Ну и везет же мне с товарищами по больничной палате!
Не прошло и полугода, как я лежал в одной палате с кулаком и с наркоманом. А теперь лежу то ли с бичом, то ли с бомжем. Черт знает, с кем. Не успел как следует познакомиться с будущими друзьями по несчастью, как меня вечером в срочном порядке отвезли в реанимацию. Это мой лечащий врач постаралась: впереди четыре праздничных дня, и в обычной палате не было бы за мной достаточно хорошего ухода. Сразу понял, что я не реанимационный больной. Но как объяснить это родным и близким?
Отобрали телефон, не позволили взять очки и книгу. Высоко приподняв спинку кровати со стороны головы, положили меня на нее в очень неудобном положении и велели молчать и не двигаться. Только после праздников отпустили в свою палату.
Напротив меня, по правую сторону от двери в коридор, лежал очень подозрительный тип. Его сосед Азидин (я успел познакомиться со всеми остальными), заметив, как я смотрю на того, сказал, что тот бывший военный летчик в звании капитана и зовут его Александр, т. е. Сашка. А Сашка молчит, не подтверждает и не отрицает, и смотрит на меня, как кот Васька, «трудясь над курчонком», — на повара из известной басни Крылова. «Бич», — догадался я. «Это не бич, а самый обыкновенный бомж, — сказал Анатолий, сосед мой в левом ряду, будто читал мои мысли. — Бичи добывают на пропитание трудом, а бомжи не любят работать», — очень громко пояснил он. А для меня все одно: бич или бомж. Лишь бы хороший человек был.
«Александр — так Александр», — повторил я про себя и решил познакомиться с ним поближе. Его привезли в субботу вечером на «скорой помощи» с температурой около 38 градусов. Он толком не мог объяснить, откуда. Говорил, с кутана с двухэтажным зданием. Будто бы он там полгода овец хозяйских пас, восемьсот штук. Когда мы засомневались, сказал, что было двести овец и жил он на кутане три месяца. Потом при нас же полицейскому заявил, что жил при овцах месяц. «Да врет он направо и налево, — говорит Гамид. — Его сняли с астраханского автобуса». Когда я спросил, откуда он родом, где живет и где его документы, он довольно четко ответил, что родился в Приморском крае, живет в городе Ейске, а паспорт в милиции в Астрахани. По его словам, он никакой не летчик, а электрик на пенсии. Только на вопрос «Кто твою пенсию получает?» не мог дать вразумительного ответа. Скорее всего, не хотел.
На нем были трико и старая футболка. Палатная сестра потребовала, чтобы он стирал их через день. За две недели он заметно пополнел. Конечно, не на больничных харчах: больные подкармливали его продуктами, что приносили им из дому. Азидин велел сыну принести ему кое-что из одежды. И жизнь нашего «летчика в звании капитана» стала, как говорится «ай-лазат».
Больше всех шутил с ним я: называл его «Александром Сергеевичем», «внебрачным сыном Чан Кайши», «лучшим другом Мао Цзе Дуна» (фамилия его была на китайскую похожа). Сказал даже, что он, как Максим Горький, путешествует только по теплым краям. Ему это нравилось, и он широко улыбался.
И всему хорошему рано или поздно приходит конец. Больных у нас держат не больше двух недель. В пятницу Сашке принесли выписку из истории болезни, измерили температуру и давление. Оно было равно 120 на 80. Мне бы такое давление. И сказали, что он выписан из больницы.
Вы думаете, ушел Сашка, лучший друг великого Мао и внебрачный сын Чан Кайши? И не думал уходить. В ночь на субботу мы не видели, когда он ложился спать: его не было в палате. Утром он все кашлял, не вставал с постели, отказался от завтрака. «Это что-то серьезное, — решили мы, — раз Сашка есть отказался». Позвали сестру, измерили температуру: она поднялась на полградуса. Сестра решила, что «дедушка опять заболел», и побежала звать дежурного врача. Только пожилая санитарка загадочно улыбнулась мне. Потом она сказала на нашем с ней языке, что «летчик» не уйдет из больницы и что уже были такие случаи: в прошлом году один бомж всю зиму жил в больнице. Ну и Сашка!
В понедельник пришла заведующая отделением, вызвала заместителя главврача. Они долго обсуждали, куда Сашку деть, и, наконец, решили отправить на автобусе в Краснодарский край, где, как у Щедринских генералов на Подьяческой улице Петербурга, накапливается его пенсия.
Прошло две недели, как меня выписали, а Сашка там же жир на зиму накопляет (о нем я справлялся у медсестры по телефону). Как он делает это, я не знаю, но, когда ему нужно, умеет поднимать температуру тела.
Приедет Сашка когда-нибудь домой, получит свою пенсию за несколько лет. Потом поедет в Москву искать Малахова, и сделают они передачу с названием «Белый медведь в плену у черных тигров». И заживет Сашка на гонорары от передачи «Пусть говорят», а пенсия, опять же, будет накапливаться.
Что? Не может такого быть? Почему же? Ведь уже была передача с названием «Удар черного тигра» и еще одна (если не ошибаюсь) о солдате срочной службы Антоне Кузнецове, одиннадцать лет проведшем в рабстве в Дагестане и не смогшем показать, на каком именно кирпичном заводе он был.
Почему же вы, господин Малахов, в своей программе «Пусть говорят» ни словом не обмолвились о дагестанце Марате Рахметове, который ценой собственной жизни спас жизни двух четырнадцатилетних девочек на Москве-реке, и ни слова не сказали о дагестанских боксерах, вытащивших из горящего автобуса десятки пассажиров на улице Хабаровска?
Я не стал бы говорить об этом, тем более писать, если бы в такой серьезной газете, как «МК в Дагестане», не прочел статью «Мифы или реальность?» Почему на нее никто не отвечает? Почему молчат дагестанские СМИ и терпят это вранье? По Антону Фролову, автору статьи, выходит: по самым скромным подсчетам в его пользу, сегодня на кирпичных заводах Дагестана работают 10000 русских рабов. Как можно с Курского вокзала Москвы перевезти в Каспийск 10000 человек против их воли? Только монголо-татары могли таким путем погнать в рабство пешком через всю Россию такое количество людей. По этому поводу я слышал, что именно жены «рабов» договариваются с хозяевами заводов о работе и сами же получают оплату за труд их мужей. Это, наверное, единичные случаи, если даже таковые имеют место. Я только слышал об этом, но не верю.
Далее автор говорит, что в Москву «за рабочей силой приезжают приветливые, ничем не примечательные мужчины». Значит, если «ничем не примечательные», это не мы, а братья-славяне. Так что пусть ищут «рабов» на Украине, в Беларуси и дальше на Западе.
Фролов также говорит, что какому-то Сергею Оборину в 1991 году в поезде, следующем в Нижний Тагил, двое неизвестных что-то подлили в пиво и увезли в Дагестан, и только в 2007 году рабу удалось бежать. А его супруга за это время успела несколько раз побывать замужем. Может быть, все это подстроила она, чтобы беспрепятственно замуж выходить? В газете приводится и статья другого автора — Дмитрия Захарова. Он бывал на этих кирпичных заводах и говорит: товарищ, который заявлял, что его держат как раба на кирпичном заводе, на самом деле дезертир, а русские рабочие — обыкновенные бомжи. «На самом деле больше всего рабов не на Кавказе, а в столице нашей родины, Москве», — говорит автор. В статье Захаров также утверждает: «В общем, все русские, которые работают на кирпичных заводах в Дагестане, — это добровольно поехавшие туда бомжи». Я бы пожелал ему выиграть на выборах в Мосгордуму за его правдивые слова в вопросе о рабах в Дагестане, если бы не его угроза выслать всех московских бомжей в Дагестан. И все же, я желаю ему удачи на выборах и всех московских дагестанцев призываю поддержать его кандидатуру. Запомните: Дмитрий Захаров.
Вот совершенно разных два мнения, и вопрос не только в том, чтобы определить, какое из них верное, а в том, что кто-то уже давно хочет настроить русских против дагестанцев. Они, видимо, забыли или, может быть, и не знали, что у нас в Дагестане национальный вопрос решен очень давно. И не ошибусь, если скажу: у нас этот вопрос никогда и не стоял. Иначе как же мне быть, если я, нерусский, говорю по-русски, читаю по-русски, пишу по-русски и даже думаю по-русски, при этом прекрасно зная свой родной язык. И как быть тем, кто не знает своего языка?
«Я шел с ним сквозь горы, стараясь в жизни многое постичь. То был язык великий», — так говорил о русском языке Р. Гамзатов. Не будь этого языка, я не смог бы читать и Гамзатова. Подумать только!
Гаджимурад Раджабов
