Мэр Монпелье: Если надо продать землю – продаю

 

В эксклюзивном интервью «Молодежке» Филипп Сорель рассказал, как правильно благоустроить город, похожий на Махачкалу, и где на это брать деньги

Монпелье — город на юге Франции. Махачкала — на юге России. Монпелье лежит между Средиземным морем и Южными Пиренеями. Махачкала — между Каспийским морем и Кавказскими горами. Монпелье имеет в своем составе небольшие городки: Лат, Жаку, Кастельно, Жювиньяк. Как и Махачкала — Альбурикент, Тарки, Шамхал, Семендер.

Монпелье размером примерно с Махачкалу. Тут точно так же легко можно встретить знакомого на улице. Здесь нет метро. На общественном транспорте можно проехать из одного конца города в другой примерно за час с небольшим. Тут тепло, порой ветрено. Лето жаркое, зима холодная, пробирает до костей.

Очень похож на Махачкалу. Такой же живой и активный. Бизнес цветет буйным цветом. Новые дома, целые кварталы появляются там, где вчера еще была пустошь. Много молодежи, потому что в Монпелье четыре университета. Не считая бизнес-школы, школы журналистики, школы искусств и прочих «школ», имеющих статус вузов.

Много совсем «негородских» и «немонпельенцев». Алжирцы, марокканцы, «афро-африканцы» — кто-то по-французски с акцентом, кто-то вообще «мерси, пардон» и все. Почти как в дагестанском «Вотсапе».

Временами Монпелье так похож на Махачкалу, что чувствуешь себя как дома. Но временами понимаешь, что в гостях. Воду из-под крана можно пить без фильтра и на ней готовить. Система городской канализации никак не связана с морем, поэтому вода в море идеально чистая. В каждом районе — парк: деревья, скамейки, детская площадка.

 

Мусорные баки не стоят в раскоряку посреди двора, а у каждого — свое место. Утром и вечером мусор забирает специальная бригада. Мусоровоз — компактный грузовик, кузов которого «поглощает» и «переваривает» содержимое баков. Мусорщики, бравые парни, как лихие каскадеры, стоят на подножке машины, пока она объезжает район. Подъехали к баку, соскочили с подножки, взяли бак, опрокинули его в кузов, поставили на место, вернулись на подножку, поехали дальше. Для утилизации мусора есть специальные заводы. Мусор всегда раздельный. В доме три пакета: для стекла, бумаги-пластика и пищевых отходов, которые перед выбросом следует завязать накрепко. Перегоревшие лампочки, батарейки, эпиляторы люди выбрасывают в специальные контейнеры в любом супермаркете. Баночки и тюбики из-под лекарств сдаются в любой аптеке.

А еще у Монпелье уникальный мэр. Филипп Сорель. В 2016 году он разрешил провести в городе «Бессмертный полк». Мэрия Марселя, где находится Генеральное консульство России, отказала в его проведении. И российский консул вместе с другими желающими присоединился к «Бессмертному полку» здесь.

Монпелье — единственный город во Франции, где в этом феврале почтили очередную годовщину Сталинградской битвы. Стихи, венки, речи, «Журавли» — все как полагается. А 23 апреля в холле мэрии открылась фотовыставка «Сталинград 1942 — 1943. Призыв к миру». В прошлом году в Монпелье построили мост, назвали его именем Юрия Гагарина. Почему? Мэр так захотел. И памятник Гагарину рядом с мостом поставили. У Монпелье два русских города-побратима: Калуга и Обнинск. Вообще, французы питают особую симпатию к России, но про Филиппа Сореля говорят, что он ее любит.

 

 

 

— Месье Сорель, говорят, вы любите Россию. За что?

— Разве любят за что-то? Я историю России изучал в годы учебы в университете. Мне симпатична и интересна эта страна. Знаете, мы с моей супругой в свой медовый месяц в 1985 году отправились в Советский Союз. Летели «Аэрофлотом», на самолете «Ту». Мы были в Тбилиси, потом в Москве, потом в Ленинграде. Такой вот незабываемый вояж. Очень красивый Санкт-Петербург.

Да и Москва тоже. Метро там такое, необыкновенное. И я вновь посетил Россию в 2017 году, чтобы подписать договор о сотрудничестве с Обнинском. А также был в Волгограде, чтобы почтить память воинов, павших в Сталинградской битве. Потому что это сражение, которое изменило ход войны. И геройство Красной Армии бесспорно. Эту войну выиграли вы, русские, я это не ставлю под сомнение. Это, опять же, к вопросу о моем отношении к России. Это великая страна, которая многое пережила.

 

— А как изменилась великая страна со времени одного вашего визита до другого?

— Совершенно изменилась. Я не берусь оценивать, изменилась ли в лучшую сторону или в худшую. Просто я увидел другую картину. Здания, урбанистика, инфраструктура, экономика, дороги — другая страна буквально во всём.

— Вас это удивляет, потому что французский город не может измениться так кардинально. Разве можно здесь снести старинную постройку и на ее месте поставить торговый центр? 

— Невозможно, это правда. Во Франции культурное, историческое наследие — это особая категория. Архитектура под защитой государства. Впрочем, большинство граждан и без этого очень трепетно и бережно относится к своей истории.

 

— Монпелье тоже сильно изменился за последние годы. Новые кварталы, новая трамвайная линия, новый вокзал. Это требует больших расходов. Как формируется городской бюджет? Откуда деньги? Налоги? Инвестиции? Государство дает?

— Вы правы, существует три ресурса формирования бюджета. Налоги, поступающие в городской бюджет, и это основная его часть. Государственное участие, здесь уже как правительство решит. Сейчас, при новом президенте, существует финансовый договор, и мы не имеем права превышать установленный лимит. И, кроме того, можем взять деньги в банке, если есть необходимость. Но мы не можем выйти за рамки ни налогов, ни инвестиций, ни государственного участия.

То есть бюджет получается ограниченным. Зато в этом году, по демографическим показателям, мы получили право на общую государственную дотацию. 60 евро на каждого жителя. На сегодня в Монпелье проживает 470 000 человек, так что считайте… Это серьезная поддержка. Монпелье раньше был агломерацией, сейчас — метрополия. Соответственно, это больше полномочий и возможностей. В России все иначе, к сожалению.

 

— Что именно вы имеете в виду?

— Главная проблема в том, что не учитываются общественные интересы. В России я спрашивал, как работает система общественных интересов. Потому что это важно, их нужно учитывать. Например, если 4 — 5 городов расположены рядом, то, может быть, совсем не обязательно иметь им 13 устаревших гимназий. (Гимназия во Франции — это спортивная школа, где занимаются гимнастикой. При согласии родителей, там же возможно обучение по школьной программе. — Ред.). Достаточно и трех, но современных, оснащенных всем необходимым, которые будут в доступности между этими городами. Так можно экономить деньги во многих моментах, перераспределяя средства. Хорошая организация всегда позволяет экономить. Да, многое зависит от государства. Но зачастую это и вопрос выбора на месте, вопрос принятия продуманного решения. Это возможно во Франции и невозможно в России. Исторически уж так.

 

— У вашей любимой страны нет шансов?

— Я всем сердцем верю, что есть. Но в России удивительным образом уживается все: православие с портретами царя и советское прошлое с памятниками Ленину в каждом городе. Поразительно. И при всем том это действительно современная страна, потому что сменилось уже поколение со времен последних потрясений. В то же время Россия — одна страна с двойным менталитетом — западным и восточным. Конечно, это усложняет многое.

 

— А еще самая большая страна в мире. По-вашему, это имеет значение? Управлять городом, страной или очень большой страной — разные вещи?

— Принцип тот же. Но управлять городом легче, чем страной. А управлять большой страной, разумеется, сложнее всего. Большая страна — это абсолютно разные природные территории, разные религии, разные культуры. Например, вот вы. Вы русская, православная?

 

— Нет, я мусульманка и не русская. А в моей республике вообще десятки разных национальностей. И это сказывается на жизни города. Начиная с того, какой национальности мэр города. В Монпелье тоже все разные. Как вы учитываете в своей работе национальный и религиозный состав города?

— Никак. Никакого разделения по национальности, гражданству или религии для меня нет. Да, в Монпелье живут представители всех стран мира. Конечно, есть разные сообщества. Но для меня все, кто живет в этом городе — граждане, жители Монпелье.

 

— В городе постоянно проходят праздники, ярмарки, фестивали. Места массового скопления уязвимы для терактов. Вы можете гарантировать безопасность жителей сегодня?

— Безопасностью и порядком в городе занимается муниципальная полиция. Полицейские вооружены, специально подготовлены. Здесь у нас шестая по численности полиция Франции. На всех массовых мероприятиях повышены меры безопасности. У входа в государственные учреждения строгий контроль. Мы, к сожалению, вынуждены сегодня к таким мерам прибегать.

Времена, когда можно было зайти в мэрию просто через дверь, не через специальную рамку, уже в прошлом. Город Монпелье вырос и число полицейских тоже. Сегодня за порядком в городе следят 183 муниципальных полицейских и дополнительно еще 25 полицейских общенационального уровня. (Особые объекты, такие как вокзал, аэропорт, центр города — дополнительно патрулируют армейские бригады. Это группы по 3 — 4 человека, военные с оружием наготове. Есть еще жандармерия со всеми полномочиями полиции, но не в подчинении муниципалитета. — Ред).

 

— Вы знаете о трагедии в Кемерово? Случись нечто подобное в Монпелье, кто будет в ответе? Руководство? Пожарные? Надзорные органы? Как вообще устроена система пожарного или любого другого надзора?

— Знаю. Я соболезную. Это страшно. Если случится пожар в мэрии, то отвечать будет мэрия. Если в супермаркете — то супермаркет. Это всегда ответственность собственника. Пожарные тушат пожар. Они оказывают общественные услуги, иногда это обычные люди, волонтеры. Пожарная служба — спасатели, а не надзорный орган.

И я вас уверяю, что здесь все нормы соблюдены, и не потому, что собственник торгового центра боится проверки, штрафа, убытков. А потому, что это нечто само собой разумеющееся. Вы понимаете?

 

И так уже много-много лет. Это норма ответственности собственника, гражданина, любого человека. Никто не ожидает, что произойдет что-то страшное. Но все понимают, что может случиться что угодно и в любой момент. Здесь люди относятся очень серьезно к этим вопросам.

 

— Еще раз о контроле. Кто-нибудь проверяет работу мэрии? Кто ваш шеф? Лично вы кому отчитываетесь?

— У меня нет прямого начальства. Ни руководство региона, ни президент страны. Но! Я обязан отчитываться перед государством за потраченные деньги в связи с прозрачностью финансирования. И перед людьми за сделанную работу в связи с прозрачностью демократии. И, если бы я состоял в политической партии, должен был бы отчитываться перед партией тоже. Но так как я беспартийный, то и отчета нет.

 

— Позвольте, но ведь вы социалист!

— Я был социалистом. И остаюсь социалистом в душе, но я был исключен из партии перед выборами мэра, потому что партия не хотела выставлять мою кандидатуру на выборах. Это уникальный случай для большого города во Франции, когда мэром избран человек, не выдвинутый какой-либо партией. Моими конкурентами были кандидаты, поддерживаемые партиями. Самыми разными партиями: левыми, правыми. Но победил беспартийный. И вот я до сих пор беспартийный.

 

— Но на выборах вы голосуете за социалистов?

— Вовсе нет. То есть не всегда. Хотя, повторюсь, по убеждениям я остаюсь социалистом и разделяю левые взгляды.

 

— А в России прямые выборы мэров в большинстве городов отменены. Вы знали это?

— Не знал. Как в Китае? Исторически такая система функционирует при диктатурах. Демократия — это выбор.

 

— О демократии. Вы говорите, что отчитываетесь перед людьми. Как это происходит практически? Есть ли у вас приемные дни, когда любой гражданин может записаться и прийти к вам на прием?

— Нет, такого нет. Если я буду принимать в кабинете 470 тысяч жителей, у меня просто времени не останется для работы. Но в городе очень часто бываю. Я общаюсь с людьми. Я доступен на всех публичных мероприятиях. Я провожу собрания общегородские и районные. Дата и время собрания заранее анонсируются, и любой может прийти и задать вопросы. Например, в 2014 году, в первый год после моего избрания, было 220 открытых собраний. Каждый год я провожу семь районных собраний, на которых бывает от 500 до 800 человек. И каждый может высказаться.

 

— Самый знаменитый мэр Монпелье Жорж Фреш вошел в историю города как мэр, который поднял город, сделал его столицей региона. Элен Мандру, ваша предшественница, вошла в историю как мэр, зарегистрировавший первый в истории Франции гей-брак. Кем вы хотели бы остаться в истории города? Как мэр, который… Продолжите.

— Не уверен, что каждый мэр должен войти в историю как мэр, который то-то или то-то. Я не имею цели, чтобы моим именем назвали школу или площадь в городе. (Площадь, на которой стоит мэрия города — площадь Жоржа Фреша. — Ред.). Меня это не волнует совсем. На мой взгляд, надо стремиться сделать максимально для города, для людей. Развивать территорию для комфортной жизни. Когда я встречаю людей в городе на улице, на рынке, они меня приветствуют, обнимают. И мне этого достаточно. Это мне приносит удовольствие, это меня радует, это мне нравится. И мне нравится то, что я делаю и что вижу результаты своей работы.

Монпелье получил статус метрополии. Да, это я создал метрополию. Рад, что я это сделал. В то же время, я не обещал этого в своей программе. Но это получилось. Смотрите, Монпелье стал седьмым городом Франции, сместив с этого места Страсбург. Для меня — это повод для радости и гордости. Монпелье расширяется, растет и по численности жителей, и по всем остальным показателям. Да, новые красивые кварталы появились. Я их планировал, когда еще был помощником мэра по вопросам урбанизации. Что сделано — то сделано, надо дальше идти. Если меня не переизберут на второй срок, что ж, это выбор жителей. Но мне не стыдно за то время, что я был мэром.

 

— Я, как житель Монпелье, думаю, что вы войдете в историю как мэр, при котором появилась архитектура будущего, архитектура нового поколения. Кто строит эти красивые дома? Это «бизнес» мэрии?

— Мэрия распоряжается участками земли. Земля и право ею распоряжаться принадлежит городу. Разрешения на любые манипуляции на земле даю я. Либо не даю. Если  считаю, что надо продать землю — продаю. Нет — не продаю. Кроме того, мэрия может покупать участки земли у собственников по одной цене и потом продавать по цене намного выше. Доход от продажи идет на строительство школы, например.

Город — это ведь не просто местожительство, но еще и общественное пространство. Это парки, зоны отдыха, здесь пруд, где утки и нутрии живут, там небольшой водоем, где лебеди плавают. Везде можно найти зоны для занятия спортом на воздухе. Любой район города адаптирован для вечерних и утренних пробежек, для прогулок на велосипедах всей семьей.

 

 

— Всё это делается на деньги от продажи земли?

— Не всегда. Например, парки и зоны отдыха в этом красивом современном районе создаются застройщиком. В свое время человек купил землю по минимальной цене у владельца. Это была частная территория. Человек этот — коммунист по своим политическим и философским убеждениям, кстати. Теперь он строит квартал, который очень удобен для жителей и вписан в планировку города.

 

— То есть кто-то строит посреди города дома, продает квартиры… А мэрия вообще в стороне?

— Возможно, где-нибудь в Китае там уже всё бульдозерами снесли бы. Но мы же не в Китае. Это частная собственность, земля, купленная на законных условиях. А задача мэрии — планирование, в первую очередь. Нужен план развития города. Причем долгосрочный. Наш план развития на 30 лет был презентован в Париже как образец планирования, как лучшая организация планирования города. Есть такое понятие, как «мастер-план» — это базовый план, который мы делаем. И нарушать его нельзя никому. А частное строительство работает с нами, согласно этому плану. А мы, в свою очередь, контролируем создание детских площадок, зоны отдыха, общественных мест. Так что мэрия не в стороне. Всё идет по нашему плану.

 

— Городской транспорт кому подчиняется?

— Мне, мэрии, городу. Это не частная собственность, это ответственность городских властей. 4 трамвайные линии, десятки автобусных маршрутов, прокат автомобилей, велосипедов. Можно доехать куда угодно в городе: от центра до всех окраин и обратно любым городским транспортом.

 

— Вы так часто говорите «я». Как принимаются решения? Лично вами?

— Последнее слово за мной, да. Если я считаю, что это или иное решение верное, я его принимаю.

 

— Даже если все против?

— Нет, конечно, нет. Я не диктатор. Все, кто тут работает, все имеют свое мнение, и оно важно для меня. Но я также понимаю, что ответственность на мне. Я принимаю решения, но при постоянных консультациях. Ежедневные совещания здесь, в мэрии, для решения каждодневных вопросов и проблем. И собрания публичные в каждом районе тоже для решения проблем. Вот что я делаю.

Вечер, шесть часов. В зале заседаний только собираются серьезные люди, рассаживаются у микрофонов. Всё видно, потому что зал стеклянный. У самого мэра нет приемной перед личным кабинетом. Понятно, что где-то сидит секретарь. Наверняка. Но нашей привычной пропускной системы «секретарша» нет. 8 этаж, последняя дверь направо по коридору. Кабинет как кабинет, в европейском стиле — просто и лаконично, на стенах фото с видами города. Дверь тоже есть. Наверняка. Но кабинет открыт. Кто-то иногда заходит, видит, что мэр занят, уходит. К концу беседы я ждала, что спросит, можно ли почитать интервью до печати. Не спросил. Я решила, что пресс-секретарь спросит. Она спросила.

— А можно будет нам попросить «живую» газету, чтоб в руках подержать, полистать, интересно всё-таки.

— Конечно, можно. Но интервью же на русском будет, как вы поймете?

— Не поймем.

— Если вы мне доверяете, я переведу.

— Я не решалась попросить. Конечно, доверяем. Мы будем очень признательны.

Про предварительный просмотр ни слова. Во Франции это недопустимо.

 

Средние цены

Цена на жилье в новом районе — от 4 тыс. евро за кв. м.
Цена в среднем по городу — 2 тыс. евро за кв. м.
Цена за аренду квартиры — однокомнатная студия от 500 до 800 евро в месяц.
Цена за литр бензина — 1,5 евро.
Цена на хлеб — классический багет стоит 1 евро.
Цена на проезд в трамвае, автобусе — 1 поездка стоит 1,6 евро. Единый абонемент на месяц 55 евро.
Цена за связь — безлимитные звонки плюс безлимитный Интернет на мобильном телефоне — 20 евро в месяц. Безлимитный домашний Интернет плюс все каналы в телевизоре, плюс стационарный домашний телефон — 40 евро.
Цена за школьный обед — 4 евро и 1,8 евро для безработных.
Пачка сигарет — 7 евро.
Пляжи – бесплатные.
Минимальная зарплата — 1300 евро в месяц.

Патимат Магомедова

Читайте также: Как активисты движения «Город наш» защищают Махачкалу от застройки