Махачкалинцы вспоминают ушедшую эпоху – сгоревший «Пассаж»
Калым для дагестанских невест, музей для школьников и студентов, гонка за лейблами – махачкалинцы рассказывают, почему торговый дом «Пассаж», сгоревший год назад, был таким популярным в девяностых и начале двухтысячных, несмотря на высокие цены.
В допассажевские времена, по словам очевидцев, на месте торгового центра были лишь глухие высокие стены с надписями «Слава КПСС!», «Слава СССР». В году, наверное, 1996-м, вспоминает гид-экскурсовод Яна Мартиросова, появился «Пассаж». Тогда и стали зарождаться, ну, или светиться, как стразы Swarovski, «дагестанские понты». Все, что продавалось, стоило каких-то невероятных денег. Считалось, если покупаешь в «Пассаже», то ты невероятно крут. Отдельная история – продавцы, которые по внешним данным тебя оценивали.
– Я сейчас думаю, что это было очень интересно. Вроде девяностые годы и вроде бы какое-то тотальное безденежье. А люди рискнули продавать какие-то очень дорогие вещи, и все это ведь покупалось. Это, наверное, был большой риск, и никто не знал, получится ли у этих продавцов наладить свой бизнес. Ну, в итоге наладили и стали примером – через некоторое время появился еще один подобный торговый павильон – «Меркурий».
Гусейн Гусейнов, автомеханик:
– Молодежь начала 2000-х делилась на три типа. Одевающиеся в «Пассаже» – дети хакимов, нуворишей, «бобры», одним словом. Одевающиеся на «восточке» – типа не хуже пассажевских: «Все равно все в Турции шьют, только в «Пассаже» дороже жи есть», – средний класс по-дагестански. Ну, и «ирчиказаковские мискины», бедолаги.
Я мискин, но одевался по среднему классу. С одеждой вообще раньше туго было. Постоянные обмены: «Дай поносить, брат». В гости приходил к другу и понравившуюся футболку мог под свитер надеть. Один раз подрался и штаны порвал. И другу пришлось дать мне спортивки Nike. Я говорю: «Раз спортивки дал, дай и мастерку от них, чтоб нормально до дома добраться». Так и остался костюм у меня.
В «Пассаже» был магазин фирменных шмоток, там же продавали нижнее белье. Сквозной такой, на два ряда. Мы там ошивались часто. Там продавались мужские стринги. На манекене. Каждый раз мы заходили с пацанами и спрашивали: «Вуя, это чё такое, чё за труханы? Да ну, они мужские, что ли?!» Там еще был магазин фирменных итальянских шмоток. Хозяин Ахмед. Такой манерный взрослый мужик. Погремуха у него была Ахма Втридорога.
Ума Магомедова, владелец свадебного салона:
– Мы с одноклассницами в десятом классе из школы поехали на такси за пять рублей в «Пассаж», это была наша прогулка после уроков, потому что все новинки мы видели только там. Я там увидела босоножки морковного цвета, яркие, цена у них была на тот момент – тогда все продавалось в долларах – где-то 150–170 долларов. Конечно, для меня это было много, они были прям насыщенно-морковного цвета, на танкетке. Я их так долго хотела, каждый раз ходила, смотрела… И спустя год, как окончила школу, приобрела. Эти босоножки до сих пор у меня перед глазами, это первая моя покупка в «Пассаже».
Фото: Евгений Костин.
Айшат Дамадаева, бухгалтер:
– Как-то пришла в «Пассаж», спрашиваю цену на понравившиеся туфли. Продавщица не реагирует. Я повторила вопрос громче, мало ли, может, тетка глуховата. Выдержав паузу, она повернулась, посмотрела на меня, как на г***о. Прошлась по мне взглядом сверху вниз и обратно, ответила: «Дорого!» И отвернулась.
Рустам Магомедов, менеджер:
– Лет двадцать назад я установил в квартире на девятом этаже швейную машинку, а девочки шили мужские куртки. Очень хорошего качества, вельветовые, кашемировые, модные по тем временам. Мне привозили этикетки и «фирменные» пакеты из Баку, куртки в них упаковывали. Себестоимость примерно 1200 рублей. Первые четыре штуки для «разведки» я без подготовки продемонстрировал в «Пассаже», сказал, что сам шил, все четыре они у меня взяли. Через неделю они мне такие: «Давай еще». Я послал человека, чтобы узнал, почем они продают. Человеку этому сказали, что куртки немецкие. Я предполагал, что они их продают за 2500 рублей, а они продавали за 6000. Всю остальную партию, которую нашил, я на Восточный рынок сдал, каждую куртку за 2000 рублей. Там их по 3000–4000 рублей продавали.
Аида Гаджиханова, пресс-секретарь Дагестанского УФАС:
– Магазин рыжего Маги с парфюмом и косметикой – у него можно было брать и в рассрочку. Это когда платишь за духи, но на пудру, допустим, не хватает, и он говорит: «Ну, потом отдашь».
И еще был магазин с одеждой, которую возили исключительно из Европы: ты мог быть уверен в оригинальности и в том, что никого в такой же одежде не встретишь в Махачкале. Помню, купила легинсы Dolce & Gabbana, обтягивающие, из люрекса, классные такие и супердорогие, 400$ стоили, но «немного недагестанские». Мама, увидев их на мне, назвала меня пехлеванкой, а у нас в селении так называют шутов, и громко смеялась. Я потом долго еще вспоминала их, сейчас можно носить, но, наверное, тогда это было слишком.
Асият Магомедова, медсестра:
– У меня было всего 500 рублей, неслыханная сумма тогда, миллион почти, и я пошла туда. Там был магазинчик, где продавали лицензионные кассеты, дисков в то время не было. Купила свою первую видеокассету за 380 грабительских рублей, «Человека-паука», первую часть. Этот фильм я начала смотреть у своей двоюродной сестры, и мне очень захотелось досмотреть его у себя дома, иметь эту кассету. Она была такая классная, не просто в бумажной упаковке, а пластиковой, прозрачная сверху, внутри вложенная бумажка – это была лицензионная, хорошая кассета, не просто какая-то пиратская копия. Эта кассета еще очень долго лежала у меня дома.
Магомед Магомедомаров, руководитель компании «Тролль»:
– Было это 15 лет назад. В тот день я был весь такой на солидняках, шел мимо «Пассажа», он только-только открывался, и мимо меня пронеслась девушка-видение, я такой думаю: «Оп-па, стопе». Разворачиваюсь, тихонечко иду следом за ней. Она сворачивает в свой павильон, магазин мужской одежды, открывает его. Я делаю вид, что говорю по телефону, жду, пока она наведет порядок, протрет пол, захожу и начинаю как будто выбирать галстук или еще что-то, и вот так завязывается знакомство. Но у нас толком не получалось видеться, ее куда-то не пускали, урывками можно было получить ее личное внимание. Любовь закончилась ничем, потому что там было все очень строго с точки зрения национальности, я по этому критерию ее родителям не подходил.
Бурлиша Джалалова, стилист:
– Когда я набирала вещи в калым, увидела в «Пассаже» кожаную юбку-карандаш: впереди разрез, а сзади кармашки, и на одном из кармашков стразами Swarovski выложена надпись Chanel. Юбка была безумно дорогая, и чтобы не платить огромную сумму, я заказала в Каспийске у портнихи такую же. Она мне ее сшила, а стразы наклеили сами. Стыдно вспоминать, но было такое.
Я помню, как девочки хвастались, говорили, что вещь куплена в «Пассаже», а на самом деле на «восточке». А еще считалось большим шиком шить одежду на заказ у портних, которые «она для «Пассажа» шьет». И сразу такой уровень, типа крутая, стоит у нее тоже что-то заказать.
Фото: Евгений Костин.
Патимат Амирбекова
Читайте также Поговорим, брат
