Наш сегодняшний собеседник — Тимур Раджабов, молодой, но уже состоявшийся поэт, выпускник Литературного института им. А. М. Горького, участник и победитель многих общероссийских и международных конкурсов, чьи произведения публиковались в крупных литературных изданиях России, США и Европы.
— Когда ты начал писать стихи и что стало причиной?
— Вообще, стихи я любил с самого детства, читал и заучивал наизусть не только то, что входило в школьную программу. Сам писать попробовал в 19 — 20 лет, когда собирался поступать в ДГУ, на филологический факультет, отделение журналистики. Для этого нужно было иметь какие-то публикации. Ну я и написал стихи, потом опубликовал их, потому что мне казалось, что для прозы нужно больше таланта и усидчивости. Ну, можно сказать, что это и было причиной, побудившей меня писать, мне понравилось — и я продолжил дальше.
— А как пришла мысль поступать в Литературный институт?
— Когда я уже учился, сдавал экзамены после первого курса, мне было интересно познакомиться с молодыми авторами, такими же, как я. Пришел в Союз писателей, там была Марина Ахмедова, она вела секцию молодых авторов, и Магомед Ахмедов, который сейчас председатель, а тогда — секретарь Союза писателей. Показал свои стихи, сказали, что для моего возраста это очень даже хороший уровень. Затем познакомили меня с Расулом Гамзатовым. Мне дали несколько подстрочников: если сделаю хороший перевод, обещали дать рекомендацию в Литературный институт, потому что дагестанской литературе нужны хорошие переводчики. Люди, хорошо пишущие по-русски, но, в то же время, для них Дагестан не чужой, они его не по книгам изучали, а хорошо знают изнутри.
Я сделал несколько переводов. Расул Гамзатович прочитал их, сказал, что, конечно, я еще не готовый, состоявшийся поэт, но для 19 лет пишу довольно неплохо. Получил от него рекомендацию, спросил: «Вы уверены, что я смогу там учиться?» Он поинтересовался, хорошо ли учусь в ДГУ, я ответил, что в году была всего лишь одна четверка, остальные все пятерки. Тогда Расул Гамзатович сказал: «Значит в Литературном тем более сможешь, потому что это творческий вуз, там важны не академические знания, а прежде всего талант».
Между тем, как я начал писать стихи, и тем, как поступил в институт, прошло года два, а может быть, и меньше. Как-то так всё само собой случайно получилось.
И вот что хочу сказать. Я помню, пришел в газету «Молодежь Дагестана», мне было интересно, опубликуют ли мои стихи. Зашел к Гаджи Абашилову, показал свои работы, мы поговорили, я рассказал, что собираюсь поступать в Литературный, уже прошел творческий конкурс и меня приглашают на экзамены. Гаджи Ахмедович спросил, как у меня с деньгами, ведь проживать в Москве — это недешевое удовольствие по тем временам. Говорю, вроде нормально, родственники там какую-то сумму дали. А он предложил от редакции газеты оплатить дорогу туда и обратно, выделил деньги. Я сейчас вспоминаю: может, я обошелся бы без них, а может, и нет, в любом случае это помощь. Было приятно, что человек сам проявил внимание и желание поддержать. Это своего рода признание, когда тебе не просто на словах говорят «молодец, пиши дальше», а реально хотят чем-то помочь.
— Ты уехал в 1997 году, учился в Москве, потом там же остался работать, жить. А в Дагестан как часто приезжал?
— Первые несколько лет я бывал в Дагестане, приезжал на неделю увидеть родных и уезжал. Потом в течение 9 лет не был вообще, потому что мама сама стала ко мне приезжать в Москву два раза в год и смысла ехать в Дагестан не было. А сейчас, я не знаю, почему — может, повзрослел или старею — меня стало тянуть домой. И в Москве все было хорошо, и прописка у меня теперь уже постоянная московская, и даже полиция меня не останавливает, в общем, стал уже местным жителем, все замечательно. Но почему-то хочется жить здесь, если не постоянно, то хотя бы пополам — в Дагестане несколько месяцев, затем в Москве. Не пропадать годами.
— И вот после стольких лет отсутствия, как, по-твоему, что изменилось — в республике, городе, наших людях?
— То же, что и по всей России. Там стали возрождаться храмы, появился интерес к религии, многие политики, даже бывшие коммунисты, начали ходить в церковь. Тут точно так же, только, естественно, интерес к исламу. Того, что встречалось на каждом шагу в период разгула 90-х, уже нет. Чтобы люди на улице стояли и пили пиво, курили — может, это и встречается где-то, но не так открыто, не знаю, связано ли это с возвратом к исламу или с чем-то другим. И мне кажется, стало как-то спокойнее, если раньше было опасно выходить в 8 вечера на улицу, то сейчас люди спокойно гуляют до ночи. Но это то, что сразу заметно внешне. А так, чтобы говорить о более глубоких изменениях, это, наверное, тут нужно пожить какое-то время.
— Говорят, что научить писать невозможно. Согласен с этим? Если да, то зачем вообще люди идут в Литературный?
— Научить писать действительно невозможно, но научиться — вполне. А для того чтобы научиться, нужно создать определенные условия. Самое главное, что дает Литературный институт — это общение. Когда ты сидишь в аудитории и все 40 человек, которые здесь находятся — все пишут. Ценна сама эта писательская атмосфера, мы общаемся друг с другом, учимся друг у друга, взаимообогащаемся. По вторникам у нас были творческие дни, и мы обсуждали наши работы, высказывали свое мнение. На самом деле, я почувствовал, что в самом начале у меня стихи, конечно, были намного слабее, чем сейчас. Но не потому, что меня учили, а именно благодаря этому общению. Там я увидел очень сильных, самобытных авторов из Мурманска, Архангельска, Астрахани, Ингушетии, Кабардино-Балкарии. И вот это общение — когда мы критиковали или хвалили, говорили, что нам нравилось и что не нравилось, во время этих споров появлялись какие-то новые идеи.
— Есть ли какой-нибудь поэт или писатель, который сильно повлиял на твое творчество?
— Естественно, как и для любого дагестанца, это Расул Гамзатов. Его поэзия отражает именно наш менталитет, поэзия восточного направления, которой свойственна философия, размышления о дружбе, войне, мире. Может, в какой-то другой литературе, особенно современной, многие считают это каким-то назиданием, дидактикой, поучением. Но поучение поучению рознь, мне кажется, когда ты пишешь лирические стихи и рассказываешь о своих чувствах, для этого просто надо уметь выражать свою мысль. А вот если ты пишешь о каких-то конкретных вещах, событиях и явлениях, если ты хочешь рассказать о какой-нибудь истине, которая, вроде общеизвестна, но сумеешь сделать это по-своему, по-новому, свежо — для этого нужен особый талант.
Хотя я очень люблю русскую поэзию, но здесь у меня нет любимых избранных поэтов. У каждого автора есть более удачные стихи, есть менее удачные, а так, чтобы сказать, что люблю все работы какого-то конкретного поэта — не могу.
— Какие проблемы стоят на сегодня перед дагестанской литературой?
— Вообще, одна из целей возвращения сюда, кроме того, что я хотел пожить на родной земле — попробовать заняться переводом дагестанских авторов на русский язык. На самом деле, современная дагестанская литература очень богата хорошими стихами, просто мы о них не знаем, поскольку нет такой сильной школы перевода, которая была в Советском Союзе. Многие авторы известны только среди своей языковой среды, а широкий круг читателей о них ничего не знает. Вот у меня появилась такая идея — взять 10 самых значимых авторов за последние 50 лет и сделать книгу переводов.
— Ну и напоследок несколько слов пожеланий нашим читателям.
— Во-первых, хочу сказать большое спасибо читателям за то, что они интересуются литературой — это очень ценно. Желаю всего, чего желают обычно нормальным людям — мира, радости и успехов во всех делах.
Асият Ибрагимова