«Конь – животное высокоинтеллектуальное. Можно и поговорить»

Тренер по конкуру и ее ученица – о нравах лошадей и людей

Еще пару лет назад о конкуре в Дагестане знали считаные единицы. Сейчас посмотреть на соревнования по этому виду спорта приходят целыми тухумами. Большую роль в этом сыграла Лейла Наталья Бахадори, ныне тренирующая в конном клубе Horses 05. Корреспондент «Молодежки» пообщался с наставницей и ее ученицей Эльмирой Гамзатовой и выяснил, что такое конь с «бабочкой в голове», как можно поболтать с лошадьми и как правильно с них падать.

 Об инопланетянах и лошадях

– Лейла, самое удивительное, что вы узнали о лошадях за время работы с ними?

Лейла Наталья Бахадори: Один крупный исламский ученый сказал, что единственное, чем лошадь отличается от человека, – это тем, что не умеет разговаривать. Я всегда это чувствовала. Описать отношения, возникающие между лошадью и человеком, который о ней заботится, просто невозможно. Конь – высокоинтеллектуальное животное. Куда умнее кошки или собаки. Наверное, на одном уровне с дельфином. Но дельфины для нас как инопланетяне – вряд ли мы их когда-нибудь поймем. А лошади здесь, с нами на земле, мы приручили их много веков назад. Мне и не нужно, чтобы они разговаривали. Я с ними и так могу поболтать как с равными, но молчаливыми собеседниками.

– На что обращаете внимание при покупке лошади, предназначенной для соревнований по конкуру?

Бахадори: Есть много факторов. Обычно я не покупаю лошадей в Дагестане. Одна моя лошадка – опытный конь, которого мы привезли из Москвы, с хорошим конкурным прошлым. Другого приобрели в 130 километрах от Гудермеса, нам повезло, каким-то чудом он там сохранился.

– В смысле, «каким-то чудом»?

Бахадори: У нас очень рано заезжают лошадей – в принципе, эта проблема характерна для всей России. Коню исполняется два года — и его уже седлают.

– Чем плоха ранняя заездка?

Бахадори: Лошадь формируется до шести лет. Она до этого возраста — подросток. Ее скелет, мускулатура еще не готовы к тому, чтобы возить человека, – необходимые для этого мышцы формируются только к четырем годам. Есть специалисты, которые разрешают заезжать лошадок двух лет, но они оговаривают, что наездник вместе с седлом не должен весить больше 53 кг.

– В чем причина ранней заездки? Хотят пораньше получить прибыль?

Бахадори: Конечно. Это ж нужно кормить, наращивать мышцы. Плюс в четыре года лошадь – это уже не тот ребенок, с которым легко справиться. Это половозрелый конь со своими тараканами в голове, вызванными гормонами. Такой подросток в пубертате.

– Есть еще какие-то предпочтения при выборе лошади?

Бахадори: Конь должен быть выше 170 сантиметров в холке. В Дагестане высокими считаются лошади 160 сантиметров. На самом деле это нижняя граница, ниже – уже пони-класс. Есть много составляющих, от которых зависит, скажем так, качество лошади – как сложена, какая у нее родословная. Но рост — это что-то изначальное.

О добре и бабле

– Можно сказать, что конкур в Дагестане еще только зарождается и впереди полно работы?

Бахадори: Мы пока в самом начале развития конкура. Два года назад его еще не было. Многие люди, так или иначе связанные с лошадьми, поначалу скептически относились к идее развития конкура в Дагестане. Поэтому я хотела как можно раньше провести первые соревнования. Соревнования – это всегда двигатель. После каждого из них к нам подходят люди и спрашивают: «Здорово! Классно! Чем помочь?» Фантастическая штука – дагестанцы очень бурно на все реагируют. На соревнования целыми тухумами приходят посмотреть. Я думаю, в Дагестане самая горячая команда болельщиков.

С чем еще нет проблем – это с энтузиастами. Сейчас мода – иметь лошадь. Все это напоминает ситуацию с тем, что было в Москве в 90-е – тогда тоже многие бизнесмены приобретали лошадей. Некоторые покупают коня, ставят его в конюшню и вообще не навещают.

Эта мода началась года три назад. В Дагестане вообще не сложно запустить моду на что-то. Один купил коня, другой, и пошло-поехало. Вывести на качественный уровень – вот это проблема. Потому что людей, которые купили лошадок, много, а профессионалов – мало. В итоге за многими лошадьми не следили, как надо.

Сейчас ситуация выравнивается, хозяева лошадей начинают прислушиваться к советам специалистов. Но часто это происходит уже после того, как они испортили жизнь своей первой лошади. Хорошо хоть при покупке второй они подходят к этому процессу более обдуманно.

Есть еще много проблем, без решения которых конкур не будет прогрессировать. Ну, например, в республике сейчас нет качественного грунта для проведения соревнований, на которые можно было бы приглашать гостей со всей России. А грунт – это очень дорогая история. Стоит от двух миллионов рублей. И за ним еще ухаживать нужно. И каждые шесть лет ремонтировать.

– Совсем не демократичный вид спорта.

Бахадори: Абсолютно. Моя дочь регулярно ездит в Москву, чтобы улучшить свои навыки, занимается на самой крутой конной площадке в Москве. Когда я говорю, что она ездит там на лошади за 1,5 миллиона рублей, и это еще дешевая лошадь, ведь ее соперники ездят на лошадях за 7 миллионов и дороже, здесь у людей глаза выкатываются. Но вот на последних дагестанских скачках победил конь за 1,5 миллиона. Не местный. Вот как раз после таких побед люди понимают: цена имеет значение. И не только в скачках, но и в конкуре.

Конечно, можно вырастить чемпиона из недорогого коня, но это редкость. И нужно быть честными: вот кто-то из дагестанских энтузиастов приобретет коня за три миллиона, привезет сюда… и испортит ему жизнь. Про отсутствие качественного грунта я уже говорила. А еще у нас, к примеру, нет ветврача нормального.

– Я так понимаю, заниматься этим видом спорта могут только богатые люди? Детям из малообеспеченных семей ловить нечего?

Бахадори: В конном клубе «Узден» можно бесплатно позаниматься. По России еще в некоторых регионах сохранились бесплатные школы. Но это большая редкость. К тому же там, где бесплатно, процесс обучения происходит дольше. На одну лошадь – 50 человек. Но должно побеждать добро, а не бабло. Постараемся сделать так, чтобы вперед двигались и талантливые дети, а не только те, у кого папа и мама смогли купить дорогую лошадь.

– К кому вы более требовательны: к лошадям или спортсменам?

Бахадори: К спортсменам, конечно. Всегда виноват спортсмен и тренер. Конь – младший в нашей истории. Он не может быть виноват. Если он что-то не делает, это означает, что мы что-то не так объяснили, не мотивировали, не нашли к нему подход.

– Падение с лошади – это обычное дело при тренировке или из разряда «раз в год, а то и реже»?

Бахадори: Человек, который хочет заниматься конкуром, должен быть готов к тому, что будет падать. Особенно в самом начале. Пока не упал первый раз, ты думаешь, что падение – это какая-то катастрофа. А когда впервые навернешься, понимаешь – ничего страшного в этом нет. Да, это больно, да, ты ударился. У тебя ушиб. Он поболит и пройдет. На огороженной территории, с которой убраны камушки, в принципе упасть и травмироваться – это нужно постараться. Травмы — не такое частое явление в нашем виде спорта.

– Вопрос Эльмире, пока она не уснула. Когда ты впервые оказалась в седле?

Эльмира Гамзатова: Я люблю лошадей с самого детства. Ходила с папой в частные конюшни, каталась на прокатных лошадях. Однажды мне попалась молодая лошадь, которая встала на дыбы… но я все равно умудрилась удержаться.

– Сильно испугалась?

Гамзатова: Было такое переключение сознания: вот я сижу на лошади, а вот я вишу на лошади. Родители испугались сильнее. После этого случая они не подпускали меня к лошадям года два. Но потом мамин друг пригласил нас на скачки, меня посадили на коня, дали поуправлять, и так лошади вернулись в мою жизнь. Я узнала, что у нас развивается конкур, и вот с 13 лет занимаюсь у тети Лейлы. Хожу чуть меньше года.

Об Иксе и Спартаке

–Выступаешь на своей лошади?

Гамзатова: Пока нет. У меня есть две лошади. Туман и Сия, но они пока не готовы к конкуру. Тумана начали совсем недавно обучать прыжкам, а Сия совсем молоденькая – ей полтора года, она еще бегает в табуне. Поэтому пока тренируюсь и выступаю на Спартаке (конь принадлежит владельцу конного клуба Horses 05 Магомеду Иманалиеву. – «МД»). А до этого тренировалась на коне тети Лейлы, его зовут X5.

– Ух ты, откуда такое имя?

Бахадори: Его так звали, когда я его уже купила, и я не стала менять имя. Не люблю, когда новые хозяева переименовывают лошадь. У лошадей и так часто меняются хозяева и место проживания. Хотя бы имя должно оставаться на всю жизнь.

– Эльмира, с кем тебе удобнее работать – со Спартаком или с Х5?

Гамзатова: Икс — опытный. Сам все делает. А мне больше нравится контролировать прыжки и повороты.

Бахадори: Спартаку надо помогать, а Иксу — не мешать.

Гамзатова: Так что я больше привыкла работать со Спартаком.

– Как быстро нашла с ним общий язык?

Гамзатова: Это было сложно. Он противный был поначалу. После барьера, бывало, голову вниз резко опускал — и я падала. Иногда притворялся, что боится чего-то, и убегал. И я снова падала. Но со временем он сильно изменился. Он сейчас как учитель-конь для начинающих наездников. Как ангелок себя с ними ведет.

– Насколько сложно почувствовать настроение лошади?

Гамзатова: На самом деле легко – когда подходишь к лошади, сразу все понимаешь. Она сразу показывает – нравится ей что-то или нет. Вот Спартак, если не дать ему вкусняшку, начинает вредничать.

Бахадори: Это отличительная сторона Спартака, он – конь-пищевик. С ним можно договориться за поощрение. А если он упрется и чего-то не делает, его надо похвалить. Не ругать, а, наоборот, сказать: «Ой, какой ты молодец». Тогда его размыкает. Чтобы понять это, мне потребовалась пара месяцев. А работать можно только с той лошадью, которую смог понять.

– А есть лошади, с которыми невозможно работать?

Бахадори: Есть лошади с «бабочкой в голове». Ведет себя нормально, все выполняет, а потом раз – и перемкнет. И ничего на него не действует. Ты сидишь, думаешь, анализируешь – что не так? Как найти подход? Но в какой-то момент соображаешь: да у него просто «бабочка в голове». С такими невозможно. Бесполезно такого коня перевоспитывать. Он так и останется шумоголовым.

О падениях и приземлениях

– Эльмира, вспомни самую экстремальную ситуацию, в которой ты оказывалась, сидя верхом.

Гамзатова: За мной в конном походе погнался бык. Мой конь Туман испугался и рванул. А он еще и бывший скакун и очень любит поскакать. Вот тогда было страшно.

– А если грохнуться на скорости, тогда последствия будут тяжелыми?

Бахадори: Как повезет. Моя дочь с Икса падала, когда он галопом мчался. А он еще и махина. И ничего, обошлось без серьезных травм. Нужно уметь приземляться.

– Это как?

Бахадори: А это на ноги.

Гамзатова: И, падая, держаться за шею. Или за гриву.

Бахадори: Я всегда объясняю ученикам: хватайтесь за все подряд. В таком случае вы выровняетесь. И приземлитесь на ноги.

– Эльмира, при падении чаще всего приземляешься на ноги?

Гамзатова: Да я в последнее время уже и не падаю. Вишу на лошади. Получается удержаться.

– А когда упала в первый раз? Получилось навернуться профессионально?

Гамзатова: Нет, я на спину приземлилась.

Бахадори: Когда человек первый раз падает на спину – это страшный момент, потому что перехватывает дыхание. И первый раз это ужасно страшно. Человек думает, что что-то повредил себе, раз не может дышать. Из-за отсутствия опыта он не знает, что дыхание быстро восстановится.

– После первого падения не появился страх перед лошадьми?

Гамзатова: Нет. Было какое-то странное ощущение до того, как я залезла в седло. Чувствовала какую-то тревогу. Но, как села, сразу все прошло.

Бахадори: После того как упал, лучше сразу сесть в седло. Чем больше времени пройдет между тем, как ты упал и залез в седло, тем сильнее будет становиться твой страх. Упал – залез. Не залез – страх начинает расти.

– Эльмира, можно сказать, что ты занимаешься конкуром не ради удовольствия, а ради высоких достижений?

Гамзатова: Скорее да. Я даже профессию себе пока подобрать не могу, потому что меня, кроме конного спорта, ничего не интересует.

– Лейла, учеников, которые сейчас у вас занимаются, можно называть первым поколением. У этого поколения есть шансы на победы на крупных российских и международных стартах? Или это дело уже за вторым поколением спортсменов?

Бахадори: Зависит от того, насколько у их родителей хватит денег. Мы никуда от этого не уйдем. Это все равно вопрос материальный: отвезти лошадь в Москву на соревнования стоит 120 тысяч рублей. Раз уж мы так заморачиваемся, что везем лошадь, нужно остаться с ней там хотя бы на месяц – чтобы потренироваться на хорошей площадке. А постой обойдется еще в 30–50 тысяч. Плюс нужно платить местному тренеру. По итогу нужно 200–250 тысяч, чтобы вывезти одну лошадку. Можно, конечно, поехать и арендовать лошадь – но кто ж нам даст коня, который победит на чемпионате России?

Но мы будем делать все, что в наших силах. Я верю, что у конкура в Дагестане большое будущее.

Руслан Бакидов

Читайте также Другая жизнь эпоксидки

Подписывайтесь на наш Telegram-канал и страницу во «Вконтакте».