Знаете, в некоторых общественных акциях, вроде «День спасибо», «Всемирный день смайла» и т. д., определенно что-то есть. Более того, это отличный повод покритиковать наш народ, нашу власть, глупую подругу, своего косметолога и даже непонимающую семью. А что еще человеку для счастья надо? Ну, разве что тусклого света от догорающей свечи на большом столе в половине девятого вечера, в период очередной акции, теперь уже «Час Земли», когда можно «заводить» десятую по счету страшилку или первую… судьбу человека.
Мы переехали в новый дом, расположенный в сплошь зеленом дворике и не сразу познакомились с соседями. С некоторыми из них я не здороваюсь до сих пор. Так вот, как-то рано утром я, громко напевая «Гостей из будущего», выбежала развешивать белье, искренне сохраняя веру в то, что во дворе, кроме меня, никого быть не может. Следовательно, никто не станет свидетелем моей белой, искусно помазанной кефиром, рожи. Откуда мне было знать, что может. Может вставать рано, может стирать белье и мазаться кефиром. Впрочем, дядь Саша, думаю, последним увлекался слабо…
«Погоди, чего убегаешь?» — улыбнулся дядь Саша.
Ласковое «дядь Саша» появилось позже, когда новая соседка, особа нежная, так сказать, с медом на устах, стала звать нашего Сашу, как мы привыкли, дядь Сашей. Новое словосочетание понравилось всем, кроме… самого дядь Саши, который рачительно требовал звать его Сашей, хмурился, неистовствовал, но ничего уже с нами поделать не мог.
Так и состоялся наш первый интеллектуальный разговор с дядь Сашей под утренним солнцем, в тени высоких деревьев, под капли кислого кефира, подтаявшего от жары и плавно стекающего мне прямо в рот. Дядь Саша, человек 68 лет, невысокого роста, худого телосложения, с синими глазами и седыми волосами, показался мне сначала человеком очень старым. Но спустя уже несколько минут я поглядывала на него с забвением и чувством собственной неполноценности, ощущая себя глубокой, никчемной старушкой. Это в мои-то18 лет. Он рассказывал, как каждое утро поднимается на гору, купается в канаве, сидит в парке, слушает пение птиц и ходит пешком в другой город. А еще, как он замечательно поет и держит дома патефон.
Поглядеть на него и послушать старинные песни мне удалось уже на следующий день нашего знакомства. Мне представилась возможность подняться к нему на второй этаж… Аккуратная однокомнатная квартирка, обставленная в стиле японского минимализма и даже «минимальнее», увешенная всюду старыми фотографиями детства, юношества, на которых дядь Сашу было не узнать. Большой, мужественный, красивый парень, с серьезнейшим выражением лица. На одной из фотографий красивая молодая женщина. «Об этой фотографии не спрашивай», — непривычно холодно отрезал дядь Саша.
Много позже, когда мы подружились крепко с дядь Сашей, он рассказал, что это была его самая большая любовь. Несмотря на то, что он и женился, и развелся, и детей собственных так никогда в жизни не увидел, ту любовь помнит всегда.
Любимый исполнитель – Полад Бюль-Бюль Оглы. Любимая еда – супчик, где вода и несколько колбасных обрезок в качестве основных ингредиентов. Любимое время года – конечно, лето. Эти и другие факты о дядь Саше я знала назубок, потому что минимализм присутствовал всюду, к гадалке не ходи. Аскетизм. В еде, увлечениях, общении, в жизни. Дядь Саша никогда не сплетничал, не ходил в гости, не водил разговоров с мужиками. Все его общение сводилось к разговорам о деревьях, птицах, ночном небе, природных явлениях, о которых он знал еще с детства, видимо, ведя такой же аскетический образ жизни.
«Это сейчас я могу только по горам лазить, — говорил дядь Саша. – А в то время я объездил всю Россию и не только. Все было проще, люди были проще, жизнь была проще, да интереснее. Вот ты, студент, что в своей жизни видишь? Где была? Чего натворила? А правильно, ничего. Потому что жизнь у вас однообразная да послушная. Только и знаете, что учиться, потом работать, деньги зарабатывать, а жить – не знаете».
Иногда, после таких выговоров, я уходила в печали, как тургеневская девушка, понимая, что он прав, что живем по писаным правилам, по трафареткам, все в несвободе и не теми мечтаниями. И с завистью, что ему такая жизнь не интересна. У него своя… с трафаретками, неаккуратно вырезанными собственными руками…
Теперь я понимаю, что люди не любят, когда кто-то вырезает собственные трафаретки. За это дядь Сашу часто обижали местные мужики, чьим смыслом жизни была бутылка водки. Поначалу дядь Саша ничего не рассказывал, а потом проговорился, что денег не хватает, так как отдает их тем самым мужикам, только чтобы отстали. Затем они зачастили к нему, ощущая безнаказанность. Приходили, ругались, мол, «чо ты не как мужик…», отнимали уже силой пенсию и уходили «сухими из воды».
Дядь Сашу некому было защитить. Родственники жили в другом городе, а он им и не жаловался. Соседи тихо сплетничали, что: «Оказывается, вчера Сашу нашего мужики поймали, приставили нож к горлу, забрали деньги и напоследок побили, вот теперь он и ходит печальный и в синяках. Конечно, к нему будут приходить… ведь русский же…»
Я была молодой, мне было стыдно расспрашивать дядь Сашу об этой прискорбной ситуации. Ему было бы стыдно больше моего. И что могла сделать я, если целый двор соседей, в том числе сильных мужчин, только сплетничали, а вечерами, мило попивая чай в семейном кругу, учили детей, как надо жить по совести.
Какой же, к черту, «наш»?
Это было осенью позапрошлого года. Я приехала домой и встретила дядь Сашу во дворе. Он был, как всегда в последнее время, поникшим, к тому же сильно исхудавшим и постаревшим. Завидя меня, он нашел в себе силы и улыбнулся.
К горлу подкатил ком. На глаза навернулись слезы.
Между безупречно белыми, здоровыми зубами был заметен огромный, темный просвет. Тогда я не сдержалась и спросила:
«Дядь Саш, что у вас с зубами?»
«А, поломались… Сам не знаю, как это получилось», — неправдоподобно взволнованно оправдался он.
Я знала, как «это» получилось. Так же, как несколько дней спустя. Тогда мама встретила дядь Сашу в подъезде, с трудом поднимающегося к себе. «Колено подвернул», — ответил он ей. А потом люди рассказывали, что мужики у него на улице в очередной раз отняли деньги и сильно толкнули, отчего дядь Саша упал, поцарапал спину и поломал ногу. Тогда мама спохватилась, нашла номер его родственников в другом городе и рассказала все. К тому времени, как за дядь Сашей приехал его внучатый племянник, у него помутился разум. Он практически ничего не запоминал, несколько раз на дню спрашивал, какое сегодня число, где его дом, не ел, перестал гулять по былым местам и говорил, что ему 42 года.
Больше я его не видела.
Майя Фаталиева
P. S. В нашем дворе жила девочка Амина. Так вот, я ей завидую. Вернее, тому воспитанию, которое дядь Саша (с момента, когда она едва начала ходить) ей дал в частое отсутствие мамы девочки. Она выросла. И в свои 6 лет знает, какая птичка теперь поет, листок какого дерева упал, как называется то или иное небесное светило и что животных бьет только «живодер». Она совершенно другой человек, который наверняка научит своих детей жить по совести. Я это знаю, потому что спать Амина любит исключительно на полу…
