Разве можно сегодня, в этом мире сумасшедшего потока событий, давать чему-либо однозначную оценку? При всем уважении к силе интеллекта то, что ему кажется очевидным, не что иное, как пропущенная через определенный алгоритм умозаключений порция информации, не всегда достоверной и достаточной для полноценного суждения. Возьмем, например, события на Украине. Я здравомыслящий россиянин, который следит за новостями, пользуется Интернетом и прислушивается к голосу разума. И у меня есть мнение насчет происходящей в соседнем государстве гражданской войны. Также у меня есть друзья в сети, которые с определением «гражданская война» категорически не согласны и по многим другим пунктам имеют ровно противоположную точку зрения. Я знаю их не первый день и назвать легкомысленными или предвзято относящимися к данному вопросу не могу. Они вполне адекватные, умные молодые люди. Тем не менее вопрос «кто виноват?» часто приводит к бурной полемике между нами, переходящей в откровенный спор. Дело в том, что мы пользуемся разными источниками информации, где порой одни и те же факты преподносятся в разном свете. И, пропуская услышанное и прочитанное через свой «оригинальный процессор», получаем разный результат. Следовательно, каждое мнение, даже самое оторванное, на наш взгляд, от реальности имеет под собой почву, потому что оно обусловлено особенностями информационного поля, в котором находится индивид и, конечно, спецификой его восприятия и анализа. Правильное оно или нет, это уже другой вопрос.
На ум приходит история доктора Роджерса. Того, который в 1965 году покончил с собой в тюремной камере, отравив себя цианидом калия. Произошло это за два дня до казни на электрическом стуле, к которой он был приговорен за так называемый «массачусетский эксперимент». А совсем недавно Массачусетский университет психологии и невропатологии, в котором он работал, официально заявил, что этот эксперимент имеет большое научное значение, а его эффективность неоспорима. Доктор Джеймс Роджерс в своей практике использовал уникальную, разработанную им самим методику лечения, казалось бы, безнадежных больных. Он усиливал их паранойю настолько, что новый ее виток исправлял предыдущий. Иными словами, если человек считал, что везде вокруг него ползают жуки, доктор Роджерс говорил ему, что так оно и есть. Весь мир покрыт жуками. Некоторые особо чувствительные люди их видят, остальные же настолько привыкли к этому, что просто не замечают их. Государство все знает, но держит это в тайне, дабы не допускать паники. Человек уходил совершенно уверенный, что с ним все в порядке, смирялся и старался не замечать жуков. Через какое-то время он чаще всего переставал их видеть. На суде выступал некто Аарон Платновский, который болел когнитивно-энфазийным расстройством. Он считал, что он жираф. Ни логические доводы, ни сравнение его фотографии с изображением жирафа не помогали. Он был уверен в этом абсолютно. Он перестал разговаривать, отказывался принимать любую пищу, кроме листьев. Доктор Роджерс попросил одного знакомого биолога написать небольшую статью и более-менее научно описать недавнее ошеломительное открытие ученых: в природе существуют жирафы, которые практически ничем не отличаются от людей. То есть отличия есть — чуть больше сердце, чуть меньше селезенка, но и поведение, и внешний вид, и даже образ мысли совершенно совпадают. Ученые не разглашают эту информацию, чтобы не допустить паники, а эту статью должен сжечь любой, кто ее прочтет. Больной успокоился и социализировался. К моменту судебного процесса он работал аудитором в крупной фирме в Колорадо. Увы, суд штата счел доктора Роджерса шарлатаном, а эксперимент — бесчеловечным. Его приговорили к высшей мере. Он отказался от последнего слова, но передал судье письмо, которое просил опубликовать в какой-нибудь газете. Письмо опубликовала “The Massachusetts Daily Collegian”. Письмо оканчивалось словами: “Вы слишком привыкли к мысли, что все воспринимают мир одинаково. Но это не так. Если вы соберетесь вместе и попытаетесь пересказать друг другу самые простые и очевидные для вас понятия, то поймете, что все вы живете в совершенно разных мирах…».
Магомед Маматаколов