Знают мыши, знают блохи, что с котами шутки плохи
В день он съедал почти килограмм мяса, не сырого, не вареного, а жареного, как надо – со всеми необходимыми специями. Если нет – нет жирного довольного домочадца. И правильно, кому он такой нужен, нежирный и неленивый? Чтоб мышей ловил? Зачем есть мышей, когда есть мясо? Но кот не дурак, мясо без мышей не бывает, поэтому, если вдруг поймал мышку, это надо освидетельствовать. А как? Держать под носом, куда бы нос хозяина ни шел. И бесконечно играть, пока не закончится. Терпение.
Лежит на ковре – его не видно. За занавеской – тоже. На кровати – нет. На диване – где он? Везде. Куда бы ни пошел, он сливался со всем в доме. Нет, он не был хамелеоном и не менял цвета, просто он был бежевый, а дом пастельный. И когда откуда-то доносилось громкое «мяу», значит, это кто-то на кота наступил.
Если у меня спросят, кто был моим первым другом и собеседником, я отвечу – кот. И тетя, которая у нас жила и вспоминает меня, как маленькую девочку с книжкой и котенком в руке – тоже. «Ты читала в своей комнате вместе с котенком книжку», — утверждает тетя.
Дедушка, у которого я снимала квартиру в студенческие годы, работал когда-то инкассатором, а потом его соседи стали так называть. Для детей инкассатор — это как какое-то заклинание, от которого они теряют ноги. И туловище, соответственно. Тем более что у дедушки был ещё топор, с которым он раньше за детьми бегал. И работал сапожником. Материться как сапожник — это про него. Однажды починил клиентке каблук так, что лучше б он отвалился, чем хозяйке пришлось сделать это за него. Дедушка очень любил кошек. Жили у него два рыжих — Димка и Чубайс. Угадайте, в честь кого? Он любил их больше, чем людей. Варил им купленные на рынке куриные головы. Прошло время, Димки не стало или ушел. А Чубайс есть.
Кошка, если рожает, то четверых. Такая у нас была. Как будто знала, что нас четверо детей в семье, но наверняка не знала ничего о фантазии и как она быстро кончается. Ее очередные прекрасные создания стали носить имена героев «Мифов и легенд древней Греции» Куна, которого я читала на тот момент.
У каждого не сложилась судьба. Геракл, белый и неуклюжий пузан, пропал сразу, не успев родиться. Наверное, ушел подвиги совершать, разлил там миску с молоком или еще какую беду не на нашу голову. Персефона, очень грациозная и вообще пантера, выросла у нас, а потом соседи взяли. Девкалиона прищемило дверью от внезапного сильного ветра, долго с гипсом ходил, пока не выпрямился и не пропал. Адониса нашли мертвым, когда ему исполнился годик. Больше никаких греческих героев в моем доме не было.
Но был Тайсон. Я ничего о нем не помню, кроме того, что он был черным и толстым, и все его очень любили. Так особенно, что однажды одноклассница попросила его одолжить, а получилось насовсем.
Бенгалец — огонь!
Мечтала о бенгальце. Порода такая. Загуглите, если вдруг. А можете на слово поверить – прекрасный, почти леопард и размером превосходит своих собратьев, и силой, и умом. Ну, думаю, раз такой красивый. Дикий и ласковый, и если взять его в руки, сил не хватит удержать. Особенно, если вокруг очень шумно и вместо привычных деревьев и животных – машины и люди, которые едут и еще сигналят. Откуда я это знаю? Мне посчастливилось встретить бенгальца не в тундре какой-нибудь, а в самой настоящей Махачкале, на пешеходной дороге. Хозяйка с ошейником и очень устала, я, добрая, как увидела красавца, голову потеряла — и в руки. Прямо до дома девушку провела. Иногда я его за ошейник, иногда он меня с ошейником таскал.
Мы с подругой назвали его Призраком. Один голубой, второй коричневый глаз. Сам белый-белый. Заходил к подруге как к себе домой. Через стену, так же выходил. А любимое место – стул. Белого цвета.
Почему-то все кошки любят коробки и живут в них. А наши и рожали, и воспитывали, и глазки открывали, и выползали, и выпрыгивали. Пока не вырастут. А потом запрыгивали снова.
Ее звали Кис-Кис, на другое она не отзывалась и вообще была очень дикая. Почему и попала к нам домой. Я долго ее караулила: подведенные черными полосками большие желтые глаза убивали насмерть. Без лап тоже не пойдешь далеко. Ими она двумя ударами убила змею однажды в огороде, я была свидетелем. Не просто, а ошарашенным. И поняла – моя. Неделю подзывала в дом, жирным молоком и другими вкусностями. Она, как и любая дикая женщина, в конце концов сдалась. Но, конечно, дикой быть не перестала.
Хлеб – всему голова. А еще – желудок. Барсик об этом знал лучше всех и ел. Сам тоже, как хлеб мягкий, бежевый, пушистый.
Гарри пришел в дом, когда в нем уже жил кот. И сразу стал с ним знакомиться. Сначала осторожно, а потом цепкими когтями в голову, живот и другие части тела. Любовь продолжалась не вечно. Гарри, названный в честь волшебника Поттера, был очень волшебным и куда-то дел кота. А потом, как вырос, сам ушел, даже не предупредив.
За всё время у меня был только один породистый кот, скорее даже метис. А болел как человек. Но гулял как кот. Два-три дня мог не быть дома, а потом как ни в чем не бывало возвращаться. Однажды он заболел, лекарства и даже «Вискас» любимый не помогал, он постепенно превращался в человека. Ветеринар его так и не вылечил.
Патя Амирбекова
