясь понять корни проблемы, я позвонила знакомому в Ставрополь. Будучи человеком, хорошо разбирающимся в молодежной национальной политике края, он сообщил, что в Ставрополе, Пятигорске и других городах региона всегда существовала напряженность в отношениях между русскими и кавказцами. «Ты в Москве, в многонациональном мегаполисе, этого не замечаешь, а в наших маленьких городах это весьма заметно».
…А наши споры продолжались. «Воспитание, среда обитания, менталитет – это и есть наш фундамент, – твердила я. – Понятие «кавказец» — слишком обобщенное, на Кавказе живут десятки разных народов. Кроме того, например, аварец, выросший в Чароде, и аварец, родившийся и живущий в Санкт-Петербурге, – это люди с разным менталитетом». Мои слова разбивались о глухую стену непонимания. «Может, он в детстве или юности имел какой-то негативный опыт общения с кавказцами и перенес его во взрослую жизнь?» – спрашивала я себя.
Тем временем любой затеянный мной серьезный разговор неминуемо переходил на больную для него тему – Кавказ. Страсти накалялись, в ход шла «тяжелая артиллерия» – ролики с «Ютьюба». «Жесткий даг признается в любви девушке», «Даги в Сочи», «Девушку «сломали»», «Даги и девушка», «Мы зальем Москву кровью» – арсенал не для слабонервных. «Хотя бы посмотри эти видео, потом скажешь свое мнение. Вот когда попадешь, не дай Бог, в такую ситуацию, запоешь иначе», – азартно транслировал хейтспич мой поклонник.
Конец знакомства
«Бежать от такого надо, – говорила подруга-психолог. – Он получает удовольствие и энергетически заряжается, когда ты выходишь из себя. Сильные негативные эмоции порой мощнее подпитывают человека, чем позитивные. Он – энергетический вампир, а точнее — эмоциональный террорист!» – заключила она.
Наше расставание прошло тяжело – одной валерьянкой для меня дело не обошлось. Пришло ясное понимание, что национализм не рождается на пустом месте. В споре переход на национальность, как и любой переход на личность собеседника, происходит тогда, когда нет весомых аргументов и отсутствует желание посмотреть на ситуацию непредвзято, со стороны, оставив свои обиды и эмоции. Упрямая убежденность в собственной правоте и неумение услышать иную точку зрения – всегда плохое подспорье в общении.
Несмотря на то, что я оборвала наше общение, молодой человек до сих пор поздравляет меня с праздниками, напоминает о себе, как бы невзначай, пишет, что переживает разрыв: «Так получилось… У меня только хорошее впечатление о тебе, но ты же знаешь, почему мы перестали общаться».
Увы, не каждому под силу в зрелом возрасте избавиться от предубеждений, сформировавшихся в детстве и юношеском возрасте.
Мария Малова
