О чем шутят в тяжелые времена ковида, проведения СВО и боли Палестины, об опыте в КВН и можно ли зарабатывать в юморе… На эти и другие вопросы в интервью «Молодежке» ответил самый популярный вайнер Дагестана Расул Магомедов (или просто Цулик), который однажды решил, что будет выходить на сцену вместо ринга.
– Недавно от популярного блогера услышала фразу: мы, блогеры, живем ради контента. У тебя так же?
– Нет, если бы я жил по этому принципу, вы бы уже давно видели меня в числе самых крутых блогеров России. Я не готов на ВСЕ ради контента. У меня есть знакомые, которые чуть ли не раздевались, обливали себя молоком, заводили фиктивные отношения — все ради хайпа и контента. У меня есть рамки.
– В одном из интервью ты говорил, что полжизни посвятил юмору. Не устал?
– Нет, я мог бы делать в десять раз больше. Но сейчас ситуация тяжелая. Каждый раз что-то тормозит. Настроение падает от ситуаций, которые нам преподносит жизнь. Я только начинаю стабильно снимать, и вдруг начинается – ковид, соцсети рухнули, СВО, Палестина. Я перестал снимать. Ушел в «Ютьюб» и набрал там аудиторию.
— СВО, Палестина, ковид — о чем шутят в тяжелые времена?
— Я понимаю, что некоторые люди сильно загоняют себя. Считают, что теперь не стоит улыбаться, радоваться, осуждают. С этим я не согласен. Нам всем нельзя забывать про простые радости. Я не призываю устраивать фейерверки, фестивали на весь мир, а просто не загонять себя… А про шутки – сейчас настроения шутить нет. Но многие спрашивают, вернусь ли я в блог. Возможно, стоит нарушить эту тишину.
— Ты редко, но все же высказываешься на большие социальные или политические темы. Расскажи про перформанс с деньгами. Это фото, которое висит у тебя в социальных сетях, на нем купюры закрывают рот, а в руках у тебя флаг Палестины.
— Я просто думал о том, как показать, что весь мир не реагирует и молчит о ситуации в Палестине, и показал, что доллар аккуратненько закрыл людям рот. Посмотрите на карту: 21 арабская страна рядом с Палестиной – и никто ничего не делает.
— Юмористы должны говорить на социальные и политические темы?
— Необязательно. У нас привыкли нападать на известных людей, если они не высказывают мнение по какой-то проблеме. Я не разбираюсь в политике, знаю только то, что меня касается. Условно, у меня свет выключали, могу про это сказать, это меня коснулось. Но я не знаю, как решить глобальные проблемы. В политике надо разбираться, чтобы о ней говорить.
Я через слово говорил «ЛЕ!», «Э!», «ФИУ!»
— Каким ты был ребенком?
— Непослушным, чрезмерно веселым, неусидчивым. К примеру, я не умел кататься на велосипеде, но очень сильно хотел. В один прекрасный день сел на него и не слезал, пока не научился. Вернулся домой, как оборванец, по которому проехался грузовик. А еще я был грозой городских «неформалов» и через слово говорил: «ЛЕ!», «Э!», «ФИУ!» И много дрался. Но я не знаю человека, который не дрался в то время в Дагестане.
— Когда ты понял, что юмор станет твоей профессией?
— Я ходил на бокс три дня в неделю, а три дня ходил на боевое самбо. Тренировался много, в том числе у Хабиба Нурмагомедова и его отца. Когда проигрывал – настроение падало. Стыдно было перед отцом, потому что он тоже борьбой занимался, а меня тут… лупят. А я просто не мог набрать вес. Постоянная проблема – нехватка пяти-шести килограммов. Одновременно с этим пришел первый успех в КВН. В юморе меня все хвалят, а в спорте – одно уныние.
— Каким был Хабиб?
— Он был скромным. Мне кажется, он такой же и по сей день. Разговаривал недавно с его двоюродным братом. Хабиб сделал ему рекламу и еще посоветовал меня как блогера, у которого можно рекламироваться. Я удивлен, что он вообще еще помнит меня. Потому что я его не видел с 17 лет. Мне даже немного стыдно, потому что он всегда говорил: ходи занимайся. Старался нас мотивировать. Но я в итоге спортивные кубки променял на награду «Лучший актер».
Я не занимаюсь фигней, я занимаюсь юмором
— Твое первое выступление в КВН было…
— …ужасным и тяжелым. Я много придумывал, писал шутки, но играл плохо. Не было артистизма. В боксе мне часто попадали в голову, и все слова улетали в трубу, поэтому я плохо держался на сцене. Но это была молодая университетская команда, нас всех почти сразу взяли в сборную университета. Все роли забирал основной состав, старый костяк команды. Это можно понять: если вы хотите выигрывать, надо давать роли тем, кто умеет играть.
— Когда ты начал расти?
— Когда начал играть абсолютно везде, чуть ли не за три команды сразу, во всех играх — какие-то благотворительные вечера или выступления на десять человек. Так тренировался, учился, проверял шутки, прокачивался. Потом меня взяли в сборную города, я почувствовал себя увереннее. В 2014 году уже выезжал с командой за пределы республики. В 2015-м мы взяли сразу два чемпионства в Азербайджанской лиге в Баку и в Лиге Алании во Владикавказе. Это сильно вдохновило меня. В какой-то момент я попал в сборную Дагестана, но это мимолетная история, потому что после этого мы чуть ли не сразу вылетели, команда распалась.
— КВН или стендап?
— Для меня — КВН, но в тренде сейчас — стендап. Если выбирать, чем заниматься, то — стендап.
— Бывали в твоей жизни случаи, когда тебя доставали фанаты?
— Было несколько забавных историй. К примеру, давно, когда у меня было около 50 тысяч подписчиков (то есть намного меньше, чем сейчас), три пацана, большие мои поклонники, видимо, сильно хотели сфотографироваться со мной. Они нашли по социальным сетям гостиницу, где я жил, и под окном кричали: «Цулик, Цулик». Досталось тогда мне от администратора. Я вышел к ребятам, они на руках стали меня подкидывать. Закончилось все позитивно: трое из них стали блогерами. У одного сейчас 300 тысяч подписчиков.
— Твой юмор никогда не называли «быдло-юмором»? Или слишком дагестанским?
— Да, в какой-то момент я сам понял, что у меня не интеллектуальный юмор. Не тот юмор, который приводит к глубоким размышлениям. Мой контент не суперлегкий и не супертяжелый, он среднего потребления. Я не шучу на религиозные темы и не использую в своих выступлениях мат. Я делаю обычный юмор, который поднимает людям настроение. Единственное, что мне не нравится, — это быть заложником одного образа, поэтому я стараюсь расти вместе с аудиторией, а она очень разная.
Я не чиновник, за меня не надо голосовать
— Есть ощущение, что у тебя 90% роликов — хайповые. Телефоны, к примеру, раздаешь. Ты настоящий или делаешь все для хайпа?
— Мне просто нравится наблюдать за реакцией людей. Представь, никто до меня не раздавал телефоны, вообще! А я раздавал на Уразу. При этом я не чиновник, за меня не надо голосовать.
— Есть два мнения о том, почему люди идут в медийку: первое — что там только безумные люди, которые так закрывают свои травмы, и второе мнение — 90% юмористов идут в юмор, чтобы завоевывать внимание девушек. Что скажешь?
— Безумные люди — я согласен. Медийка — это сложно. Давит, постоянно давит эмоциональное напряжение, люди тебя напрягают, ты сталкиваешься с критикой или с излишним восхищением. Характер меняется: если тебя много хвалят — ты зазнаешься, если критикуют — становишься раздражительным, боишься всего. Поэтому, наверное, да, люди, которые занимаются каким-то искусством, немного безумцы. А я считаю, что юмор – это искусство. Кто-то рисует картины, а кто-то снимает ролики. Погоня за вниманием девушек? Возможно, да, но не у меня. В школе, когда я считался чуть ли не Джастином Бибером местного разлива, девочки, которые мне нравились, не обращали на меня внимания, несмотря на мою популярность или юмор.
Блиц-опрос
— Сколько ты зарабатываешь?
— Это же до налоговой не дойдет? У меня рваный заработок, иногда могу заработать много, а потом три месяца ничего не зарабатывать. В среднем от 150 000 рублей в месяц.
— На чем ты ездишь?
— «Мерседес» С-класса, последнего поколения.
— Сколько часов в день спишь?
— 12, а иногда всего 2 часа.
— Есть мечта?
— Я рос в семье, где отец полицейский и мать — учитель. При этом я никогда ни в чем не нуждался. Теперь я хочу, чтобы у моих родителей было все, чего они захотят.
— Счастье можно найти даже в темные времена?
— В тяжелые времена нельзя отчаиваться и грустить. Если что-то произошло, то плакать уже незачем. Если еще ничего не произошло, то бессмысленно об этом тревожиться.
Мадина Зиркуева
