По официальным данным, за годы Большого террора преследованиям подверглись 15 тысяч жителей Дагестана, пять тысяч из них были расстреляны. Но историки полагают, что реальное количество жертв репрессий может быть гораздо выше. В среду, 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, в Театре поэзии собрались близкие и родственники тех, кто был задержан по абсурдным или ложным доносам, тех, кто провел долгие годы в застенках, тех, кто никогда не вернулся домой.
Галина Арнаутова, доцент Дагестанского государственного аграрного университета:
— Я вам расскажу о судьбе двух директоров вуза – Петра Ковалева и Рабадана Нурова, которые стали жертвами политрепрессий.
Ковалев родился в 1886 году в Темир-Хан-Шуре. С его именем связано создание первых социал-демократических организаций в Дагестане. Он входил в местную организацию РСДРП, не раз был арестован за антиправительственную революционную деятельность.
Отработал директором вуза с 1932 по 1934 год. В институте собрал девять профессоров, 19 доцентов, семь преподавателей и семь ассистентов. В 1934-м Ковалев переезжает в Москву. До 1937 года занимается подготовкой материалов по истории гражданской войны в Дагестане. Репрессии, начатые в Дагестане, дошли и до него в Москве. Его обвинили в том, что он является одним из руководителей буржуазно-националистической террористической организации, якобы созданной для свержения советской власти и отделения Дагестана от России. Ковалев вел себя мужественно, отказался подписывать сфабрикованные против него ложные обвинения. Восьмого января 1939 года он умер в тюремной больнице от кровоизлияния в мозг. А 22 октября 1955-го — реабилитирован.
Рабадан Нуров работал сразу после Ковалева. Это 1935-1937 годы. Революционер, общественный и государственный деятель. Ему удалось укрепить институт и создать необходимую материальную базу. Нуров был талантливым поэтом и драматургом. Репрессии поломали его судьбу. Нурова обвинили во вражеской деятельности, в том, что он развалил работу института, засорил преподавательский состав чуждыми и враждебными элементами. 15 декабря 1939 года он был осужден военным трибуналом Северо-Кавказского военного округа на десять лет лишения свободы. Спустя 16 лет Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело Нурова, и он был полностью реабилитирован. Позже получил орден Красного Знамени.
Гаджикурбан Какагасанов, кандидат исторических наук:
— До ликвидации КПСС у нас не было доступа к архивным материалам. Когда открыли доступ, я сразу кинулся к ним. Когда готовил материалы, связанные с деятельностью Али-Гаджи Акушинского, меня допустили к архивным делам КГБ. Из 13 мне выдали всего три дела, связанных с деятельностью группы Акушинского, там было 62 человека из нескольких селений.
У меня волосы дыбом встали, когда я увидел, что в одну ночь с 30 на 31 мая в казематах на Пушкина, 25, были расстреляны 27 человек. Написано было, что расстрел произведен в 12 ночи, а тела преданы земле в три часа ночи. Их не могли далеко вывезти. Скорее всего, это между Каспийском и Махачкалой. Когда строили санаторий ФСБ, вылазили кости. Сейчас каспийскую флотилию переводят в Каспийск, там идет подготовка к строительству, и я знаю, что опять находят кости.
Эльмира Далгат, профессор:
— В тухуме Далгат в 1937-1941 годах было репрессировано семь человек. Это были видные люди, руководители республики. После того как в 1956 году произошла реабилитация, трое из них вернулись. Из семерых погибли четверо. Где они похоронены, где их кости покоятся, мы не знаем. Среди них был Гамид Далгат, одним из первых он получил после гражданской войны орден Боевого Красного Знамени.
Я удивлялась, будучи студенткой, почему мой отец, а мы жили в Сергокале, не любил приезжать в Махачкалу. Говорил, ему там плохо. Когда он был студентом, в 1937 году, эти аресты и произошли. Ему было очень тяжело. Он знал, что на улице Пушкина, 25, за Аварским театром, где сейчас отделение полиции, — там были большие подвалы, туда свозили арестованных и пытали. Пытали жестоко. Унижали человеческое достоинство, терзали плоть, заставляли людей под пытками писать, доносить, оговаривать своих товарищей, с которыми они участвовали в гражданской войне. Кто-то ломался, рассказывал небылицы о том, что такой-то – японский шпион. Или еще что-то. Другие держались мужественно.
Гамид Далгат погиб в этих застенках, на Пушкина, 25. Магомед Далгат, его двоюродный брат, старший брат моего отца, тоже был награжден орденом Боевого Красного Знамени, сослан по знаменитой 58-й статье на десять лет. И он погиб на севере нашей страны. На лесоповале в Печорском крае. Где он похоронен, есть ли его могила (скорее всего, нет), мы этого не знаем. Вот такая страшная была судьба у тех, кто в Дагестане пытался построить общество социальной справедливости.
Кто-то ушел от нас, кто-то вернулся. Абдурагим Далгат, мой двоюродный дядя, вернулся. Он очень много встреч проводил со школьниками, студентами, на телевидении выступал. Тот, кто не знает свою историю, своих корней, обречен постоянно повторять ошибки. Это очень важно.
Надеюсь, рано или поздно в Махачкале появится памятник тем, кто был замучен.
***
С идеей создания памятника дагестанцам — жертвам репрессий уже лет шесть выступает Ахмед Мужаидов.
Один из рассматривавшихся проектов памятника жертвам политических репрессий.
Его отец был расстрелян 16 ноября 1937 года по 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР, устанавливавшей ответственность за контрреволюционную деятельность. За эти годы несколько раз менялись локации, которые власти республики выделяли под возведение памятника, менялись проекты монумента. Неизменно только одно – для этого в бюджете Махачкалы не предусмотрены деньги.
В мае 2019 года Владимир Васильев подписал указ, что памятник будет установлен в одном из скверов столицы – по проспекту Петра Первого, на повороте к первой городской больнице. Администрации Махачкалы указом поручалось обеспечить проведение работ по сооружению памятника.
У Мужаидова был проект памятника, утвержденный в управлении архитектуры и градостроительства Махачкалы. Автор проекта — черно-белого сердца на постаменте — художник Минажудин Гаджиакаев из селения Карабудахкент. Его задумку доработали в мэрии. И инициативная группа начала сбор денег. По ее подсчетам, для сооружения памятника требовалось четыреста тысяч рублей: для покупки гранита, оплаты работ.
В 2013 году уже предпринималась попытка сбора денег, но тогда ничего не получилось.
Сейчас инициативная группа пересмотрела проект памятника и решила от него отказаться. По словам Мужаидова, им обещали прислать варианты архитектурных композиций из Государственного музея истории ГУЛАГа в Москве.
Анастасия Расулова
Читайте также:
Ботлих и Новолак 20 лет спустя. Ополченцы вспоминают события 1999-го (ВИДЕО)
«Я – атеист, но даже я молился». Теракт в Буйнакске в воспоминаниях горожан двадцать лет спустя
«Молодежка» в соцсети «ВКонтакте»: https://vk.com/md_gazeta
«Молодежка» в Facebook: https://www.facebook.com/mdgazeta/
«Молодежка» в «Одноклассниках»: https://ok.ru/mdgazeta
