Что еще вы не знали о поэзии
Расул Гамзатов – наше все. И если кто-нибудь об этом забудет, в сентябре ему об этом непременно напомнят, и правильно сделают. Но хорошие стихи появлялись не только в старые добрые времена, они создаются и в наши дни – в тревожные, зато какие интересные! Талантливые современные поэты не миф – их можно отыскать, посадить за стол, налить кофе и задать пару вопросов. Проверено корреспондентом «Молодежки». В качестве добровольного собеседника – поэт и преподаватель русского языка и литературы Марина Гаджиева. Ведь она не только стихи пишет, но еще и помогает своим ученикам искренне полюбить книги. К примеру, с помощью театральной педагогики. Правда, один из учеников после этого ушел в монастырь.
– Что чувствуешь, когда читаешь плохой, прямо вырвиглазный стих?
– У меня желание возникает увидеть автора и объяснить ему: либо что можно сделать с этим стихотворением, либо что ему лучше читать стихи, чем писать.
– Сказать творчеству «до свидания»?..
– Может быть, на время. Пусть хотя бы пару сотен хороших стихов прочитает и у него просветление какое-то случится.
– А когда этот плохой, вырвиглазный стих – твой собственный? Ты творила, творила, а потом перечитываешь и понимаешь: «Это что, и вправду мое? Или мне эту гадость кто-то подкинул?»
– Это было, и не раз, и до сих пор периодически происходит. У меня есть множество стихотворений, которые записаны в блокнотиках, их никто не видит, о них никто не знает, они под книгами в очень далеком углу лежат. И если через какое-то время я что-то из этого перечитываю и понимаю: чушь, – просто от них избавляюсь.
Точно так же поступаю и со стихами, уже загруженными на портал «Стихи.ру». Я их удаляю. Таким образом они вообще пропадают, потому что ни в каком другом варианте они не существуют – я закидывала их туда, чтобы они где-то хранились. И я пока не могу собрать стихи для издания, потому что не готова увидеть книгу со своим именем на обложке. Я ж потом не смогу вырвать страницы с плохими стихами из каждого экземпляра.
– А что такое плохой стих?
– Мертворожденный. Сфабрикованный, сграфоманенный. Любой филолог может срифмовать 4, 8, 16 строчек.
Хорошее стихотворение – это метафизическая история. Человек, который пишет стихи, – он их улавливает. Не формирует. Он потом их дорабатывает.
Хотя вот Маяковский считал, что стихи нужно именно делать. Даже эссе на эту тему написал.
– Ну, получается, он делал хорошие стихи, а не улавливал их откуда-то из космоса.
– Но это Маяковский. Сложно быть не Маяковским и сделать хорошее стихотворение. Это исключение, очень редкое исключение, которое подтверждает правило.
– Может ли человек, написавший 999 если не ужасных, то посредственных стихов, с тысячной попытки выдать шедевр?
– Я знаю такие случаи. Есть в Дагестане люди, которые называются поэтами, которые много-много плохих стихов пишут, графоманских, по сути, графоманами и являются, но в какой-то период рождают что-то действительно стоящее. Но раз в год и палка стреляет. Вот примерно с такой же периодичностью упомянутые авторы выдают хорошие стихи.
– А позволительно ли кому-то – пускай даже очень умному, начитанному и разбирающемуся в поэзии – говорить другому человеку, несильно талантливому и даже посредственному: «Не пиши. Вообще больше не пиши»?
– Ну он должен сформулировать свою мысль чуть-чуть по-другому: «Я думаю, тебе писать не стоит». Это надо сказать так, чтобы человек услышал «Я думаю», а не только вторую часть фразы. Это же просто чья-то точка зрения.
«Марина, а почему ты про меня не пишешь стих?»
– Хорошо, давай теперь поговорим о талантах… но тоже в негативном ключе. Позволено ли гению быть подлецом?
– Если человек гениальный и в нем есть какая-то червоточинка, такая жалость к нему возникает, какая не возникает просто к хорошему человеку, который попал в беду. Ты начинаешь воспринимать этого человека как страдальца.
– Совершил подлость – и страдалец?!
– Ты думаешь: он себя губит, а не человека, по отношению к которому совершил подлость. Все по Достоевскому практически.
– А Пушкин в свое «Гений и злодейство – две вещи несовместимые» верил или просто идеализировал образ творца?
– Это огромный вопрос он задал. И не нашел на него ответа. А задал потому, что не смог в себе его удержать. Это уже разговор о том, почему люди вообще начинают писать. В них копятся какие-то вопросы, и они адресуют их миру с помощью текста. И в процессе написания текста, может быть, ответ возникнет.
– Назови тему, которая тебе не то что не близка, но даже неприятна сама мысль, что о таком можно писать стих.
– Я на многие темы не могу писать. Например, политика. Я считаю, это не поэтическая тема. В прозе надо об этом говорить. Есть публицистика для этого. Есть разговорный стиль.
А знаешь, еще какая тема меня преследует? Подходят люди и спрашивают: «Марина, а почему ты про меня не пишешь стих?» Как портрет на заказ.
– Серьезно?!
– Ну бред, скажи? И я понимала: «Да в жизни не напишу, раз ты мне такие вопросы задаешь!»
Встретились как-то Шерлок Холмс и Гамлет…
– Как ты прививаешь любовь к литературе на своих уроках?
– Если просто будешь рассказывать ребенку лекцию, он уснет минуте на пятой. Он скажет: «Блин, я залезу в интернет и узнаю больше! И там еще ссылочки будут. И картинки».
– А по-моему, он скажет: «Я лучше открою «Тик-Ток» и ничего узнавать не буду».
– И так тоже скажет. Учитель сейчас находится в конкурентной среде, в которой он все время проигрывает в борьбе за внимание ребенка. Поэтому он вынужден ресурсы какие-то искать, чтобы втянуть ученика в процесс обучения.
Я влюблена в театр. И на мое счастье, да и на счастье других преподавателей и, что еще важнее, учеников, существует такая технология, как театральная педагогика. Гребенкин, один из теоретиков театральной педагогики, говорил: «Через проживание знания становятся убеждением».
Один из методов – это постановка спектакля на основе темы, которую вы изучаете в классе. И как классно постановка пьесы открывает природу детей! Мы как-то ставили спектакль «Шерлок Холмс и Доктор Ватсон расследуют историю Гамлета». Вот такой микс намутили. Но это была вынужденная мера. Потому что у нас уже был спектакль по Шекспиру, а нам нужно было показать что-то на мероприятии, посвященном Шерлоку Холмсу, – оно проходило в Национальной библиотеке. Мы подумали: «А чего мы будем новый спектакль ставить, давайте просто добавим Шерлока и Ватсона». Сценарий, кстати, сами дети писали.
Роли распределили очень быстро. Кроме роли Гамлета. Мне казалось, в этом классе нет мальчика, который такую махину – «Быть или не быть» – сможет вытянуть. И тут один пацан – просто тихоня, сидел всегда ниже травы тише воды, ни с кем особо не дружил, ни с кем не ссорился, – подходит и говорит: «Можно я?» А я не знаю, как ему ответить: «Прости, ты никакой не Гамлет». Это ж его первый порыв за все годы, которые он учится в школе. И я предложила такой вариант: «Олег, давай ты выучишь монолог, Арсен выучит, Марат выучит, серьезный кастинг устроим, а потом проголосуем за лучшего Гамлета». И он так прочитал монолог, что все, включая остальных претендентов на роль, сказали: «Мы нашли нашего Гамлета!» Мы в шоке были. У меня было ощущение, что он много лет вынашивал этот монолог в себе. И он с тех пор какую-то смелость обрел, стал ведущим многих школьных мероприятий.
Но самое главное в этой истории – то, что произошло спустя несколько лет. В 11-м классе он заявил маме, что хочет уехать в Петербург и поступить в духовную академию. Он стал батюшкой.
– Это что ж ты со своей театральной педагогикой натворила?
– Ну наверняка это не только театральная педагогика натворила, но я смею надеяться, что она тоже сыграла свою роль. Он услышал себя, нашел свой путь. Есть ощущение, что, не прочти он тогда тот монолог, так бы и остался человеком ниже травы тише воды и шел бы дорогой, которую ему уготовил кто-то другой.
– Это отличная школьная история. А как приучить к чтению на бытовом уровне?
– Ходите со своим ребенком по книжным магазинам. Покупайте книги вместе с ним. Читайте дома, в конце концов. Если ваш ребенок ни разу не видел вас с книгой в руках, как он может полюбить чтение?
Мой племянник не любил читать. Но какое-то время он жил у нас. Я с книгой, моя дочь с книгой, и только он один вечно в телефоне. И, естественно, ему в определенный момент наскучило быть «единственным человеком в комнате, который всегда в телефоне». И он подошел к книжному шкафу и нашел книгу, которая его увлекла.
Я убеждена, что любой человек найдет книгу, которая ему понравится. Важно, чтобы он начал искать. Вот поэтому очень плохо, когда дома нет книжных полок.
Руслан Бакидов
Читайте также «Если уж не занимаетесь с детьми, хотя бы разговаривайте с ними»
Подписывайтесь на наш Telegram-канал и страницу во «Вконтакте»
