Наиболее крупным антиколониальным выступлением второй половины XIX века явилось восстание горцев 1877 г. Несмотря на все мероприятия, направленные на предотвращение восстания в Дагестане, брожение среди населения принимало все более широкие размеры. Так, 15 мая восстание вспыхнуло в Салатавии и Гумбете. Царское командование, боясь всеобщего восстания, немедленно двинуло в Гумбет Дагестанский нагорный отряд, а в Салатавию – остальные войска. 28 мая восстания в Гумбете и Салатавии были подавлены.
Едва удалось подавить движение в Гумбете, как серьезные беспорядки возникли в обществе Дидо. Хочу остановиться на обороне селения Асахо. Разрушив с. Кимиятль (Дидо), Накашидзе на следующий день решил овладеть с. Асахо. Аул с трех сторон окружен скалистыми, труднодоступными обрывами. Единственная удобная для наступления западная сторона представляла собой пологий скат, спускающийся к речке и занятый пашнями асахцев. Эта сторона защищалась тремя высокими каменными башнями, из которых средняя – самая большая башня – имела четыре этажа.
Башни соединены между собой каменными стенами высотой в сажень. К северу от них виднелась мечеть с водопроводом, снабжавшим аул водой. Речка Асахо с ее обрывистыми берегами отделяла отряд от аула. За единственным мостом, переброшенным через эту речку, зигзагами извивались две тропы, одна – прямо к аулу, другая – на восток, к его хуторам, расположенным в 150 саженях от села Асахо на командных высотах.
Для овладения аулом отряд разделился на две части. Первой было решено взять хутора, а затем атаковать аул со стороны башен. Для овладения хуторами отправили дружину Доного-Магомы (отец Нажмутдина Гоцинского) с тиндальской милицией. Другой отряд под начальством гвардии поручика князя Челокаева был направлен для занятия высот левого берега речки Асахо.
По трем сигнальным выстрелам из орудий дружина Доного-Магомы, поддержанная тиндальской милицией и ружейным огнем 6-й роты самурцев, смело выдвинулась из оврага, бросилась на асахские хутора и решительным натиском выбила мятежников. В то же время конные и пешие сотни милиции князя Челокаева быстро перешли речку и начали подходить к аулу с западной стороны, занимая командные высоты. С этой позиции они открыли огонь по башням и саклям, а 50 охотников тушин и грузин с капитаном Бакрадзе бросились из ущелья с северной стороны, окружили мечеть и, захватив водопровод, отвели воду.
Мятежники пытались выбить врага из окрестностей мечети и вновь завладеть соседними саклями, но были отброшены назад. В то же время взвод горной артиллерии, выдвинувшись на позиции в 80 саженях от аула, открыл меткую сосредоточенную стрельбу картечными гранатами по башням и другим постройкам. Две роты прикрывали артиллеристов, а рота самурцев двинулась к цели. Остальные части остались в резерве. До 8 часов вечера не умолкала орудийная канонада. Пехота деятельно помогала артиллерии своим огнем по мятежникам, занимавшим башни и разные укрытия. К вечеру средняя башня была наполовину разрушена: верхние два этажа снесены полностью, а стены нижних этажей во многих местах пробиты насквозь. Сильно пострадали крайние башни и ближайшие к ним сакли. Стрельбою горного взвода, действовавшего с асахских хуторов (со стороны Чатля), была значительно разрушена другая часть аула. Большие повреждения получила мечеть, где отважные мятежники во главе с Восо держались стойко.
Весь вечер и ночь продолжалась ружейная перестрелка. Некоторые защитники ночью выводили из села свои семейства, а затем возвращались назад для продолжения борьбы.
Когда утром следующего дня сопротивление защитников села было сломлено и «русские штыки ворвались в узенькие улицы горевшего аула, мужья закалывали жен, отцы – маленьких детей, женщины бросались со скал в крепость, чтобы не достаться ненавистным победителям» (Марков, с. 531).
Тем временем на плоской крыше одного большого дома, ниже средней башни, показалась большая группа горцев, которая решила воевать с царскими войсками до последнего. Некоторые из них были одеты в белые чалмы и красные плащи. Оттуда послышался ружейный залп. Это был знак к смертному бою. Войска ответили горцам огнем. Горные орудия также пустили несколько снарядов, которые принудили горцев очистить плоскую крышу каменной сакли. Спустившись в саклю, горцы продолжали ожесточенную перестрелку из бойниц. На предложение сдаться они ответили отказом. В подтверждение своей решимости умереть, но не сдаваться на крышу сакли под расстрел русских войск начали по одному становиться неподвижные фигуры горцев, а когда падал один, на смену ему являлся другой.
Стойко держалась также другая группа горцев, которая защищалась в здании мечети. Обороной ее руководил Восо. Рассказывают, когда пушечное ядро пробивало стену мечети и, шипя, крутилось внутри здания, Восо накрывал ядро своим головным убором и под смех и гогот товарищей, выбрасывал его из здания. Избавившись от очередного ядра, Восо высовывал из бойницы свою бритую голову и кричал во весь голос: «Ээээй, давай еще бросай, я готов!» Таким образом, благодаря Восо, за время обороны селения ни одно пушечное ядро не взорвалось внутри здания мечети.
К 3 часам, когда оба здания были сильно повреждены, приказали прекратить огонь, и войска под начальством князя Шерванидзе с криком бросились вперед. Однако, встретив отчаянное сопротивление, вынуждены были отойти к своим прежним позициям, оставив на поле боя значительное количество солдат. Тогда Шерванидзе выдвинул два орудия к самым стенам аула и с 50-ти шагов от занятой горцами каменной сакли открыл огонь.
После двенадцати метко направленных выстрелов крыша и стены дома были прострелены в нескольких местах. Охотники-самурцы и милиционеры бросились к сакле и, окружив ее со всех сторон, остановились около стен под бойницами, откуда мятежники не переставали стрелять. На предложение сдаться и не губить по крайней мере женщин и детей, находившихся в сакле, они отвечали: «Наш дом – наша могила, и женщины наши умрут вместе с нами».
Женщины наравне с мужчинами принимали участие в защите и, выбегая на крышу дома, кидали камни в охотников, находившихся около стен. Перестрелка продолжалась с обеих сторон и, наконец, к вечеру стала стихать.
С вечера и ночью несколько раз делались попытки поджечь саклю, но каждый раз поджигатели падали под меткими выстрелами защитников последнего убежища. К полуночи все стихло, только единичные выстрелы нарушали тишину.
На другой день (18 июня) милиция смогла завалить стены сакли деревянными частями, собранными от других построек, и подожгла ее. Когда уже все здание было охвачено пламенем, его защитники с кинжалами в руках стали по одному выбегать из горящей сакли. Один защитник совершил огромный прыжок из жилища, на лету зарубил нескольких милиционеров и, истекая кровью, побежал по крутому склону вниз к речке. За ним погнался тушин, стороживший выход из сакли. Около мельницы мятежник, у которого силы были уже на исходе, неожиданно повернулся назад и вонзил свой длинный кинжал в тело преследователя, но и сам упал замертво от полученного удара шашкой.
Вскоре крыша рухнула и похоронила под собой доблестных защитников.
По рассказам старожилов, вместе с защитниками в сакле погибли оставшиеся в живых девушки селения, не пожелавшие сдаться врагам.
И в наши дни стоит та башня с почерневшим от гари основанием как немой свидетель трагических страниц Асахо, бывшего самым большим и влиятельным селением Дидоэтии.
Аналогична судьба защитников мечети. Много тушин и грузин, пытавшихся поджечь мечеть, навсегда остались у ее стен. Когда здание было охвачено огнем, две молодые девушки, находившиеся среди защитников, попытались вырваться из горевшего здания. Но Восо тут же схватил беженок и, держа их под мышкой, вошел в пекло. Так завершилась оборона асахцев. После этого все без исключения селения Дидо явились к Накашидзе с готовностью исполнять все приказания начальства. 26-го числа отряд пустился в обратный путь по ущелью Андийского Койсу и 28 июня прибыл в Ботлих (Военно-ученый архив, дело №4950).
Вскоре после покорения Дидо восстание вспыхнуло в Гунибском округе, где дидойцы также принимали самое активное участие. Но об этом в следующий раз.
Г. У. Магомедов
