Вспоминаем народного поэта
8 сентября Расулу Гамзатову исполнилось бы 98 лет. Друзья и почитатели его творчества рассказали «Молодежке» истории из его жизни.
Сулейман Хаппалаев, сын народного поэта Дагестана Юсупа Хаппалаева:
– Когда скончался мой старший брат Рамазан, Расул Гамзатов все дни приезжал на тазият (соболезнования. – «МД»), хотя болел. Сидим мы с ним, беседуем, а рядом какой-то мужчина взрослый ерзает что-то и вдруг говорит: «Расул Гамзатович, вы меня не помните? Вы, наверное, меня не помните». Он мельком глянул на него и сказал: «1943 год. Богатыревка». И продолжил беседовать со мной.
Потом Расул уехал домой, и этот человек (он был соседом брата) рассказал, как в 1943 году они рыли окопы у Богатыревки. Над ними пролетали немецкие самолеты, разбрасывали листовки с предложением сдаться: мол, в этом случае вам ничего не будет. А Расул, молоденький парнишка, на велосипеде проезжал по этим местам с поручением собрать листовки. Он подъезжал и спрашивал: «Листовки буго?» Они отдавали ему эти листовки, он клал их в сумку, говорил: «Молодец» – и ехал дальше.
Этот человек, естественно, запомнил Расула. Но как его запомнил Расул?! Феноменальная память – сразу сказал: «1943 год. Богатыревка»!
Я не знаю практически ни одного поэта, который наизусть знал бы все свои стихи, а он наизусть знал и «Евгения Онегина» на аварском языке, которого перевел Магомед Сулейманов.
Лариса Анохина, ученый, кандидат физико-математических наук:
– Была в командировке в Югославии – на научной конференции. Коллеги-иностранцы начали расспрашивать, откуда я приехала. Я сказала, что приехала из России, живу не в Москве, а в Дагестане, в Махачкале. Они не знали про Дагестан и где он находится. Я рассказала о Каспийском море, о городе. Слушали, вижу, что они плохо знают географию, не слышали ничего о нашей республике. Думала, чем бы их заинтересовать. Решила рассказать о нашем Расуле, о его стихах, упомянула «Журавлей». Тут лица их прояснились, они заулыбались, зааплодировали, закивали: «Расул Гамзатов, мы знаем его, нам нравятся его стихи и песня про белых журавлей. Теперь мы знаем: Дагестан – это там, где Расул». Мне стало так приятно услышать эти восторженные отзывы от людей негуманитарной профессии.
Еще одна маленькая история. Ехали мы как-то с мужем в Москву и оказались попутчиками Расула. Его купе было по соседству с нашим. Молоденькая проводница, почитательница его поэзии, всех пассажиров оставила на самообслуживании, сидела в купе у Расула, носила ему вкусные, ароматные чаи, просила прочитать стихи, особенно посвященные женщинам. Так и ехали мы до Москвы заброшенными, с недопитыми чаями. Девчонке показалось, что она стала музой для великого поэта.
Зайнаб Алимирзаева, руководитель пресс-службы мэрии Махачкалы:
– У нас была сельчанка, сильно похожая на него. Ее в больнице приняли за маму великого поэта. И очень усердно целый месяц за ней ухаживали. Надо отметить, что сходство было серьезным. Но она так и не призналась, что это не она и что не имеет к поэту никакого отношения. То ли понравилось быть его «матерью», то ли забота о ней так на нее подействовала.
Мурад Ахмедов, поэт, публицист, редактор республиканских литературных журналов «Соколенок» и «Литературный Дагестан»:
– В Дагестанском педагогическом институте, ныне университете, в свое время постоянно проходил волейбольный турнир на призы Расула Гамзатова, и он, конечно же, всегда присутствовал на нем лично. Приходило туда много известных людей, чтобы встретиться и поговорить с народным поэтом и любимцем, и вдруг в процессе игры мяч неожиданно угодил на трибуны и попал прямо в голову проректора. Конечно, в зале установилась мертвая тишина, но Расул Гамзатович быстро разрядил ситуацию, сделав это с юмором, как умел только он: «Даже мяч знает, где умная голова», – и зал взорвался всеобщим хохотом.
Вообще, конечно, Расул Гамзатов был человеком редкого природного дара, уникальной внутренней культуры, человеком поистине незаурядным. Приведу такой пример. Часто можно было застать у него политиков федерального масштаба, к нему приходил и министр обороны России, все наши видные политики, депутаты Госдумы, главы республики, президенты, главы других регионов. И за столом у него дома часто оказывались люди разных, так будем говорить, весовых категорий в переносном смысле этого выражения. Но он умел так построить беседу, что будь то санитарка, медсестра, которая приходила делать ему капельницу, или же, допустим, глава республики, политик федерального масштаба или какой-нибудь писатель, который приехал из отдаленного горного района, – все они чувствовали себя, что называется, в своей тарелке. Он умел объединять и сближать. Его искрометные шутки смешили всех вне зависимости от статуса и положения. Гамзатов каждую заурядную ситуацию порой превращал в уникальную своими шутками, своим острым словом.
Расул Гамзатов был мастером вытаскивать людей из сложных ситуаций – и в прямом, и в переносном смыслах. Когда я был еще совсем мальчишкой, на пушкинских чтениях в библиотеке я забыл начало стихотворения Пушкина. Вернее, уже начал читать и забыл вторую или третью строчку, и раскраснелся, растерялся. Все вокруг молчат, а Расул захлопал и сказал: «Не переживай, Мурад, волнение – профессия поэта».
Он был поэтом во всем – в творчестве и в жизни, в строчках и в поступках.
Фото: Евгений Костин.
Главный редактор журнала «Дагестан», писатель Магомед Бисавалиев:
– Мой покойный отец Исмаил был филологом и знатоком творчества Расула Гамзатова. Он любил о нем рассказывать, читать. Я помню одну его забавную историю. Шел вечер поэзии в Аварском театре, было много гостей, которые приехали из Москвы: Сергей Михалков, разные русские поэты. Расул Гамзатов вел вечер. И там, как рассказывал отец, он предоставил слово Сергею Михалкову, который был человеком высокого роста, и одному критику низкого роста. Расул представил их так: «Сегодня в зале Аварского драматического театра великую русскую литературу представляет по своей высоте Сергей Михалков и по своей широте – (назвал имя критика)». В зале хохот.
Сергей Михалков почитал стихи, похвалил Дагестан, похвалил Расула Гамзатова. То ли Иосиф Кобзон, то ли Ян Френкель исполнил песню «Журавли» на слова Расула Гамзатова.
После этого очередь наконец дошла до того невысокого литературного критика: «Дорогой Расул, тут только что спели «Журавли», выступили мэтры отечественной литературы. Я с чем сюда выйду?» Расул тут же в шутку предложил: «А ты тоже спой одну литературную критическую статью». И снова хохот в зале.
В личной беседе он вспоминал и рассказывал о его взаимоотношениях с властью, о времени, которое он провел в Верховном Совете, в президиуме, он же депутатом от Дагестана был более 25 лет. И я однажды спросил у него: «Расул Гамзатович, правда, что вы все время в президиуме спали?» Я маленький был, телевизор не смотрел, говорили, что спал. «А там, – ответил он, – одна демагогия была, кроме сна ничего не вызывали их скучные доклады». «А вы сами выступали?», – спрашиваю. «Было, – говорит – один раз. Были очень долгие скучные доклады делегатов и депутатов Верховного Совета СССР, и предоставили слово мне. На повестке дня был вопрос про агропромышленный комплекс, весеннюю пахоту, что-то связанное с сельским хозяйством. Когда я поднимался на трибуну, через открытое окошко в колонный зал Дома Советов залетела ласточка. Уселась где-то на люстре и зачирикала. В этот момент в зале была тишина. Я поднял палец и сказал: «Слышите? Вот мы здесь более трех часов выступаем и развели тут демагогию о весенней пахоте. В колонном зале Дома советов более красноречивой, более своевременной, более оправданной, более нужной и важной речи, чем у этой весенней ласточки, еще не прозвучало. Она нам говорит: «Хватит этой демагогии бесконечной, идите пахать землю»». И зал взорвался, долго аплодировал.
Историк искусства Джамиля Дагирова:
– В Дагестанский музей изобразительных искусств, когда его директором была супруга Гамзатова Патимат Саидовна, вечером, ближе к шести часам, Расул Гамзатович частенько заходил за ней, чтобы вместе идти домой. И когда он заходил в фойе, оно как будто становилось светлее и шумнее – от приветствий и общего смеха и радости. Радушие Расула в эти моменты было просто космическим. Ведь он пришел за своей Патимат. И она, как будто молодая жена, бросала все дела и шла за ним, подшучивая по поводу своей «послушности».
Как-то в Аварском театре в один из юбилеев проводили большой вечер, посвященный Расулу. Естественно, на аварском. Не смущаясь, пошла и я, чтобы послушать «живого» Расула и народную к нему любовь. Эмоции зашкаливали, было безумно интересно. По окончании забитый до отказа зал стал вываливаться к выходу единым потоком, в котором закрутило и меня. И в нем оказалось очень много знакомых аварцев и аварок, которые недоуменно восклицали: «А ты как здесь?! Ты же не аварка, языка не знаешь». «За чем пришла, то получила», – отвечала я им, улыбаясь.
Ислам Абакаров, ответственный секретарь «Молодежи Дагестана»:
– Я был школьником лет девяти, и мы с одноклассниками оказались в Русском театре – пришли всем классом то ли на спектакль, то ли на творческий вечер. Ходили по еще не заполнившемуся большому залу и вдвоем с другом решили по детской простоте усесться на свободные места в первом ряду, прямо перед сценой.
Через какое-то время в зал вошел Расул Гамзатов и его многочисленные сопровождающие. Они повели его как раз к первом ряду, и кто-то из них потребовал у нас: «Освободите места». Расул Гамзатов тут же совершенно искренне возразил: «Сидите, сидите, ребята». Всё указывало на то, что он и не подумал бы нас поднять.
Но мы, конечно, тут же сами встали и пересели на другие места. И благодаря такту Расула Гамзатова сделали это не с чувством обиды, а охотно. Это воспоминание о замечательной простоте, скромности, уважительности великого человека 30 лет со мной во всех деталях.
Читайте также «Rolling Stones, мне кажется, больше не будет никогда»
