Небольшой репортаж о большом селе
«Лъазаби! Билун буго цIцIе. Горбода багIараб чалу бухьун буго ва «А» хIарпалъул сипаталъул мугьру бугеб. Батарав чиясде гьари буго: тIадбуссинабе Кичев МухIамадихъе» – так начинается мое утро в Согратле. Из сельской мечети на весь аул звучит объявление на аварском языке: «Внимание! Потерялась овечка с красной повязкой на шее и клеймом буквой «а». Кто найдет – верните Магомеду Кичеву».
Утро в селе – время, когда спать ни в коем случае нельзя. Узнают – застыдят. И даже если тебе совсем нечем заняться, надо делать вид, что больно сильно занят, ну, или пойти помогать соседу.
Соседи – это такие люди, которые знают о тебе даже больше, чем ты сам, а особенно хорошо им удаются рассказы о том, как было, пока нас не было. Но об этом чуть позже.
А пока мы идем в гости. Мы – это я и Гамзат Омаров. Он знает о селе всё и даже больше. А еще он заведует мемориальным комплексом «Ватан». И с тех самых пор, как он здесь появился, – «Ватан», а не Гамзат, – комплекс стал визитной карточкой села, достопримечательностью, например, как Красная площадь в Москве. Увидишь и сразу понимаешь – Москва. Также и с «Ватаном»: видишь и понимаешь – Согратль. Ну, надо дать должное и Гамзату, он тоже часть села. Он открывает аул многим гостям.
Мы ходим по узеньким извилистым улочкам старого аула: то поднимаемся вверх, то вновь спускаемся вниз. Надо смотреть под ноги, иначе легко оступиться. Останавливаемся, любуюсь видами. Здесь красят ворота в голубой цвет, из-под домов вырывается трава, ходят коровы, овечки, пчелки туда-сюда летают, занимаются ежедневными хлопотами согратлинцы. До места встречи со знаменитой согратлинской пекарней идти и идти. А знаменита она своим, как говорят местные, «самым лучшим хлебом, такой только мы готовим». Идем, здороваемся, общаемся с людьми. А для журналиста у них всегда есть запасенные «тайные» истории, и достают их как бабушка конфетки из-под подушки.
В горах можно услышать много чего удивительного и даже странного, и зря ты думаешь, что больше тебя никто не удивит. Вот, например, сельчанин опозорился (ну, как опозорился: что-то натворил, хоть как-то порочащее честь) – клеймо ложилось на весь аул. Виновник должен быть непременно наказан, ибо нечего… Если преступление тяжкое, несмываемое – гнали негодяя прочь из аула. А если он не преступник вовсе, а дебошир легкой степени (ну, типа не совсем пропащий), такого наказывали слегка. Где-то выводили на площадь и оглашали пункты злодеяний, ну, или сажали задом наперед на осла и пускали по всему селу, чтобы все видели и смеялись.
Так вот, у согратлинцев был иной способ. Оказывается, много лет назад по каждому серьезному и не очень поводу обязательно собирался совет старейшин. Сидели, думали, предлагали, спорили и решали: «Идем». И шли аксакалы через весь аул домой к хулигану, и нес предводитель дубинку.
– Бить будут? – спрашиваю я. Логично: люди, дубинка.
– Нет. Слушай. Аксакалы были мудрыми, они придумали другой метод, – отвечает Гамзат.
У старожилов были свои методы расправы над хулиганьем и жульем. Вот идут наши достопочтенные старики в пятницу после рузмана по тем же улочкам, что и я сегодня, и по дороге всем встречным сельчанам рассказывают: зачем, куда и для чего идут, – и народ присоединялся к шествию.
Позорника выводили во двор и при всем честном народе награждали самой настоящей дубинкой позора! И попробуй он ее где-нибудь спрячь или потеряй. Дубинка позора висела на самом видном месте в сакле, чтобы входящий в дом, перейдя порог, знал: здесь живет «лицо с аморальным поведением».
Та самая дубинка позора.
Дубинка позора переходила из рук в руки. От греха можно было избавиться, но не просто хорошим поведением, а реальными делами. Отремонтировал колодец, помог соседу, очистил дорогу, помог бедному – эти и подобные им добрые дела могли избавить от постыдного элемента горского интерьера. А были и те, у которых собиралась целая коллекция. И вот эту коллекцию можно увидеть в местном музее, и в подтверждение сказанному – фотофакт от коллекционера старинных фотографий о жизни аула Абдуллы.
Улочки сменяли друг друга и вместе с ними рассказы, и казалось, голосами людей говорят камни старого села. В этих краях зародился мощный и влиятельный союз – Андалальское вольное общество. Были здесь свой парламент, глава, разумеется, суд и своя собственная конституция со сводом законов из семидесяти пунктов. И ту самую конституцию перевели с арабского на русский и повесили в школьном музее Согратля, чтобы ребятня видела, читала и знала, что еще 700 лет назад на их землях строили гражданское общество. Позднее Согратль стал крупнейшим центром арабоязычной культуры в Дагестане. Был сформирован научный центр с несколькими медресе, богатейшей библиотекой, переплетной мастерской. В музее можно увидеть рукописную коллекцию старинных книг.
– Нух битIаги, – это нам встречная женщина желает счастливого пути и о чем-то говорит с Гамзатом. А в конце добавляет: – Да-да, она там, идите.
Патимат Вагабову мы застаем наполовину в печи. На ней перчатки, а в руках – большой нож. Им она снимает хлеб со стенок глиняной печи, похожей на большой муравейник, и быстро укладывает в ящик, потом снова лезет в печь. Когда весь хлебный урожай будет собран, она разложит его на полке. И аромат разойдется по всему селу, и за хлебом встанут в очередь. А пока на разговоры времени нет, надо быстро лепить на стенки печи другую партию. Заказчик уже в пути.
Приготовить настоящий согратлинский хлеб цвета августовского солнца не так просто. И дело не только в рецепте, который передается из поколения в поколение. Для начала нужно подготовить саму печь. И речь идет не о том, чтобы ее почистить или отмыть. Ее надо… построить.
Было время, когда хлеб пекла каждая согратлинка и печь, которую называют «кором», была в каждом доме. Сегодня уже не так. Но, как и прежде, чтобы смастерить правильную, как в старину, печь, нужно добыть правильную глину.
– У нас в селении есть три места, где ее добывают. И обязательно собирать надо в полнолуние. А если не успеть вовремя, то все пропало – она смешивается с землей и ни в коем случае не подходит. Потом жди следующего полнолуния, – говорит Патимат, обмазывая хлебное тесто яйцами, снесенными теми самыми курами, которые сейчас бегают у нас под ногами.
Продолжение следует.
Ясмина Абдулова. Фото автора
Читайте также Сувгъачыгъыв, маргъал, зажженная лампа… О свадебных традициях народов Дагестана
Подписывайтесь на наш Telegram-канал и страницу во «Вконтакте».
